Зашипела, пробиваясь через рокот пальбы, станция.
— Майор, броневагоны подавлены.
— Вижу. Молодцы. Первая?.. Второй?
— Да, майор.
— Вы у платформ?
Второй ответил не сразу.
— Второй?
— Почти. Тут по нам палят. Девчонка, скорее всего, в последней. Так говорит Илья. Отвечать на огонь не могу, боюсь зацепить людей. Первая погибла, майор.
Войновская сплюнула. Как не вовремя… И Второй прав. Зацепить нужную девушку можно запросто, и в чем тогда смысл всей экспедиции?
— С платформ кто-то ушел?
— Я потерял ее. — Илья вмешался в разговор. — А с платформы, последней, как раз кто-то и ушел. Опасаюсь, что наша девочка. Контакт прервался не так и давно.
— Хорошо, — майор сплюнула. — Подавить огонь на платформах. Кто не сопротивляется, не убивать. Пленных согнать в бывшую станцию. Исполнять.
Она вышла к платформе, встала, наблюдая за своими людьми.
«Выдры» выкатились ближе, стояли, рыская стволами пушек. Люди на платформах, сжавшиеся и жалкие, сидели, не поднимая голов. Вагоны дымили, изредка потрескивая внутри. Отряд Войновской уже появился рядом с составом, работая двойками. Никто из пассажиров и самих железнодорожников не пытался стрелять. Майор довольно кивнула, подойдя ближе.
Илья вырос рядом, недовольный, вымокший до нитки.
— Я ее не нашел.
— Бывает. — Инга посмотрела на него. — Я отправила вдогонку тем, кто ушел, группу на квадроциклах. Не разобрались что к чему?
— Нет. — Илья снял шлем, стащил маску. — На той платформе мясорубка. Кто-то из экипажей машин все-таки прошелся по ним. И долетело осколками от вагона. Да и на других тоже… мало кого живых. Какая-то неверная тактика была выбрана, майор.
— Согласна. — Инга кивнула. — Отвечу, если что-то не так. Нам бы узнать, как она выглядела. Второй!
— Здесь, майор.
— Всех выживших привести в себя. За информацию о девушке с фамилией Дармова… пообещай оставить жизнь.
— Есть.
Рядом остановился Десятый, тащивший бывшую начальницу станции.
— Ее тоже в то здание, — показала майор, — Пока не убивать. И так хватает мертвых. Пленных из барака не выпускать, за исключением мужчин. Они нам будут нужны для дополнительной погрузки топлива.
Она помедлила, прежде чем зайти под крышу. Еще раз пробежалась глазами по бойне, учиненной ее людьми. Хотя… Вернее было бы не так. Бойне, учиненной ей самой руками отряда, подчинявшегося любому ее слову. Бойни, необходимой для нее.
Поезд умирал. Уходили в небытие не только люди, ехавшие на нем, но и сам состав. Мощное тело локомотива уже остыло, политое проливным и все усиливающимся дождем. Тлела обшивка и дерево вагонов, пробитых молотами танкового орудия, на пути, капая, текли ручейки крови.
Давешний, в светлом плаще, железнодорожник, перестал кричать. Его выбросило из бронеплощадки при взрыве котла, и он валялся прямо перед остатками локомотива. Грязным, с бурыми потеками и пятнами, мятым мешком. Лежал, смотря в темное непроглядное небо над ним пустыми глазами. Вода бежала по голове и лицу, смывая красную густую шапку с левой стороны.
Первый из бронированных вагонов, смятый с носа тем же разорвавшимся котлом, опасно накренился. Металлическая гармошка, с вырывающимися в трещины и пробоины язычками пламени, еле слышно скрипела. Дверь, выдранная с мясом, виднелась у стены здания станционного управления. Из черноты проема на половину торчал кто-то горевший. Висел, чуть ударяясь прикладом, новехонький, чуть ли не со склада, АК-74М.
Второй, изрешеченный очередями, пыхтел дымом через щели стальных ставней. Когда заскрипела, открываясь, дверь, рядом тут же оказались два бойца. Молодого парня, закопченного, отплевывающегося и ничего не соображающего, оттащили внутрь станции. Войновская проводила его взглядом, повернулась к платформам.
Тут пришлось хуже всего. Как не старались стрелки бронеавтомобилей, но людей они зацепили достаточно. Войновская критически осмотрела еще шевелившийся бурый фарш, и пошла к пленным. К тем, кто мог говорить.
Сюрприз ждал ее сразу. Второй, как всегда невозмутимый под маской, показал в еле освещенный угол большого зала, с остатками скамей для ожидания поездов.
— Вон тот слышал про Дармову. Знает ее.
Войновская кивнула. Илья, следовавший за ней тенью, первым оказался рядом. Взял завопившего парня за челюсть, уставился ему в глаза. Железнодорожник запыхтел, нервно и прерывисто дыша через выпяченные вперед губы. Из левой ноздри, пузырясь, выскочила и лопнула кровяная сопля. Илья Серый плевал на это, продолжая смотреть тому прямо в глаза. Через минуту, наполненную уханьем и шумным сопением раненого, Серый, наконец-то, выпрямился.
— Он ее знает. Не врет. Жаль. Не могу серьезно копаться в его мозгу.
— Хорошо. — Войновская кивнула. — Оттащите его в… вон туда.
В одной из двух жалких комнатенок, явно служивших для сна и отдыха, обнаружилось два топчана с матрасами. На один, наплевав на вопли, бросили раненого. Одиннадцатый, штатный санинструктор первого взвода, вопросительно посмотрел на майора.
