В диспетчерской Нью-Бангалора увеличилась суета представителей прессы. Им запретили брать интервью у персонала и лично у Ван дер Виира до окончательного выхода Space Road на конечную высоту, но они охотились за прибывающими гостями и официальными лицами. Почти сутки продолжалась прямая трансляция. Время от времени она прерывалась экспресс-интервью с очередным гостем, звучали восторженные и пафосные слова о технологическом чуде, о гордости за человечество, о новой эре в освоении космоса.
И вот, когда с начала подъема Space Road прошло чуть больше суток, прозвучал долгожданный доклад:
– Комплекс на заданной высоте, коммуникационные кабели переключены в разъемы стационарных устройств, состояние корпуса и сердечника стабильное, все системы работают штатно!
Ван дер Виир медленно поднялся со своего кресла, перевел взгляд на многочисленные транслирующие камеры. Экраны всего мира вдруг озарила счастливая улыбка до этого момента всегда сурового лица!
– Друзья мои! Я рад сообщить вам всем и каждому – мы сделали это! Мы с вами благодаря совместным усилиям отвоевали у космоса первый постоянный плацдарм. С него мы начнем удивительное путешествие в безбрежные просторы Вселенной!
На всей Земле миллиарды людей в едином порыве выдохнули: «Ура!» Люди поздравляли друг друга, запускали фейерверки и искренне радовались. Человечество ощущало себя единым разумным существом, с восторгом и благоговением осматривающим свои новые, невероятно огромные владения, научиться жить в которых ему еще только предстоит.
Глава 17. Космос
Кабинет руководителя комплекса по намагничиванию, давно уже освобожденный прежней хозяйкой, синьорой Франческой Скотти, теперь занимал сам Ван дер Виир. Сейчас в кабинете находилось двое: Премьер-министр Мира Ванг Ливей и сам хозяин кабинета.
– Уважаемый Ванг, – Винсент обратился лично к шефу, – лифтовые сооружения будут готовы к нашему с вами визиту на комплекс только через пять дней. Надеюсь, вы с Кенджи сами назовете мне конкретную дату, скажем через неделю или около того. В первом подъеме будут участвовать четверо: вы, президент Ямамото, я и самый спортивный оператор нашей PR-службы. Последний будет тащить видеоаппаратуру, кабели и при необходимости нас с вами. Он обеспечит трансляцию, но сам в кадре присутствовать не будет. Поднимаемся, улыбаемся, машем руками, произносим торжественные речи и спускаемся.
– А почему так долго? – спросил Ливей. – Space Road уже на орбите, значит, должен быть доступен.
– Не так быстро, надо провести монтаж лифтов и системы привода. Все это готово, но на окончательную сборку уйдет три дня. Потом нужно тестирование: погоняем туда-сюда на разных скоростях с различной нагрузкой. Кстати, видеокамеры тоже будут ездить на лифте и снимать процесс подъема и спуска. Должно быть чертовски красиво, но в сеть это выкладывать не станем. Всем, кому будет доступно это видео, уже подписали соглашение о неразглашении, и их еще собирается контролировать наша служба безопасности.
– Значит, нас будет четверо, а разве больше никто не пожелал принять участие в этом мероприятии?
– Конструкторское бюро настаивает, чтобы людей в скафандрах было не больше четырех, – ответил Винсент, – в целях безопасности, хотя это далеко от предельной нагрузки на лифт. Но в первый раз они вообще хотели отправить всего двоих. Без оператора никак не обойтись, значит, действующих лиц всего трое. Я предлагал свое место Андрею Берсанову, но когда он узнал, что трансляция будет вестись на весь мир и надо будет сказать несколько слов самой большой аудитории в мире, то наотрез отказался. Никому больше это право мне уступать не хотелось.
– Понятно. Я сейчас же свяжусь с Кенджи и назову вам конкретную дату еще до своего отлета.
– Это еще не все, что надо обсудить с Кенджи. Боюсь, нам нужно будет по крайней мере два дня вашего с ним времени, еще до самого события.
– Вы очень много просите, а для чего, собственно, нужно это время? – спросил Ливей.
– Для тренировки, – поспешил с ответом Винсент. – Вы с Кенджи уже не молоды, да и я не великий спортсмен. А подниматься придется в тяжелом скафандре. Кроме того, лифт прибывает в портал снизу комплекса, а нам нужно подняться на его верхнюю площадку, в скафандрах, при нормальной силе тяжести. Очень непростая задача.
– Да уж. Вы меня слегка напугали. Впрочем, мы с Кенджи подозревали нечто подобное и даже уделили некоторое время легким тренировкам. К слову, он в отличной форме, чего не скажешь обо мне.
– В Техас, в Хьюстон уже доставлен сегмент комплекса с лифтовым порталом. Из тех, что не пригодились. Они его уже «подвесили». Вот на нем и потренируемся. Программа следующая: нас одевают в скафандры, пока с открытыми шлемами. Мы идем к лифту метров двести, машем руками и улыбаемся. Садимся в лифт, закрываем шлемы, герметизируем скафандры, начинаем дышать автономными запасами воздуха. Сидим в лифте восемьдесят минут, там есть специальные кресла.
