— Почему комната такая маленькая?
— Чтобы мы спаслись, видать. Тут чистый воздух, похоже вентиляция сверху, — посмотрел мажор на решётчатый потолок.
— Как думаешь, какова вероятность, что из этой решётки тоже пойдёт огонь?
— Вниз пойдёт?
— Ну там из специального устройства…
— Ты параноик, — сделал вывод он и снова посмотрел на комнату.
Огонь держался на одной третьей высоты комнаты и постепенно сползал.
— Хм, надо осмотреться, — сделала я пару шагов к стене и стала ощупывать её, а потом кинула взгляд на мажора, — вдруг тут есть ход.
— Ну ты ищи-ищи, — довольно сказал он, — а я полюбуюсь…
— Чем ты полюбуешься, огнём?
— Не, у тебя трусы сползли слегка…
— Ах… да чтоб тебя… — буркнула я, пытаясь опустить конец футболки пониже, — чёртов извращенец.
— Что… ты сама виновата… что разделась… — улыбнулся он.
— Я не раздевалась, это…
— Мы здесь! — вдруг крикнул решётке мажор.
— Ты совсем? — удивилась я.
— Ты что, не слышала?
— Что не слышала?
— Голоса! — сказал спокойно мажор, — ЭЭЭЭЭЭЭЙ! МЫ ЗДЕСЬ!
— Какие голоса?
— Ну вон, сейчас кричат, слышишь?
Но я ничего не слышала.
— С тобой всё впорядке? Всё тихо.
— Подруга, у тебя с ушами проблемы, то ты слышишь чьи-то крики, которых не существует, то наоборот, не слышишь реальных голосов.
— А кто тебе сказал, что твои голоса реальны?
— Тоесть, по-твоему, я шизофреник?
— Ну не совсем это… просто с этими голосами что-то не то… тебе кто-нибудь отвечает?
— Эмм, ну пока нет, они просто меня не слышат!
— Я их тоже не слышу…
— ЭЭЭЙ! — крикнул ещё раз мажор, — затихли…
— Может оно и к лучшему.
— К лучшему? Смотри — огонь погас, а решётка исчезла, и правда, это к лучшему, возвращаться через эту ебаную комнату.
— Нет, нет, здесь должен быть ход, — немного трусанула я, так как возвращаться в эту комнату желания не было вовсе.
— Брось, ты уже эти три стены ощупала раз сорок, тут нет ничего.
— И что, мы пойдём снова туда?
— Ну да, — пожал плечами мажор, — могу пойти первым, так и быть.
Он сделал пару шагов из комнаты, и я тут же с замиранием сердца стала смотреть, что будет дальше. Но ничего не произошло.
— Видишь, пошли, в этой кладовке долго не просидишь.
Я осторожно шагнула на решётку, глядя на колыхающий огонь внизу и отправилась за мажором. Мы добежали до выхода и оказались снова в голубом широком коридоре.
— Больше не пойдём ни в какие мы комнаты, просто вперёд, — сказал мажор.
— Возражать, мне смысла не было, и потому я молча с ним согласилась.
Мы отправились вперёд. В ушах появился неболшой далёкий шум, похожий на бормотание сотен голосов, но он был таким тихим, что я подумала то, что мне кажется. Но чем дальше мы уходили вперёд, тем сильнее я слышала этот шум, и молчала до тех пор, пока мажор сам меня не спросил:
— Ты тоже слышишь это?
— Ты про шум?
— Ага, хорошо, что хоть здесь не только я слышу.
— По моему, это где-то сверху.
— Он увеличивается, — сказал, замерев мажор.
Шум действительно становился сильнее с неимоверной скоростью, пока он не стал таким громким, что создалось впечатление, будто он забрался ко мне в голову и гудит там.
— Ааа, — завопил рядом мажор, прижимая руки к голове.
Я, в принципе, сделала тоже самое, стараясь уйти от этого проклятого шума. В глазах помутнело, мозг отключился, в голове звучало просто это шипение. Я пыталась, что-то с этим поделать, но после, ноги просто отказали, и я грохнулась на пол.
В глазах мелькали какие-то тени, я плохо видела, но понимала, что помимо нас тут кто-то есть.
— НЕ ТРОГАЙТЕ МЕНЯ! — орал мажор.
Я не могла даже пошевелиться, ужасный шум сковал всё тело, мозг повиновался только ему. Когда же это всё закончится…
— Брррезь, — услышала я какой-то мерзкий голос, который был похож на электронный и отдавался эхом прямо в моей голове.
— Трррри, — проговорил другой, такой же ужасный голос.
— Бррезь.
— Брррррезь…
— Ааааауу, — выдавила я жалкий вопль из себя, в надежде избавиться от этих голосов.
— Пяяяяяяууэээээть… — сказал голос с замедлением на конце, так, что это было противно и страшно.
— Хватит, — прошипел мажор.
Глаза я не могла открыть, так как они тут же слезились, словно от яркого света.
— Брррррезь.
— Стан-ц-ия от-ключЕния, — проговорило эхо, где-то вдалеке.
Я чувствовала, как тело моё бьётся в судорогах.
— Хватит! Прекрати… — выдавила я из себя фразу, но дахыния не хватило на остаток.
— Пять, восемь…
— Стан-ция отклю-чЕния.
Я сделала очередную попытку открыть глаза, но снова увидела яркий свет, который меня тут же ослепил, и теней, множество теней.
