Эльф, стоя рядом со мной, лихо отправлял стрелы в невидимых тёмных, как только замечал красное пятно.
— Беги, Констанция, беги, спасай ребёнка, мы догоним, как только справимся с варварами, — Валентайн развернул меня в сторону леса, легонько подтолкнул в спину и отвернулся, принимая облик великана.
«Вот интересно, оборачиваясь великаном, он также становится без меры сильным и невосприимчивым к магии? Надо будет уточнить у Валентайна».
Я набирала скорость, бегом удаляясь от поляны к кромке леса.
«Телегу бы, тяжёлый малыш, а по виду и не скажешь, что столько весит. Ох, так это его скрытая сила так запечатана, — догадалась я. — Вот так всё и было, — вздохнула и погладила одеяло».
Я бежала по лесу, в ту сторону, где должна быть деревня, дорога петляла, словно её прокладывал пьяный огр. Через полчаса я устала и присела на ближайший пень. Малыш сморщился, и я поняла, что если он сейчас проснётся, то накормить его нечем.
. — Всё, хватит киснуть, нужно думать, как выходить из ситуации. Что мы имеем… Пространственная сумка! — заскочила в мою голову шальная мысль — Точно, как же я раньше не додумалась? Зря мы с джинном, что ли, так замечательно устроили сумочку, даже шкаф есть и вентиляция, чтобы ничего не испортилось. Камышинка, тебе очень серьёзное задание: я буду варить кисель из ягод и трав, нет у меня молока, положу малыша на полку, на мех львинозубого свистуна, ты сиди рядом с ним и ни в коем случае не оставляй его одного, чтобы не случилось!
Моя спутница громко сдилинькала и спряталась в сумку вместе с малышом.
Засунув голову в шкаф, извлекла маленький кирпичик с магическим розжигом, сухой концентрат киселя, свежие ягоды краснощёкой черешни, сбор от колик в животе, блестящий котелок, сложила всё в кучу на ближайшем пне, поправила сумку и пошла, собирать хворост.
Глава 50. Кисель
— Кисель, киселёк, нями-нями-нями… Ох, не при народе будет сказано, — тихий смех и икота наводили на неутешительные мысли, — но, похоже, я перепутала рецепт и в потёмках что-то лишнее кинула в котелок. Младенцу не давать, однозначно, а миленькой богине налить ещё глоток. Нями-нями-нямиии…
Всё так же, по-детски посмеиваясь и икая, чуть ли не по пояс забралась в сумку, вытащила шкуру, расстелила на огромном пне и, чуть не подгибаясь под тяжестью, достала младенца.
— Сейчас тётушка Констанция что-нибудь придумает. Ик… Сейчас накормим. Ик-ик…
Я шарила в сумке, мысли путались, но подсознание, разгоняя веником туман, искало выход из ситуации.
— Да не суетись, богиня, кисель тоже подойдёт, вкусный, до умопомрачения. Буду требовать у матушки такой по выходным, пусть готовит, а то молоко уже в горло не лезет. Хотя втихушку, бывает, со стола стащу курицу, но разве это лакомство?! Так, баловство.
Я с криком от пробирающего до дрожи ужаса откинула сумку и села на землю.
— Кто тут? Покажись. Я буду защищаться, у меня оружие, — одной рукой шарила по пню в поисках ребёнка, а другой искала палку.
— Чего раскричалась? Распугаешь всех лягушек на болоте. Икры не будет, а она знаешь, какая вкусная.
Раздался звон пустого котелка судя по звуку, удаляющегося от места событий быстрыми кувырками.
— Эй, ты что наделал? Это единственный котелок в моём запаснике, — возмущение от потери пересилило страх, и я начала успокаиваться.
На свет костра вышел вытирающий рот… Ребёнок? Да нет… Не может быть, чтобы это он говорил, тут кто-то ещё есть. Но… младенец ведь ещё полчаса назад в пелёнках спал… Почему же он стоит на ногах, и ростом почти мне по пояс?
— Глаза-то прикрой, ненароком выкатятся, лягушки тут же приберут их на сувениры, — рассмеялся крепыш.
— Ты… ты… ты… — я махала рукой, ловя ртом воздух, боясь поверить в говорящего младенца. — Что я в кисель положила, мамочки мои?!
— Ну что, я? Ты как с того берега небытия. С рождения мы ходим и растём по часам, а вот говорить начал после твоего вкусного киселя. Рецептик подкинешь? Мамане передам, пусть готовит.
Громко выдохнув, сиплым голосом пробормотала:
— Даже не догадываюсь, что туда кинула, темнело уже. Странный эффект получился, жаль не узнаю, что туда попало. А зачем тебя в пелёнки замотали, если ты ходишь?
— А, это, — махнул рукой малыш. — Да я уснул, а маманя в куклы не наигралась, говорит, что совсем не успела «полялькать». Вот и закутывает меня в тряпки каждый удобный момент. Собирайся, или ты тут хочешь ночевать? В твою сумку я больше не полезу, душно в ней, да и окон нет.
— А куда мы пойдём? Я заблудилась.
Малыш неожиданно скуксился и собрался реветь.
— Ты чего надумал?! Только что рассуждал как взрослый. Нет, только не плачь… Сейчас придумаю, как выбраться, — заметалась я вокруг костра словно ночной мотылёк.
Догорающий костёр дрогнул и решил покинуть нашу дружную компанию.
— Не смей! — грозно крикнула я, ни на что не надеясь, но костёр послушно выровнял огонь и через мгновение вспыхнул, словно, в него подлили горючего. И ещё немного. А через секунду ещё литр. И тут до меня дошло, что и не костёр — это вовсе.
