Шатун помолчал. Заговорил, и Даша, на удивление, уловила в его голосе отголоски страха, такого же, как и у нее недавно:
— Да. Видел тех, нашинкованных в коридоре? Это же она. И сейчас, не зацепи в первый раз, добралась бы. Половину магазина выпустил просто так.
— Ну, считай, что ты мой должник. Ладно. — Илья снова повернулся к Даше. — А нашел я тебя…
Он не договорил. Да и оно стало совершенно ненужно. Дар вернулся. Нахлынул сразу, расцвечивая для Даши мир яркой, наполненной всеми оттенками, палитрой. И она уже знала то, о чем этот надутый Илья, которого и звали Серым, и который считал себя ровней ей или непонятному Мастеру, даже не догадывался. Но зато Даша увидела все нужное ей. Ощутила след Мастера в голове Ильи, такой же, как у нее перед поиском Морхольда. Того человека, что хотел узнать про нее все. И узнал бы, наверное, если бы не «но».
«НО», уверенно и неотвратимо, рассекло Шатуну лицо. Врубилось широким лезвием мачете в череп, со скрипом застряло. Илья начал поворачиваться, поднимаясь. И упал, захрипел, задергал ногами. Из горла, рассеченного «выкидухой», хлестала кровь. Нож, такой смешной по сравнению с торчащим из головы Шатуна клинком, был заточен на славу. Даша не останавливалась, била и била, кромсала человека, посмевшего влезть в ее голову, посмевшего следить за ней. Вместо того, чтобы помочь такой же, как и он сам, выходке природы.
— На! На! На! — нож входил как в масло, и спотыкался о твердое, и застревал в пористом. Даша била, наплевав на кровь. — Сволочь! Тварь! Скотина!
Она столько лет была одна.
Не слыша никого. Не понимая происходящего. Не умея разобраться в самой себе.
А он? Что сделал этот кусок мяса, уже умерший, но от того не менее ненавистный?
Просто хотел отвезти ее кому-то. И такому же, как Даша и он сам, сраный Илья Серый. Мастеру.
Как отвозят на базар порося. Или мешок с картошкой. Желая получить за них что-то ценное.
Даша уронила нож, вытерев лицо. Толку не вышло, тыльная сторона ладони, как и рукав, оказались полностью в крови. Села, обхватив колени руками, и смотрела перед собой.
— Все, успокоилась? — Морхольд, устало опустившись прямо на грудь Шатуна, вытянул ноги. Достал трубку, набив ее остатками табака из кисета. Потряс его над ладонью, вздохнул. — Выпустила пар?
Даша молчала, зыркая на него из-под бровей.
Морхольд носком подвинул к себе еще горевшую свечку, прикурил. Зачмокал, раскуривая трубку. Поправил повязку на глазу, поморщился, касаясь ее. По шее, виднеясь под еще не виденной ею красной футболкой с портретом какого-то патлатого и бородатого мужика в берете, тянулся бинт.
— Ты как?
— Никак. — Буркнула Даша. — Ты живой и целый что ли, мне не мерещится?
Морхольд пожал плечами под кожанкой явно с чужого плеча.
— Насчет целости я б поспорил. А так — вроде бы живой. Драпать надо, Дарьюшка.
— Ага. — Она встала. — Как выжил?
— Никакой логики. — Тот огорченно вздохнул. — Бронежилет же у меня есть. Был. Крепления разрезали полностью. Синяк на груди, по шее прошлись. Майку с Вейдером в хлам разрезало, тьфу ты, пропасть. Двадцать лет смог протаскать, представляешь?
— Потеря-то какая… Пошли?
— Злая ты, Даша, и привязанностей не понимаешь. Щас, докурю. И сразу пойдем. Не знаешь, что за ребята?
— Вон тот тебя ночью грозился на ремни порезать. А так… уроды, не видишь что ли?
— Ну да, — Морхольд покосился на разрубленное лицо Шатуна и согласно кивнул. — Точно не красавцы.
Даша и Морхольд
Дождь прекратился.
Даша, подпрыгивая позади Морхольда, и вцепившись в него пальцами, смотрела ввысь. На неожиданно не плачущее небо, пусть и серое, и низкое, и холодное. Зато не били наотмашь ни капли, ни градинки, ни крохотных комочков первого снега. Ничего. Хотя низкие, свинцового оттенка, тучи свивались клубами, раздувались, грозно ворочаясь.
— Не нравятся они мне! — каркнул Морхольд. — Ай, как бы снежище не повалил-то!
Даша не ответила, пригнувшись к его спине. И правильно. С выстрелами из ПКТ шутить не стоило. Пули вжикнули очень близко, ушли в сторону. Квадроцикл подбросило на повороте, и машинка покатилась вниз, через грязь и огромные лужи.
Бронемашина не отставала, хотя скорость слегка и сбросила. Вписаться в изгиб разбитого асфальта так же четко и ровно, как юркий квадроцикл, броневик явно не смог. Морхольд с Дашей выиграли немного времени. Но толку?
Из развалин больничного городка они просто-напросто вылетели, треща двигателем и сжигая дефицитнейшее чистое топливо. Следом, снеся оставшийся кирпич воротной опоры, вырвался бронеавтомобиль. Рация, захваченная Морхольдом с тела Ильи, хрипела матом и приказами.
— Обкладывают, ты смотри чего… — протянул сталкер, вывернув и не попав в черную ямину с черной и остекленевшей по краям землей. — Держись, милая!
