Она «просто появляется», сказала девочка с косичками о таинственной госпоже. И разве паренек-водитель не подтвердил, что госпожа просто появилась?
И все же разговор об аквариуме получился напряженным; все, даже Хуан Диего, и думать забыли о незваной гостье в тот момент, когда маленький геккон упал (или спрыгнул) с потолка. Геккон приземлился в нетронутое севиче рядом с Хуаном Диего, как будто крошечное существо знало, что это ничейное блюдо с закуской. Геккон, казалось, вмешался в разговор, как представитель единственного свободного места за столом.
Ящерица была не толще шариковой ручки и в половину ее длины. Две женщины вскрикнули; одна из них, нарядно одетая, сидела прямо напротив незанятого места таинственной гостьи – ее очки были забрызганы цитрусовым маринадом. Ломтик манго соскользнул с тарелки в сторону пожилого мужчины, которого Хуан Диего принял за хирурга на пенсии. (Они с Хуаном Диего сидели по обе стороны свободного стула.) Жена хирурга, одна из тех самых читательниц «определенного возраста», вскрикнула громче, чем нарядно одетая, которая теперь пришла в себя и вытирала очки.
– Черт бы их побрал, – сказала нарядно одетая.
– И кто тебя пригласил? – спросил хирург на пенсии маленького геккона, который теперь неподвижно сидел на ничейной закуске.
Все, кроме тетушки Кармен, засмеялись; маленький, с озабоченным видом геккон, очевидно, не вызывал у нее смеха. Геккон, похоже, был готов к прыжку, но куда?
Позже все скажут, что геккон отвлек на себя их внимание, потому никто не заметил стройной женщины в бежевом шелковом платье. Она просто появилась, подумают все позже; никто не видел, как она подошла к столу, хотя она была очень броской в этом своем идеально сидящем платье без рукавов. Казалось, она незаметно скользнула к ожидавшему ее стулу – даже геккон не заметил ее приближения, а гекконы всегда начеку. (Если вы геккон и хотите остаться в живых, вам лучше быть начеку.)
Потом Хуан Диего вспомнит лишь, как мелькнуло тонкое запястье этой женщины; он не заметил и закусочную вилку в ее руке, пока женщина не проткнула геккона насквозь, пригвоздив его на своей тарелке к ломтику манго.
– Попался, – сказала Мириам.
На этот раз только тетушка Кармен вскрикнула, словно ее проткнули вилкой. Всегда можно рассчитывать на то, что от внимания детей ничего не ускользает; возможно, дети и отметили приход Мириам и смогли проследить за ней.
– Я не знал, что люди могут быть такими же быстрыми, как гекконы, – скажет Педро Хуану Диего на следующий день. (В библиотеке на втором этаже они смотрели на картину святого Игнатия Лойолы, ожидая появления гигантского геккона, но эту крупную ящерицу больше никто никогда не видел.)
– Гекконы действительно очень-очень быстрые – их не поймать, – ответит Хуан Диего мальчику.
– Но эта госпожа…
– Да, она была быстрой, – только и скажет Хуан Диего.
В тишине обеденного зала Мириам держала закусочную вилку между большим и указательным пальцами, и это напомнило Хуану Диего, как держала сигарету Флор – словно джойнт, то есть косяк.
– Официант! – произнесла Мириам.
Безжизненный геккон безвольно свисал с блестящих зубцов маленькой вилки. Паренек-водитель, этот неловкий официант, поспешил забрать у Мириам орудие убийства.
– Мне также нужно и другое севиче, – садясь, сказала она. – Не вставай, дорогой, – улыбнулась она, положив руку на плечо Хуана Диего. – Знаю, прошло совсем немного времени, но я ужасно соскучилась по тебе, – добавила она.
Все в столовой слышали ее, никто не проронил ни слова.
– И я скучал по тебе, – сказал Хуан Диего.
– Ну, теперь я здесь, – ответила Мириам.
Так они знакомы, подумали все, она не совсем тот таинственный гость, которого ожидали. Вдруг она перестала выглядеть незваной гостьей. И Хуан Диего больше не казался абсолютно нейтральным.
– Это Мириам, – объявил Хуан Диего. – А это Кларк… Кларк Френч, писатель. Мой бывший студент, – сказал Хуан Диего.
– О да, – ответила Мириам, улыбаясь с напускной скромностью.
– И жена Кларка, Хосефа… доктор Кинтана, – продолжал Хуан Диего.
– Я так рада, что здесь есть врач, – сказала Мириам Хосефе. – Благодаря этому «Энкантадор» не кажется такой уж глубинкой.
Хор голосов приветствовал ее – все прочие врачи подняли руки. (В основном, конечно, мужчины, но подняли руки и женщины-врачи.)
– О, замечательно – семья врачей, – сказала Мириам, улыбаясь всем.
Только тетушку Кармен едва ли устраивало происходящее; без сомнения, она была на стороне геккона, – в конце концов, она любила домашних питомцев.
А что дети? – спрашивал себя Хуан Диего. Что они думают о таинственной гостье?
Он почувствовал, как рука Мириам коснулась его бедра и осталась там.
– С Новым годом, дорогой, – прошептала она.
Затем Хуану Диего показалось, что ее нога коснулась его голени.
– Привет, мистер, – сказала Консуэло из-под стола.
На этот раз девочка с косичками была не одна; с ней под стол забрался и Педро. Хуан Диего внимательно посмотрел на них.
