– Твар-ри! – рыкнул Адаил и бросился на нас, вновь сжимая свои клинки.
Заклинание удара мы с Гердой выкрикнули в один голос, и оно заставило его на краткий миг задохнуться и остановиться, повиснуть в воздухе. Последний слог заклинания слетел с губ Эмилии, разноцветными разводами блеснул щит, и стал невидимым для простого взгляда. Но сейчас, когда магическое зрение было со мной постоянно, я видела его воочию.
Адаил метнулся к нам, подлетел почти вплотную, и поняв, что между нами тонкая, но пока еще сильная преграда, преисполнился новым приступом ярости.
Воздушная атака ударилась в упругий щит-сферу и срикошетила на демона. Я не удержалась от злорадного возгласа. Кровавый камень ослепительно-ярко вспыхнул, погас и исчез, а я ощутила прилив сил. Так вот для чего он был нужен.
А потом… Время словно застыло. Мы не знали, как призывать тех, уже ушел в Небесный мир. Ни один некромант, даже самый сильный, не смог бы этого сотворить. Душу можно вернуть лишь на время, пока она не переплыла на лодке ангела смерти через реку забвения. Но сейчас… В моем разуме эта мысль билась отчаянно и настойчиво – призвать, призвать, призвать! Неизведанные доселе слова на древнем языке, текучие и напевные, вливались в наше объединенное сознание, перетекали на язык и слетали с губ. Их подхватывал ветер и уносил вдаль. Казалось, что все застыло – время, движение на площади и разъяренный до предела демон. Даже он ощутил на себе завораживающее действие древнего призыва. Он пораженно уставился на нас, позабыв об атаках. Был только свист ветра и слова, идущие из самых истоков мира. Прозрачный ночной воздух внезапно стал мутнеть от сизого тумана.
Адаил почуял неладное. Мы одновременно воздели руки к небу, выкрикивая последние слова призыва из мертвых. Демон принялся лупить по защитной сфере с удвоенным остервенением, пытаясь пробить брешь. Я тут же поспешила укрепить щит. Демон зарычал. Туман клубился как живое аморфное существо, закручивался в кольца, вытягивался в смутные очертания.
– Ничтожные девки, все равно достану! Разорву, выпущу кишки! – шипел Адаил, швыряя пылающие шары, черные и болотно-зеленые, в наш щит.
А потом он остановился и посмотрел на нас. Мерзко засмеялся и ушел резко вниз, к щиту на площади, и принялся яростно бить по истончившимся участкам. Толпа испуганно загомонила, все, кто мог, принялись тут же «латать» тонкие участки, но я точно знала – атакующая магия Адаила будет сильней. Пришлось снять наш щит и направить силы на укрепление большого щита.
Адаил, словно обезумев, продолжал нещадно лупить по щиту над площадью, и не видел, что произошло.
Туман собрался в тысячи бесплотных полупрозрачных фигур. Они заполнили все пространство, куда бы я ни посмотрела. Голосам стихий теперь вторили тихие голоса мертвых, словно шелест листвы из чертогов неведомых живым миров. Они восстали из небытия, на этот миг вновь обретя память об ушедшей жизни. Они пришли. Их глаза горели жаждой мести, но сами души были на удивление спокойны. Рядом со мной возникла полупрозрачная Латиара, и я задохнулась, всхлипнула.
– Лати!
Она слабо улыбнулась.
– Все хорошо. Мы готовы, Мари. Мы этого ждали. Только не плачь. Мы не сможем быть с вами всю битву, но мы в силах вам помочь, пока мы здесь.
– Нужно выстоять, девочки. Давайте, вам есть ради чего, – подбодрила нас призрачная Алиора.
Глава 26. Против ненависти
Десятки прозрачных фигур восставших метнулись к Адаилу, закружили вокруг него смерчем. Другие устремились к проплешинам в защите, латая их.
Общая мысль озарила нас. Мы переглянулись и спустились к щиту. И увидели их – наших нареченных. Они смотрели на нас обезумевшими глазами, окровавленные, раненые, но живые.
– Нужно сделать так, как мы делали, когда остановили цунами! Помогите нам! – как можно громче крикнула я и еле успела увернуться от огненного всполоха, брошенного Адаилом в нас. В нос ударил запах жженой ткани, и кожу на плече неприятно защипало. Души восставших снова закружили вокруг демона в неистовом вихре, мешая ему видеть нас и атаковать.
– Думайте о тех, кого любите! Думайте о них и выпускайте эти мысли вместе с магией созидания! – кричала Герда, проносясь над площадью.
Лишь единожды она ненадолго повисла в воздухе, встретившись глазами с Эриком. За сотую долю секунды их взгляды сказали друг другу безмолвно все то, что не смогли бы выразить слова.
Эмилия, бросив отчаянный взгляд на Мариуса, полетела в другой конец площади. Сотни призрачных фигур опустились к земле, паря над ней в полуметре, и их бесплотные тела засветились приглушенным золотистым светом. Этот свет стелился по земле и будто впитывался в нее. Свет других восставших уносился вверх, к небу, растворялся в облаках. А потом искрящегося света стало намного больше – все, кто находился на площади, всеми силами пытались нам помочь, сотворяя плетение магии созидания с мыслями о любви. Эмилия и Герда вернулись ко мне, и вместе мы как завороженные смотрели на все происходящее.
Адаил все еще отбивался от фигур восставших. Около нас оказался Александр.
