Шамиль Абдулмазитович, удивив несказанно, задарил Уколовой не что иное, как тот самый собственный «Вал» и хорошую оптику. Что оставалось, кроме как не настроить прибор?
— Подвинься, а? — Последний член экипажа, невысокий, с румянцем по щекам парнишка протиснулся сбоку. Задел плечом выдающиеся части Уколовой, прикрытые камуфляжем, и покраснел еще больше. — Мне надо бункер проверить. Или вот здесь помоги, что ли…
— А? — Евгения с удивлением посмотрела в его сторону. — Ты мне, чумазенький?
— Тебе, тебе, — парнишка наклонился к металлическим штырям, лежащим на палубе. — На-ка, вот, держи.
Уколова посмотрела на предлагаемый длинный штырь, и пожала плечами.
— Ничего не перепутал, юноша?
Паренек уставился на нее как сумасшедшую.
— А-а-а, ты откуда вообще?
— Тебе-то какая разница, чудо гороховое?
— Ну, так… — он неожиданно улыбнулся. — Ну, помоги, а? Надо быстрее их поднять, скоро неспокойные места пойдут. Как ж без шипов плыть?
— Тьфу ты, — Уколова сплюнула. — И как сама не додумалась про шипы. Так чего тебе помогать надо?
Юнец улыбнулся еще шире, восхищенно алея щеками, и уставившись на нее во все глаза. Сморгнул, прогнав тоненькую пленку по глазным яблокам, дернул небольшими странными наростами под нижней челюстью.
— М-да… — Уколова поморщилась. — И как это, быть мутантом?
— А ты разве не знаешь? — он удивился, явно и неприкрыто. — Сама разве не…
— Нет. — Уколова подозрительно осмотрела парня. — Что сделать-то надо?
— А, это, щас покажу…
Дело вышло простым, хотя и не особо легким. Штырями, взявшись с двух сторон, они перекинули через борт те самые «шипы». Острый металл, торчащий в сторону воды, темнел пятнами ржавчины и Уколова поморщилась. Напороться на такую хреновину… страшновато. Судя по лязгающим звукам, сейчас такое творилось по всему судну.
— Помогает, от тех, кто слабее будет, или глупее. С большими водными так-то не справишься. — Парнишка улыбнулся. — Меня Сёмкой зовут.
— Понятно, — представляться Уколова не спешила, — тебе заняться нечем, Семён?
— Почему? — совершенно бесхитростно поинтересовался парень. — Есть, я ж только что-то с тобой шипы поднял. Сейчас пойду пеллеты проверю в бункере. И вернусь. А ты тут посмотри, ну, за рекой. Мало ли. С пулеметом же умеешь обращаться?
И кивнул на спаренный ПКТ, прилепленный на хитрую станину с единым механизмом стрельбы. Удивляться сметке и умению местного «Кулибина» по имени Митрич Уколова не захотела. Хочешь выжить, так и не то придумаешь.
— Сможешь, угу? — Сёмка снова улыбнулся и скакнул в люк, незаметный, но открытый.
— Давай-давай, — она проводила его взглядом. — М-да.
По борту, с ощутимым тяжелым шлепком, что-то ударило. Уколова осторожно подошла к борту, успев оценить готовность пулемета. Хотя, в такой-то близости от воды, толку от него… вряд ли будет.
Выглянула, держа наготове АС. Ее передернуло.
Его уже отбросило водой из-под винта, и сейчас он уходил в сторону. Белело мучнисто-зеленоватое лицо, обрамленное спутавшейся длинной бородой. Незрячие глаза смотрели в низкую небесную серость. Если Уколова не ошиблась, то у тела явно было что-то не то с ногами. Да и с руками, с левой во всяком случае, тоже.
— Их тут много. Кто сам утонет, кого утащат, из рыбаков. — Сёмка протянул ей жирную лепешку, с горкой отварного мяса на ней. — На, ешь. Вкусно. А я послежу.
— Спасибо.
Отказываться было глупо. Травить ее тут некому и незачем. Ремень через плечо, АС за спину, и можно пообедать. Да что говорить, Уколова не покривила душой, поблагодарив юного водника. Есть хотелось ужасно.
— Мяфо? — она упивалась мягкими проваренными волокнами, их вкусом, соком и самой жизнью. — Откуда?
— Нутрий тут много. Ловить опасно, если они семьей, но зато, если уж получилось, то мяса надолго хватает. — Сёмка поводил стволами, положив на плечи наваренные дуги. — А я их варю долго, с зеленью там, чтоб вкуснее. Жесткое мясо, если хорошо не сварить.
— Нутрия… — Уколова покосилась на успевшую остыть на ветру аппетитную горку, ставшую вполовину меньше. — Водяная крыса, да?
— Ну, я ж те говорю, что именно она. Вкусно?
— Вкусно.
Женя прислонилась к ограждению, не зная, что и сказать. Или сделать. Нет, так-то все шло как надо, но…
Да, Пуля прав в словах, сказанных, в Венере. Причем, как оказалось, полностью.
Там, в республике, хватало многого. Боев и перестрелок с недобитыми сепаратистами. Охоты за прячущимися у города бандами. Крови, боли, выпущенных кишок, остатков аккуратно разделанных на мясо человеческих тел. Уколова видела разные стороны жизни во вновь отстраиваемой цивилизации. Или пытавшейся ей остаться, но это не так и важно. Но кое-что здесь, оказалось совершенно другим.
Почему в Новоуфимской республике существовали санитары? Потому что мутация, это зло. Разрушенный геном, скачущие взад-вперед цепочки ДНК, болезни, слабость, уродства. Люди, жившие в ее городе, не должны быть слабыми.