Хосефа не видела детей – она перегнулась через стол, разговаривая с Кларком на каком-то непонятном языке жестов.
Мириам заглянула под стол и увидела, что дети смотрят на них.
– Видимо, госпожа не любит гекконов, мистер, – сказал Педро.
– Не думаю, что она скучает по гекконам, – сказала Консуэло.
– Я не люблю гекконов в севиче, – сказала Мириам детям. – Я не скучаю по гекконам в закуске, – добавила она.
– А что вы думаете об этом, мистер? – спросила Хуана Диего девочка с косичками. – А что подумала бы ваша сестра? – спросила она.
– Ага, что она… – начал было Педро, но Мириам наклонилась к детям – ее лицо вдруг оказалось совсем рядом с ними.
– Послушайте, вы двое, – сказала Мириам. – Не спрашивайте его, что думает его сестра, – ее убил лев.
Это их напугало, и они поспешно поползли прочь.
Я не хотел, чтобы им снились кошмары, пытался объяснить Мириам Хуан Диего, но не смог. Я не хотел их пугать! – пытался он сказать ей, но слова не выговаривались. Как будто там, под столом, он видел лицо Лупе, хотя Консуэло, девочка с косичками, была намного младше Лупе, когда та умерла.
Внезапно перед глазами снова все поплыло; на сей раз Хуан Диего понял, что это не из-за виагры.
– Просто слезы, – сказал он Мириам. – Я в порядке. Я просто плачу, – попытался объяснить он Хосефе. (Доктор Кинтана взял его за руку.)
– С вами все хорошо? – спросил Кларк своего бывшего учителя.
– Я в порядке, Кларк, все нормально. Я просто плачу, – повторил Хуан Диего.
– Конечно, дорогой, конечно, – сказала Мириам, взяв его за другую руку и поцеловав ее. – Где эта прелестная девочка с косичками? Позовите ее, – сказала Мириам доктору Кинтана.
– Консуэло! – позвала Хосефа.
Девочка тут же подбежала к столу, Педро следовал за ней.
– Вот вы где, двое! – воскликнула Мириам, отпустив руку Хуана Диего и прижимая к себе детей. – Не пугайтесь, – сказала она им. – Мистер Герреро грустит о своей сестре – он всегда думает о ней. Разве вы не плакали бы, помня, что вашу сестру убил лев?
– Плакали бы! – воскликнула Консуэло.
– Думаю, что да, – ответил Педро, хотя, судя по его виду, он мог бы и забыть об этом.
– Ну, мистер Герреро чувствует то же самое – он просто скучает по ней, – сказала детям Мириам.
– Я скучаю по ней… ее звали Лупе, – смог наконец выговорить Хуан Диего.
Паренек-водитель, а теперь официант принес ему пиво и неловко стоял рядом, не зная, что делать с этим пивом.
– Просто поставь его! – сказала ему Мириам.
Консуэло забралась к Хуану Диего на колени.
– Все будет хорошо, – говорила девочка; она дергала себя за косички, и это вызывало у него новые слезы. – Все будет хорошо, мистер, – повторяла Консуэло.
Мириам взяла Педро на руки и посадила к себе на колени; мальчик, казалось, не вполне доверился ей, но Мириам быстро решила эту проблему.
– О чем, по-твоему, ты бы скучал, Педро? – спросила Мириам. – Я имею в виду, о чем, чего бы ты однажды лишился? По кому бы ты скучал? Кого ты любишь?
Кто эта женщина? Откуда она взялась? – задавались вопросом все взрослые – и Хуан Диего думал о том же. Он желал Мириам, он был потрясен ее появлением. Но кто она такая и что здесь делает? И почему все внимание приковано к ней? Даже внимание детей, несмотря на то что она их напугала.
– Ну, – нахмурясь, серьезно сказал Педро, – я буду скучать по отцу. Я буду скучать по нему – когда-нибудь.
– Да, конечно, очень хорошо. Именно об этом я и говорила, – сказала Мириам мальчику. Казалось, что маленький Педро впал в какую-то меланхолию; он приник к Мириам, которая прижала его к груди. – Умный мальчик, – прошептала она.
Он закрыл глаза и вздохнул. То, как Педро попал под чары Миримам, выглядело почти непристойно.
Сидящие за столом, да и все, кто был в зале, притихли.
– Мне очень жаль вашу сестру, мистер, – сказала Консуэло Хуану Диего.
– Со мной все будет в порядке, – ответил он.
Он слишком устал, чтобы продолжать, слишком устал, чтобы что-то менять.
Паренек-водитель, неуверенный в себе официант, что-то сказал по-тагальски доктору Кинтана.
– Да, конечно, подавайте основное блюдо. Что за вопрос – подавайте! – распорядилась Хосефа. (Никто пока так и не надел шляпы. Торжественный момент еще не наступил.)
– Посмотрите на Педро! – сказала Консуэло и засмеялась. – Он уснул.
– О, разве это не мило? – отметила Мириам, улыбаясь Хуану Диего.
Мальчик крепко спал на коленях у Мириам, положив голову ей на грудь. Все же это было странно, что мальчик его возраста мог просто заснуть на коленях у совершенно незнакомой женщины – да еще так напугавшей его!
Кто она? – снова спросил себя Хуан Диего, но не смог сдержать улыбки. Может, все они гадали, кто такая Мириам, но никто ничего не сказал и ничего не сделал, чтобы остановить ее.