— Стан-ция…
— Брррррезь…
Я зажмурила ещё сильнее глаза и стала больше дрыгать телом. Да, сейчас я готова была умереть, лишь бы не слышать эту какофонию из множества нелепых голосов. Мажора больше не было слышно, голоса стали сильнее, хотя уже сильнее, казалась, больше некуда.
— … отклю-чениыыыыыыйяяяяяя… — провыл голос и всё враз умолкло.
Я лежала не двигаясь. Дышать было трудно, а сердце безумно прыгало внутри. Ужасная боль пронзила голову и не думала отступать, но ждать я не хотела… Я открыла глаза.
Глава VII. Бойня
Голова ужасно болела, в глазах всё плыло. Я плохо понимала, что сейчас происходит. По обе стороны от меня тянулся тот самый коридор, но он был пронизан каким-то туманом. Я плохо видела, поэтому не легко было понять, что это.
— Вот и пришли… — прошипел кто-то прямо у меня в голове.
От ужаса я закричала.
— Не уйдёшь, всё равно поздно, — подхватил такой же шёпот.
— Уйдите! Все! Оставьте меня… — завопила я, хватаясь за голову.
Мажора рядом не было, по крайней мере в моё скудное расплывчатое поле зрения он не попадал.
— Здесь пустота… — продолжал голос.
— Тьма вечна…
— Ищи путь в святилище…
— Скоро конец…
Я опустила голову на пол и зажала уши. На удивление, это помогло: голоса стали отдалёнными. Надо бежать отсюда. Явно надо бежать.
Я кое-как, поднялась на колени и поняла, что идти будет очень сложно. Ноги меня практически не слушались. Левая рука то и дело сама по себе дёргалась, шею сводило. Сфокусироваться на пути передо мной я также не могла. Но идти было нужно. Убираться поскорее от этих чёртовых голосов.
Плохо помню, как я шла или ползла. Это состояние напоминало опьянение.
— Очищение…
— Смой грехи…
Нельзя их слушать…
Так я оказалась на лестнице. Я пришла в себя и заметила, что ноги до сих пор подкашиваются, а я облокачиваюсь всем своим телом на стену. Воспоминания были нечёткими, но в глазах больше не было тумана, а в голове голосов. Я глубоко вздохнула и оглядела проход: всё это напоминало подвал. Давно обшарпанные бетонные стены, старая лестница и полутемень. Я, покачиваясь, пошла вниз. Лестница оказалась недолгой. Я действительно спустилась в какое-то подобие подвала. Сквозь ржавый сумрак мне навстречу сочился свет. Я шла на него, пробегая вечные проходы и стены.
Ужас пришёл мгновенно, как только я ступила на порог светлой комнаты. Первое, что бросилось в глаза — это фонарь, обычный простой, электрический фонарь, но странно, что он был первым. В середине комнаты стоял стол, на нём — трупы. Все они были перерублены в фарш, и лишь изрубленное тело Никиты я смогла различить. Кругом валялись ошмётки человеческих тел, если быть точнее, мяса.
От ужаса я не могла пошевелиться. Я не чувствовала вони. Я чувствовала страх. Самый большой, наверное, за всё это время. Я не знаю кто, зачем, но он делал из людей отбивные. Столько крови… мяса… Я опомнилась, когда услышала шаги, которые слышались из прохода напротив меня. Я хотела было бежать назад, но лишь увидела очередную решётку, перегородившую проход.
Новый приступ паники стал осторожно, но уверенно обволакивать всё тело и разум. Мне не хотелось делить участь всех тех, кто лежал расчленёнными на столе. Шаги, тем временем, приближались. Чувство самосохранения сыграло за меня главную роль, и я тут же додумавшись, рванула под стол, который был достаточно большим, чтобы меня нельзя было под ним заметить.
В эту же минуту в комнату кто-то вошёл. Этот жёлтый фартук, обляпанный кровью, я тут же узнала. Это существо волокло за собой тело Максима, залитое кровью. Оно бросило тело на стол и сделало пару сильных ударов топором. Я зажала рот и молча чувствовала, как из глаз ручьём текут слёзы. Он делал из Максима очередной фарш, и с каждым ударом я вздрагивала. Это было невозможно терпеть. Я чувствовала, что вот-вот прямо сейчас впаду в истерику, и только осознавание того, что я также могу и оказаться на столе рядом с остальными, держало меня.
Не помню, сколько это всё длилось, но, наконец, палач закончил разделку, бросил конечности просто в угол, развернулся и пошёл обратно к выходу, волоча за собой громадный топор. Как только шаги стихли, я упала на пол и зарыдала во весь голос, прижимая руку ко рту, чтобы, на всякий случай, не выдать себя. Со мной осталась тишина и ужасная вонь, которую только сейчас я стала замечать. Впереди из-под стола виднелся тёмный ход, куда ушёл палач. Я взглянула на другой выход, который по-прежнему был закрыт решёткой. Как он не заметил этого? Ведь то, что ход перекрыт должно означать, что кто-то вошёл? Что ж, я рада, что он ничего не заметил. Теперь нужно бежать, но куда? Идти вслед за ним мне не очень хотелось, но другого варианта я не видела.
Погрузившись в такие раздумья, я пришла в себя, перестала биться в истерике и вылезла из-под стола. Возможно, тут есть какой-то секреный ход, но куча мяса из человеческих тел и вони не дадут мне здесь надолго задержаться.
Я сделала пару шагов на выход и увидела тёмный коридор. Осторожными шагами я стала двигаться вперёд, стараясь не думать, что будет, если палач вернётся. В любом случае, я умру без каких-либо мучений. Надеюсь…