Если у тебя есть пусть и небольшое, но отличие от нормального организма — в лагерь, на исправительные работы.
Если ты родился с шестью пальцами, и в пять лет на осмотре санитарного врача их все также шесть — в лагерь, на исправительные работы.
Если твоя скотина уродилась с двумя головами, но дает много вкусного молока и до сих пор жива — в лагерь, на исправительные работы. Тебя, как вовремя не донесшего хозяина.
Здесь? Здесь все по-другому. Сёмка, паренек, моргающий как земноводное, плевать хотел на это. И на то, что отличается от Уколовой. Нате, вот, девушка, вам обед. Евгения вздрогнула. Покосилась на совершенно холодную лепешку с мясом. Только-только вкусные и аппетитные куски разом потеряли свою привлекательность. Серые волокна, покрытые белесым застывшим жирком, блестящая и липкая лепешка…
— А ты откуда, из Башкирии? — поинтересовался Сёмка. — Ты ж с Пулей пришла, он оттуда. И как у вас там?
— Хорошо. Что это там?
Уколова показала на странную тень, мелькнувшую вдоль берега. Что-то, похожее на раскоряченный куст, быстро прошмыгнуло и скрылось среди камышей.
— Водомерка, наверное. — Сёмка пожал плечами. — Их не особо много, но опасаться следует. Тут вообще хватает всякого…
— Ясно.
Уколова, все еще желающая побыть в одиночестве, развернулась и пошла к носу. Сёмка остался, проводив ее взглядом. Смотрел он не на ее зад. Смотрел молодой водник на длинный хвост волос, плавно двигавшийся взад-вперед.
На палубе, кучкуясь, густо сидело немало народа. Уколова прошла по самому борту, благо, что пассажиры и не спешили прижиматься к нему. Устроившись на собственных пожитках, глазели на нее, незаметные и серые. Бледные лица, чаще всего, лица, никакого удивления во взглядах. Да уж, люди тут своеобразные. Или не люди?
От жителей республики публика «Арго» отличалась сильно. Поношенной одежды, выцветшей и посеревшей от времени, хватало и там. Только в Дёме все же старались украсить непроглядную бытовуху чем-то цветным, хотя бы немного добавляя красок в серость будней. Здесь, на реке, такого не замечалось.
Уколова вполне понимала нелепость неприятия этих людей. Да, здесь, без стен вокруг, без постов и патрулей, яркая тряпка как мишень. Понятно, что никто из жителей подводного мира реки не схватит, но ведь она сама, только вот-вот, спасалась от птеров. А тем-то достаточно увидеть что-то вдалеке, отличающееся от жухлых листьев с травой, и все, считай, что ты добыча.
Азамат стоял у КПВТ.
— Ну, как дела? — он не повернулся к ней, смотря вперед. — Разобралась сама с собой?
— Не особо. — Уколова пожала плечами. — Я…
— Это нормально. Мне тоже, в первые-то месяцы пришлось не особо, сам с собой боролся.
— Ты?
— А я чем-то от тебя отличаюсь, что ли? — Азамат нерадостно улыбнулся. — Такой же, как и ты, старлей. Вырос там же, делал то же. С собой бороться, знаешь ли, тяжелее всего.
Уколова промолчала. «Арго» потихоньку выбрался на середину реки, шел и шел дальше.
— Скоро прореха появится, красиво будет. — Пуля повел стволом КПВТ за большим буруном, чуть подождал, выживая. — Ты только сильно не восторгайся.
— А что это?
— Прореха? Увидишь. А бурун может быть от кого угодно, ну, ты уже знаешь. Рыбы, змеи…
— Насекомые, да. Жук-плавунец что ли, размером с танк?
— Не смешно. Как раз жуки здесь такие, что порой хочется не КПВТ иметь, а гранатомет РГ-6. Да чтобы заряды там оказались не осколочные, а кумулятивные. До того, старлей, здоровущие гниды порой всплывают, просто ах и ох.
— Как ты оказался здесь? — Уколова проводила взглядом показавшуюся голову огромной змеи, величественно ушедшей на дно. — А она сейчас…
— Сейчас вряд ли. Когда уж атакует, то атакует сразу. А этот, видать, уже поел, вот в сторону и повернул. «Арго» не единственное судно ж на реке. Это как тарелка со вкусняшкой, или кормушка. Водные так и норовят рядом оказаться и хватануть пару-другую вкусных людских тушек.
Азамат глотнул из фляги, протянул Уколовой.
— Как оказался? Да очень просто. Ушел на заказ, искал информацию о зверюге одной. Даже имени его нормального не знал, так, прозвище. А? Да, старлей, человек. Сунгат, что ли, как-то так вроде бы. Двигался я в Ясный, но не дошел. Забрел в Венеру, аккурат туда, в первый раз меня его след вывел. Ну и как-то закрутилось. Слышала? Э-э-э… вижу, что слышала.
— Это закрытая информация. — Уколова зябко поежилась.
— А ведь про Ямантау не…
— Абдульманов?
— Что?
— Захлопни, пожалуйста, варежку.
Пуляпожал плечами. Военная тайна, что тут скажешь?
— Водники, Азамат, они все мутанты?
Митрич, старательно вязавший канат в бухту, покосился на нее и вздохнул.
— Не все. Старики, те, кто просто постарше, их маловато. А вот молодежь, через одного. Митрич, ну не обижайся, сам понимаешь.
Митрич пожал плечами и ушел.
— Ты с Семеном познакомилась? Нет? Так познакомься, зря, что ли он тебя глазами-то ест? Вот у него случай хороший.