— Равн лесной! Мы спасены! — запрыгав вокруг огня, подбежала к малышу, обняла его и кинулась обратно к костру. — Как я рада, что вы сами меня нашли! Я очень надеюсь, что ничего не произошло с вашими прекрасными шалунами! — я тянула, улыбаясь, руки к огню.
— Магическая клятва. Позови меня, Констанция, — шелестел костёр, — дай мне выйти и принять другой облик.
— Да, конечно, — встав в подобающую позу, я громко произнесла: — Равн лесной, я, Констанция Ангелина Аника фон Чистосвет, призываю тебя! Выполни моё желание, согласно магическому договору, помощи прошу.
Глава 51. Подлое нападение
Я шла след в след за равном и восхищалась:
— Нет, ну как это возможно, ик… как у вас так точно получается прорубить огнём просеку. Нет, даже не просеку, а маленькую тропинку. Я готова смотреть на этот безумный танец огня бесконечно. Взмахнул рукой — огонь появился, опустил руку — нет огня, и только искрится великолепный кристалл. Какие красивые всполохи, огонь играет словно… ик-ик… — я махнула рукой и постучала себя по груди, пытаясь унять икоту. Набрала полные лёгкие воздуха, надула щёки и замерла, в глазах запрыгали чёрные точки. — Уффф-ф, пусть поможет… ик…
— А как счастлив Гарл-младший! Так увлёкся собиранием кристаллов, что даже не хнычет, бежит вприпрыжку, боясь упустить цветастый подарок.
Равн молча шёл вперёд. Ну, нет, так не пойдёт.
Я догнала молчаливый огонь и затараторила:
— А только ваши дети могут принимать человеческий облик? А вы? Вы тоже можете, или у вас только две ипостаси: костёр и огненный человек? А вам не больно гореть? А какого цвета у вас глаза? Ик… А женитесь только на девушках-кострах? А почему вы молчите? Решился вопрос с варварами, они больше не беспокоят ваш сон? А как вас зовут? О нет, вы только посмотрите, как загорелся кроваволистный цветок — это просто шедевр огненного искусства!
Равн после моих слов замешкался, его плечи затряслись.
— Я вас смутила? Но это правда, вы кудесник огня! Я вами восхищаюсь. Ваши следы красиво горят! Ик… Вы сами очень красивый, весь такой… жидкий огонь! Можно вас потрогать? — я перешла на шёпот, покраснела и перестала икать.
Равн споткнулся и остановился. Просека расширилась и резко ушла далеко влево. От неожиданной остановки своего спутника я сбилась с шага и врезалась в спину огненного мужчины.
— Какой резкий поворот. Вы уверены, что нам туда? Там, кажется, лягушки квакают, не болото ли. Какой вы тёплый! — я рукой потрогала плечо огненного молчуна. — Мечта, а не мужчина: красивый, красный, горячий…
Смех равна разносился по лесу, пугая сонных жителей. Всеобщее звериное возмущение поддержала сова, громко заухав прямо над нашей компанией. Пролетела так низко, что я кожей головы почувствовала резкое дуновение ветра.
— Развеселила, богиня, и больше скажу — смутила. Меня зовут Савуш, я сын главы племени. Хорошо, можешь потрогать меня, где твоей душе угодно, если есть такое желание. Но оно будет засчитано по договору и вычтется из общей суммы обязательств.
Я гневно посмотрела на равна и пожала плечами.
— Налево так налево, — со вздохом повернула голову в сторону квакающих икроносцев. — Не буду тратить желание. Каким вы меркантильным оказались. А ещё сын главы…
Савуш ещё сильнее залился смехом и резко обернулся костром.
— Здравствуйте, мы приехали! И надолго вы ушли в себя? — я потыкала палочкой в костёр. Тот, возмущённый моим поведением, ярче вспыхнул, отобрал орудие труда и внаглую слопал.
Решила обойти костёр с другой стороны и уже почти подхватила полено, как почувствовала резкий толчок в бок. Сначала толкнули с одной стороны, и тут же получила такой же удар с другой стороны. Меня кидало словно соломинку на ветру. От окружающих деревьев шёл смех, гогот и противное похрюкивание.
От такого наглого и неожиданного нападения невидимок я просто растерялась и пришла в себя только после крика Гарла-младшего:
— А ну, мелкие уродцы, быстро отпустили Констанцию!
Не успел малыш договорить фразу, как тут же подлетел вверх и резко ухнул в высокую траву.
Я, плохо соображая, что делаю, в мгновение перекинулась и поймала малыша не за штаны, как бы хотелось, а за жизненный поток, и, замычав, взяла свою силу в железные тиски, уговаривая саму себя тихо отпустить ребёнка, не трогая его малышовых сил.
После моей метаморфозы около костра стихли смех и шорохи, все замерли на мгновение, а затем тишину прорезал грозный голос:
— Смотри-ка, на нежить напоролись. Добить её что ли… Вряд ли она просеку с огненными камушками прорубила, — похоже, не все камушки малыш подобрал, да и как подберёшь в темноте. — А вот костерок, сразу видно, магический.
— Эй, ты, в балахоне, твой костёр? Ты камни разбрасываешь? Говори. Надеюсь, жить хочешь? Если твой, не тронем. Камушков мешок подкинете, и мы вас отпустим целенькими, а нет… Первым в расход пойдёт твой защитничек. Даже в темноте видно, что великаново отродье. Наш командир с товарищами как раз добивает одну деревеньку, которая была под защитой великанов.