— Ничего страшного: я же выжил.
— И сейчас кто-то отчаянно разыскивает тебя...
— Что значит — отчаянно? Я не знаю никого, кто был бы столь отчаявшимся.
— Ради Бога, перестань! — Женщина, застегивая воротник, потянула за него. — Такие вещи действуют мне на нервы.
— Почему?
— Да просто потому, что у меня развито чувство ответственности!
— Но ты тут ни при чем. — Сэм был несколько озадачен. Энни воспринимала все очень серьезно. И это вызвало у него недоумение.
В этот момент зазвонил телефон.
— Слушаю вас!
— Мистер Сэмюел Дивероу? — услышал Сэм уверенный голос англичанина.
— Да, это Сэм Дивероу.
— Я ждал вашего звонка...
— Я только что появился у себя в номере, — перебил его Сэм, — и еще не ознакомился с оставленными для меня записками. Кто вы?
— В данный момент вполне достаточно просто телефонного номера.
После короткой паузы Сэм заявил раздраженно:
— В таком случае вам придется ждать всю ночь: я не говорю с номерами.
— Послушайте, сэр, — последовал взволнованный ответ, — вам ведь больше никто не должен звонить.
— Это звучит слишком нахально, я думаю...
— Думайте все, что вам угодно, сэр! Я очень спешу, с трудом лишь выкроил время для вас. Где бы мы могли сейчас встретиться с вами?
— Не уверен, хочу ли я этого! — произнес резко Сэм, — И вообще, Бейзил, или как вас там еще, я советую вам катиться к чертовой матери!
Теперь пауза возникла на другом конце провода. Сэм даже мог слышать тяжелое дыхание. Но через несколько секунд «телефонный номер» заговорил:
— Ради Бога, пожалейте старого человека! Я не сделал вам ничего плохого!
Неожиданно Сэм проникся жалостью к незнакомцу: тот слегка хрипел и, судя по всему, был в отчаянии. И тут он вспомнил свою последнюю беседу с Хаукинзом.
— Так это...
— Пожалуйста, без имен!
— Хорошо, обойдемся без имен. Как я вас узнаю?
— Легко. Я думал, вам это известно.
— Нет. Но мы, по-видимому, должны встретиться где-то еще?
— Да, конечно. Я полагал, что вы и об этом знаете.
— Да хватит вам все об одном и том же! — Дивероу испытывал к Хаукинзу точно такое же раздражение, какое он испытывал к англичанину, с которым говорил по телефону. — Вам надо самому назначить место встречи, коль скоро заходить в «Савой» вы не собираетесь.
— В гостиницу я не могу прийти. И я благодарен вам, что вы согласились встретиться со мной в другом месте. У меня есть несколько зданий в Белгрейвии. Одно из них — «Хэмптон-Армс». Вы знаете, где это?
— Найду.
— Хорошо! Я буду там. Квартира сорок семь. Чтобы добраться до Лондона, мне нужен один час.
— Не торопитесь. Мне не хотелось бы встречаться через час!
— А когда?
— Когда закрываются в эти дни пивные?
— В полночь, а некоторые где-то около часа... — Вот черт!
— Что вы сказали?
— Я встречусь с вами в час.
— Прекрасно! Охрана будет предупреждена. И запомните: квартира сорок семь — и никаких имен!
— Сорок семь.
— И принесите бумаги, Дивероу...
— Какие?
Пауза на этот раз была дольше, а дыхание англичанина тяжелее.
— Этот чертов договор, ты, осел!
Энни не только не выказала неудовольствия в связи с тем, что их ужин будет непродолжительным и Дивероу придется покинуть ее, но и, как показалось Сэму, отнеслась к его решению весьма одобрительно.
Сэм удивлялся происходящему все меньше и меньше. И если «почему» все еще ускользали от него, то «что» становилось все яснее.
Он договорился с Энни, что пропустит с ней на ночь по стаканчику спиртного, как только вернется в отель. Заявив, что время не имеет для нее никакого значения, она дала ему ключ.
Такси остановилось прямо перед «Хэмптон-Армс». Сэм назвал номер квартиры, и привратник провел его какими-то потайными ходами через служебные помещения, небольшую буфетную и грузовой лифт к искомой двери.
Некто весьма зловещего вида, с характерным для северных районов странным акцентом, потребовал удостоверение личности и затем повел Сэма через буфетную, просторную гостиную и коридор в небольшую, плохо освещенную библиотеку, у окна которой, в тени, сидел маленький пожилой человек с отталкивающей внешностью. Дверь закрылась. Дивероу остался стоять, приспосабливаясь к освещению комнаты и глядя на восседавшее в кресле уродливое ископаемое.
— Мистер Дивероу? — спросил испещренный морщинами старик.
— Да. А вы должны быть тем самым Дэнфортом, о котором говорил Хаукинз.
— Лорд Сидней Дэнфорт, — произнесло злобно маленькое безобразное существо, а затем неожиданно ставшим вдруг елейным голосом добавило: — Я не знаю, каким образом тот, кто нанял вас, собрал всю эту информацию. И даже на мгновение не могу допустить, чтобы хоть что-то из того, что раздобыл он, было правдой, настолько все это нелепо. Да и времени с тех пор прошло очень много. Но, как бы там ни было, человек я добрый и щедрый. Замечательный человек! Давайте же мне эти чертовы бумаги!
— Какие?
— Договор, ублюдок!