– Надолго мы не сможем его вот так держать, но хотя бы дадим вам фору и немного выдохнуть перед рывком. Давайте, очаровательные леди, еще немного!
Его бесцветные глаза остановились на Эмилии, и губы дрогнули в робкой улыбке.
– Мне очень жаль, что так вышло с вами, Алекс, – тихо вымолвила Эми. – Если бы мы знали, что все можно исправить лишь каплей крови.
– Не терзайтесь, Эмилия. Кто мы против воли Высших сил? Всего лишь песчинки. Значит, так было нужно. Я уже смирился. В мире мертвых это быстро происходит. А вы должны жить, слышите? Там внизу вас очень ждут.
– Вот именно. Золотые слова, Александр, – произнес знакомый голос позади нас.
Обернувшись, мы увидели нашего общего предка – эльфа-нефилера Иллинторна. Он, как и другие фигуры, источал мягкий золотистый свет.
– Вас ждут. Не забывайте об этом, когда придет час пронзить магией его черное сердце. Всегда помните, всю вашу жизнь – против ненависти выстоит только любовь.
Втроем мы закивали. С площади среди моря голосов слышались всхлипывания и плач – кто-то узнавал среди восставших своих родных и близких.
– Нужно постараться ударить его в сердце нашей магией. Сплести ее потоки с мыслями о любимых… потом переплести друг с другом и ударить, как учил магистр Ксенард, – сказала я.
– Да. Это его значительно ослабит, – кивнула Герда.
Мы наблюдали, как ярится Адаил в сизом коконе, выкрикивая проклятия.
– Помогите нам, Боги! – выдохнули мы одновременно и начали свои плетения: магия созидания с мыслями о любимых, элементаль каждой стихии – огня, земли, воздуха, воды. Радужные переливы, текучее золото созидательной магии. Наше прекрасное и совершенное оружие. Напротив нас в воздухе завис магистр Лийсарран.
– Леди-воительницы, наше время истекает. Мы сделали все, что можем в своем посмертии. Будьте готовы, – предупредил он. – Я буду молиться за вас. Пусть все получится. Когда-то же этому должен настать конец.
Адаил рычал, словно озверевший, пытаясь применить хоть что-то из своего оружия, но плотный кокон из светящихся силуэтов, что стремительно кружил вокруг него, не давал демону возможности для маневра. Но прямо сейчас на наших глазах этот кокон стремительно таял. Мы окружили Адаила с трех сторон. Снизу доносились голоса, но мы толком не прислушивались к ним. Кто-то подбадривал нас, кто-то просил беречь себя, кто-то кричал: «Убейте, убейте его!»
– Целимся в сердце, – возникла общая мысль. – Да. В самое сердце.
Силуэты восставших из праха почти истаяли. Время, отпущенное им, подошло к концу.
Мы объединили нашу магию воедино. Три, два один. Удар. Прямо в грудь. Адаил метнулся в нашу сторону, он был готов, но… Мы тоже были готовы. Души мертвых дали нам крупицы драгоценного времени. Демон запрокинул рогатую голову, зубастая пасть раскрылась в немом крике. Радужный луч нашей объединенной магии насквозь прошил его грудь. И демон заорал раненым зверем. Он кричал так, словно мы живьем сдирали с него кожу. Я ощущала нутром, как наша магия пожирает его тьму. И этой тьмы было так много, что силы утекали слишком стремительно, но я старалась об этом не думать. Нужно собрать волю в кулак и сделать последний, решающий рывок. Радужная дымка окутывала Адаила, и демон хрипел. А потом выгнул назад спину, исторгнув из пасти черный дым, который тут же рассеялся. Он все еще травил ненавистью этот мир.
Демон очнулся, и в его руках вновь блеснули мечи-фламберги. Превозмогая боль в израненном теле, я вновь призвала свои магические клинки. Я с ужасом ощущала, как утекают мои силы, как обессилены уже мои подруги, но молила небеса дать нам еще продержаться. Раны, нанесенные Адаилом, так и не заживали, продолжая кровоточить. Наверное, со стороны мы выглядели жутко – окровавленные с головы до ног, с длинными хищными когтями, растрепанные и с белой пеленой в глазах, закрывающей радужки.
И снова клинки запели свою песнь боли и смерти. Замах! Удар! Замах и удар! От них ныли мои запястья и болели руки, ломило тело, но я лишь крепче сжимала рукоять, блокируя удары Адаила и пытаясь достать до него лезвием. Замах! Удар! Уйти в блок и снова замахнуться!
Во рту ощущался привкус соли и металла, и я чувствовала, как по губам стекает кровь. Еще продержаться, еще чуть-чуть! И щит на площади снова истончается…
Лезвие демона прошлось по ребрам, и я непроизвольно вскрикнула. Адаил рассмеялся, но его смех тут же оборвался. А я не смогла сдержать торжествующий вопль. В его груди торчал магический клинок Герды, и золотые прожилки магии созидания уже опутывали демона. Миг, и клинок исчез, оставив лишь зияющую черную пропасть раны. Из глотки демона вырвался рев. Мы с Эмилией, подлетев к нему с двух сторон, занесли клинки и одновременно ударили с двух сторон по мощной шее, отсекая ее от тела. На миг время будто остановилось, и я увидела нас – с гаснущими клинками, потому что их питала магия, которой осталось критически мало. И обезглавленный, поверженный демон, на секунду зависший в воздухе. А потом… время вновь вернулось в свою колею.