— Перетяни ему ногу, если надо, наложи лубок. Он нам нужен, возможно, что будет нужен и дальше. Эй, как тебя зовут?
— Алек-с-с-с-андр… — Прошипел через сжатые зубы железнодорожник. Одиннадцатый, распоров штанину, деловито поливал ему голень спиртовым раствором. Рана не внушала доверия. Глубокая, до кости, явно касательная от осколка. Не считая множества мелких прорех в шкуре пока еще живого кинельца. — Александр Клещёв.
Инга кивнула.
— Ты знаешь указанную моим сержантом девушку?
— Да, а-у-у-у… — Одиннадцатый добрался таки до мяса, щедро пройдясь зеленкой. — Знаю эту суку. Челюсть она мне сломала недавно.
— Хорошо, — майор сняла шлем, подняла маску наверх и повернулась к пленному. — Тогда сейчас тебе предстоит поработать на опознавании. Согласен?
— А если она ушла на каком-то транспортном средстве? — Илья, сев на свободный топчан, рассматривал пленного. — Парень не врет, и то хорошо.
— Если она ушла, то ее должен догнать Шатун, если не догонит, или не вернется, то мы пойдем за ней дальше. — Инга пожала плечами. — Это как раз не вопрос. Эй, Клещёв?
— Да?
— Ко мне следует обращаться — госпожа майор. Ты понял?
— Да, госпожа майор.
— Жить хочешь, да?
— Очень.
Инга кивнула Второму, подзывая сержанта.
— Всех подходящих живых построить, ну и принести мертвых. Девушка, на вид от пятнадцати до двадцати лет, не более. Вряд ли отыщется много кандидатов.
И повернулась к Клещёву.
— Тебе пока везет, Клещёв. Ты знаешь, кто мы такие?
— Нет. А должен? — А испуганным парень не выглядел. Уставшим, злым, терпящим боль, ноне испугавшимся. Войновская усмехнулась.
— Как раз и нет. Если бы знал, пришлось бы погибнуть очень многим.
— Вы серьезные люди, жаль, батя мой погиб. Сейчас он явно смог бы с вами договориться.
— О чем? — заинтересовалась Войновская. — Почему ты так считаешь?
Клещёв взялся на столбик, державший топчан, сел. Прищурился, глядя на лицо майора, и улыбнулся. Красивой, мягкой и, наверняка, внушающей приязнь, улыбкой.
— Отец один из тех, кто сделал Кинель тем, что крепость сейчас есть. Мы торгуем со всей областью, ее остатками, и с соседними. Хотя, теперь я за него, сможем договориться…
Инга покивала, неожиданно оказавшись совсем рядом с раненым. Мягким кошачьим движением взяла его за волосы, запрокинула голову назад и наклонилась к уху:
— Договориться? Я смотрю, мой дорогой, ты уже ощутил вкус жизни? Я ошибаюсь?
Клещёв что-то просипел, явно стараясь ответить.
— Хочешь, отрежу тебе ухо, чтобы ты кое-что понял? Нет? Думаю, что нет. Так вот, красавчик… — Войновская отпустила его голову, мотнувшуюся в сторону, встала. — Запомни, что ты, наследник одного из столпов вашего Кинеля, ни о чем со мной договориться не сможешь. Ты сейчас волен делать только одно — правильно говорить мне необходимые вещи и не ошибаться. Не врать, не запинаться, вспоминать все нужное и говорить. Это понятно?
Клещёв кивнул. А вот теперь он действительно испугался. Войновской не нужны были таланты Ильи Серого, чтобы увидеть это.
— Рассказывай все. Что знаешь про девушку. Не пропуская ничего, и, в первую очередь, как и почему ты знаешь о том, что она была на поезде. И, сам понимаешь, с кем именно. Давай, начинай…
Через полчаса возни с тремя выжившими молодыми женщинами и доставкой под крышу здания нескольких относительно уцелевших останков, Войновская чертыхнулась и вышла на крыльцо.
Дождь немного успокоился, перестав барабанить, небо посветлело. Серый возник рядом, чуть позевывая.
— Ее здесь нет. Тебе повезло, майор.
— Ты так думаешь, паладин? — Инга повернулась к нему. — Ну, да, вижу, что так и думаешь. Да, пока повезло. Ее нет среди убитых. Хотя и среди живых нет.
— Шатун ушел за кем-то в погоню. — Илья пожал плечами. — Значит, возьмет, вернется. Там и поглядим.
— Глядеть будем до рассвета. До него пара часов. Потом снимаемся и идем по их следу. Ты сможешь почувствовать, где наш друг Шатун?
— Попробую. Ты полагаешь, что он не вернется к тому времени?
Инга сплюнула. Посмотрела на черноту ночи, превращающуюся в серость.
— А, вот ты подумай, Илья. Шатун уехал на двух квадроциклах, с тремя бойцами. За кем-то неизвестным, передвигающемся на чем-то непонятном. А еще у нас нет нашей девочки, путешествующей в компании какого-то местного героя, якобы собственноручно не так давно укотрупившего десятка два-три человек. Впору задуматься — все ли хорошо у Шатуна? Хотя, ты знаешь, меня немного больше волнует другое.
— Что именно?
— Как она и ее этот… Морхольд, умудрились уйти? Ты не знаешь, Илья? Вот и я не знаю.
Азамат и Женя
Зуич молчал, злился и жевал табак. Сплевывал тягучей темной струей за борт и продолжал наливаться дурной яростью. Если бы не навес над ним, то, глядишь, капли, падавшие на лицо, шипели и испарялись.