Сэм, изумившись, извлек из нагрудного кармана сложенную в несколько раз копию договора о создании «Шеперд компани» и, пройдя через комнату к отвратительному созданьицу, протянул ему. Дэнфорт вытащил откуда-то сбоку кресла переносной пюпитр, включил яркую рабочую лампу на верху доски и, схватив бумаги, принялся изучать их.
— Прекрасно! — хрипло сказал Дэнфорт, просмотрев все страницы. — Они абсолютно ничего не говорят!
Взяв в руку карандаш, маленький англичанин принялся заполнять пропущенные строки. Закончив, снова сложил бумаги и, брезгливо протянув их Сэму, воскликнул:
— А теперь убирайтесь! Я прекрасный человек и надежный, щедрый поставщик. Мультимиллионер, которого все обожают. Я вполне заслужил оказываемые мне почести. Это знают все. И никто, — я повторяю, никто! — не мог бы даже предположить, чтобы мое имя хоть как-то было связано с этим безумием. Но я все же жертвую братству кое-какую сумму. Жертвую — и только! Вы понимаете меня? Братству, говорю я!
— Я ничего не понимаю, — произнес Сэм.
— Как, впрочем, и я, — признался Дэнфорт. — Перевод будет сделан на Каймановы острова. Название банка уже вписано, и десять миллионов поступят туда в течение сорока восьми часов. А теперь проваливайте!
— А где они, Каймановы острова?
— В Карибском море, идиот!
Глава 12
Он отчетливо видел тусклый белый свет в пятидесяти футах от того места в коридоре, где он находился. Ему не надо было подходить ближе для того, чтобы удостовериться, что это дверь его номера. И то, что лампочка горела, было еще одной, и довольно веской, причиной, чтобы не заходить в свои апартаменты, а отправиться к Энни.
— Если это не ты, Сэм, — донесся из спальни ее голос, — то у меня возникнут проблемы
— Это я. И все твои проблемы обратятся в удовольствия.
— Это мне нравится!
Дивероу вошел в просторную спальню, с окнами на реку. Энни сидела с ярко иллюстрированным буклетом в руках рядом с настольной лампой.
— Что это? — спросил Сэм. — Выглядит довольно впечатляюще,
— Захватывающая история жен Генриха Восьмого. Я купила ее сегодня утром в Тауэре. Это был не человек, а чудовище!
— Не совсем так. Его поступки диктовались, как правило, соображениями геополитического характера. — Вся его геополитика скрывалась у него между ног!
— Данное обстоятельство имеет большее историческое значение, нежели ты полагаешь. Но что скажешь насчет того, чтобы выпить?
— Прежде ты должен позвонить. Я обещала, что ты сделаешь это сразу же, как только вернешься.
Энни спокойно перевернула страницу. Сэм был не только удивлен, но и заинтригован.
— Кто это был?
— Маккензи. Он звонил из Вашингтона. И она снова перевернула страницу.
— Маккензи? — не сумев сдержаться, вскричал Сэм. — Как это просто: звонил Маккензи! Можно подумать, что ты, сидя здесь, слышишь, о чем говорят внизу, в служебной комнате, и уже потом сообщаешь мне, что звонил Маккензи. Откуда тебе известно, что это он звонил? Он что, звонил тебе?
— Успокойся, Сэм, — бесстрастно ответила Энни, переворачивая еще одну страницу, — не надо так нервничать. Не могу же я делать вид, будто не знаю его. И после него...
— Ну нет, избавь меня от отвратительных сравнений! Я только хочу знать, что это за странное стечение обстоятельств, при котором ты, находясь за семь тысяч миль от дома, разговариваешь вдруг по телефону со своим бывшим мужем, пытающимся дозвониться до меня, находящегося в трех тысячах миль от Нью-Йорка.
— Если ты успокоишься, я все тебе скажу. Если же нет, то я продолжу чтение.
Вспомнив, как сильно ему хотелось выпить, Дивероу пересилил себя и сказал спокойно:
— Я уже в порядке, Энни, и очень хотел бы теперь послушать тебя. Говори же, пожалуйста.
Положив журнал на колени, Энни взглянула на него.
— Начну с того, что Мак был раздражен так же, как и ты сейчас, Сэм, когда услышал мой голос.
— Но каким образом он услышал тебя?
— Потому что я волновалась!
— Это — почему, а я хочу узнать, каким образом.
— Я думаю, ты вспомнишь, если постараешься, что оставил меня одну в ресторане. Было уже поздно, и я настаивала, чтобы ты ехал. а обо мне не беспокоился. Я сказала еще, что только оплачу счет и сразу же поднимусь к себе. Все правильно?
— Да. Я должен тебе за обед. Продолжай.
— Ко мне подошел красивый молодой человек в белом галстуке и во фраке и сообщил, что тебя срочно просят к телефону из-за океана. Они всегда так поступают?
— Да, здесь так принято. Ну и что ты?
— Сказала, что ты будешь очень поздно. Точного часа, как ты понимаешь, я назвать не могла. Он выглядел довольно расстроенным, и я спросила, не могу ли помочь ему. Тогда-то я и услышала, что звонит генерал Хаукинз из Вашингтона. Полагаю, что именно название города и звание Мака заставили этого парня нервничать. А Мак всегда любил производить впечатление, считая, что это стимулирует деятельность телефонистов. Я успокоила этого парня и поговорила с Маком, что ему, надо заметить, понравилось. — Энни снова обратилась к книге. — А теперь позвони ему! Бумага с его