Квадроцикл, ревя движком, несся вперед. За спиной потрескивал отрывистым лаем пулемет. Откуда-то слева, воя оборотами, к лихой гонке спешил присоединиться еще кто-то. Прислушиваясь к переговорам преследователей, вылетающих из динамика регулярно и громко, становилось ясно, что погоня серьезная.
Даша оглянулась, пугливо косясь на вспыхивающий пламенем срез ПКТ. Она очень сильно рассчитывала на то, что пушка башни не станет стрелять им вслед. Вроде бы глупо бояться попадания из нее, когда, не смущаясь, по ним лупят из спаренного второго орудия, но все же, все же…
— Специально мимо шмаляют! — заорал Морхольд, перекрикивая двигатель. — Прижать хотят, пугают! Ты им очень сильно нужна!
Даша не ответила. Пугают? Очередь разнесла в клочья сухое кривоватое деревце, торчащее сбоку. Ничего себе, решили пощекотать нервы…
— Через парк пойдем, опасно, но можем прорваться! — Морхольд заложил неожиданный вираж посреди открытого пятачка земли, с просевшими павильонами и оградой по правую руку. — Держись!
Разметая по сторонам липкую жирную грязь, они влетели под столбы с вывеской. «Па… Культ… и О…а». Даша успела только мазнуть взглядом по еле заметным буквам, квадроцикл повело юзом по скользкой поверхности, Морхольд матерился и выворачивал руль. Сзади, прекратив стрельбу, за ними несся бронеавтомобиль. А за еле державшейся оградой, мелькая силуэтом, несся такой же, как и у них, квадроцикл.
— Где вы, Второй?! — Крякая и прерываясь, надрывалась станция женским голосом.
— Вижу коробочку! — глухо, сквозь треск помех, донесся голос Второго. — Еду в парк!
— Скоро буду.
Морхольд что-то пробурчал.
— А?! — Даша наклонилась вперед.
— Говорю, не соскучишься с тобой. То одно, то другое. Теперь вон, валькирия какая-то еще на хвосте скоро висеть будет.
Даша пригнулась, следом за ним, пропустив над головой растопырившуюся ветку. Десятком секунд позже и ее, и само дерево, хрустящее и стонущее, повалил несущийся броневик.
Квадроцикл подбрасывало на слежавшихся кучах листьев, грязи и сучьев. Парк, когда-то ухоженный и аккуратный, стал практически лесом. Единственная ниточка бывшей центральной дорожки, тянущаяся через него, превратилась в узкую тропу. И если преследователям на четырехколесном стальном монстре многие препятствия казались так, ерундой, то вот беглецам…
Им пришлось туго. Очень.
Загоняли, как зверя на охоте. Рвали воздух вокруг клыками очередей, не давая свернуть в сторону. Стуча двигателями, нагоняли, стараясь достать, зацепить, не отпустить. Даша косилась по сторонам, не желая видеть происходящего и не зная, куда от него деться. Как совсем недавно, от Кротовки, вдвоем, на ревущем «Урале». Только сейчас преследовало их куда больше людей и транспорта.
Снеся невысокую кирпичную стенку, справа, подпрыгнув и рыкнув, добавился еще один преследователь. Высокая камуфлированная машина на трех мостах, с пулеметчиком, видневшимся в люке наверху. Морхольд, оглянувшись на новую беду, сплюнул, крутанул ручку газа. Рация продолжала хрипеть и орать.
Квадроцикл перекатился через кучу вязких слежавшихся листьев, жестко стукнулся передней парой колес. Даша ударилась головой в спину Морхольда, приложилась обо что-то твердое до боли и белых кругов в глазах. Очередь снесла большую ветку на дереве рядом. Та грохнулась, обдала грязью квадроцикл с ездоками, и чуть не пропоров Даше бедро. Из-под коричневого месива листьев порскнула целая стайка отвратных зверюшек, напоминающих мышей, выросших в несколько раз. Одна, скакнув с места, приземлилась прямо на Дашу.
Заверещала, оскалив пасть, полную мелких острых зубов. Если и были среди ее предков обычные грызуны… То точно давно. Девушка ударила рукой, сбивая тварь с себя. Пуля из пулемета преследователей прошла рядом, зацепила существо, разнеся его в мельчайшие ошметки. Даша зажмурилась, когда теплый липкий кисель залепил правый глаз. Смахнула вязкую дрянь, вытерев пальцы об брюки.
Слева, почти догнав, ревел бронеавтомобиль. Вот-вот, казалось, окажется рядом и… Острый нос машины врезался в выскочившего из кустов волосатого четвероного индивида, прятавшегося в них, смял, захрустев даже через вой двигателя.
Квадроцикл Морхольда и Даши пулей вылетел в проем между разросшимися деревьями, запрыгал вниз, мимо полуразрушенных кирпичных гаражей, мимо остатков коттеджей, мимо сгнивших и заросших травой остовов автомобилей. Преследователи задержались, не решившись штурмовать живую изгородь парка. Кроме квадроцикла. Тот прицепился клещём, лишь чуть отставая.
Даша подпрыгнула, чуть не слетев, когда в ее голове, совершенно явственно раздался немолодой резкий голос.
— Здравствуй, девочка.
В ушах зазвенело. Тонкий, как писк мириадов комаров, звук накатывал-накатывал-накатывал, заполонив все вокруг. И разом, как отключили, прервался, оставив только еле уловимое гудение, пробивающееся как через вату. И голос.
— Здравствуй.
— Кто ты? — Даша посмотрела на свои руки, на побелевшие пальцы, вцепившиеся в куртку Морхольда. Тот все гнал, мелькали развалины, корявые деревья, грязь, блестящие лужи, и все это молча. Только голос, только глухое гудение.