– А почему полтора часа? – удивился Ливей. – Я думал, лифт поднимается быстрее.
– Планируем сорок минут, точно скажем после тестирования лифтов. Но для тренировки будем сидеть именно восемьдесят минут. Потом выходим на нижнюю площадку лифтового портала, начинаем подниматься по трапу на платформу наверху комплекса. Трап идет наклонно вдоль борта корпуса, угол в тридцать градусов. По окончании подъема много работы достанется оператору: ему нужно очень быстро развернуться со своей аппаратурой, при этом еще придется одновременно снимать процесс подъема по трапу и панорамные виды. Затем Ямамото, вы и я тоже произносим короткие речи, желательно при этом не дышать как загнанные лошади. Снова машем руками и начинаем обратный путь. После размещения в лифте опять сидим восемьдесят минут. Трансляции на спуске вниз уже не будет, так что нас встретят, чтобы помочь снять скафандры. Среди встречающих есть медики, на всякий случай.
– Выходит три часа в скафандрах, – обеспокоился Ливей, – тяжело, но я не отступлюсь. Я должен быть среди первых космонавтов, вышедших в открытый космос на лифте. Пожалуй, действительно, надо потренироваться. Придется найти окно в расписании, я поговорю с Кенджи.
– В реальности мы планируем уложиться в два часа, но готовиться надо к самому тяжелому варианту, – ответил Винсент. – Мы с оператором вылетаем в Хьюстон завтра вечером. Через два дня проведем первую тренировку. Надеюсь, вы с Кенджи к нам присоединитесь, но в любом случае мы вас дождемся для пары генеральных репетиций.
– Договорились, мне пора вас покинуть, постараюсь сейчас связаться с президентом. В Нью-Йорке сейчас ранее утро, самое удобное время для предстоящего разговора. Должен заметить, уважаемый Винсент, вы все успели буквально в последний момент.
– Согласитесь, символично получилось. Вы с господином Ямамото передадите Space Road в руки благодарного человечества на последней неделе срока своих полномочий. До встречи, уважаемый Ванг.
После того как Винсент оказался в кабинете один, он связался с Нью-Йорком, со штаб-квартирой Всемирного координационного совета. Его уже ждали двое, Эдгар Гувер и Тьерри Верден. Этот сеанс видеоконференции был запланирован заранее.
– Привет, Эдгар! Привет, Тьерри! А почему вы не прилетели сюда на время запуска Space Road в космос? Вот сэнсэй Ливей таки прибыл, правда, ближе к концу, когда комплекс уже был на отметке в сто километров.
– А не ты ли неделю назад запретил нам приезжать? – прищурившись, спросил Тьерри.
– Я и премьеру запрещал, но его это не остановило, – ответил Винсент.
– Мы же знали, что на все уйдут целые сутки, а трансляция организована весьма масштабная, так что решили отсюда за всем пронаблюдать, – заявил Эдгар. – Зато ты не видел грандиозный фейерверк над Нью-Йорком под утро, после твоего финального выступления! Это была огненная феерия на фоне расцветающей утренней зари.
– Да, у нас тут один ведущий новостей заявил: «На всей планете наступает утро новой эпохи!» – вмешался в разговор Тьерри. – Со «всей планетой» он явно погорячился: восточное побережье Америки – явно еще не вся планета, но прозвучало воодушевляющее.
– Точно, у вас сейчас утро, значит, прошло чуть больше суток, – ответил Винсент. – За последнее время столько всего произошло, мне уже кажется, что это было давно. Давайте все же вернемся к теме разговора. Эдгар, ты что-то говорил о затоплении китайской орбитальной станции?
– Ну да, они собираются спустить ее, это последняя космическая станция на орбите. МКС уже лет двадцать как покоится в водах Индийского океана. Китайское космическое агентство должно предоставить нам данные о траектории схода с орбиты, нужно чтобы они аккуратно прошли под Space Road между тросами поддержки. Больше орбитальных станций не будет, теперь у нас есть экваториальный комплекс с нормальной силой тяжести. Кстати, уже начали производить последние космические ракеты на химическом топливе, сразу после их создания все производственные мощности консервируются. Все надеются на твою пусковую магистраль.
– Отрадно слышать, – с некоторым удовольствием произнес Винсент, – но до первых тестовых запусков опять же целый год.
– Ракеты не производятся быстро, так что это нормально, – ответил Эдгар.
– Можно было быстрее смонтировать пусковую магистраль, – вмешался в разговор Тьерри, – если бы вы оба отказались от идеи собирать орбитальный мусор. Вся научная общественность ждет возможность размещать на Space Road телескопы, детекторы и другие научные приборы, место неограниченное, так нет, вам потребовалось ловить сачком отходы.
– Тьерри, не начинай снова, – досадливо поморщился Эдгар, – сам же согласился, что и твои ученые, и их приборы только целее будут, если мы слегка почистим космос. Все уже столько ждали, что лишние пять месяцев ничего не решают.
– Я просто пытаюсь донести до вас позицию научной общественности, – со вздохом ответил Тьерри. – Они меня своими причитаниями, сопровождаемыми вероятностными расчетами возможных инцидентов, совсем достали. Все очень смелые и считают вероятность столкновения ниже одной тысячной в год слишком ничтожной, чтобы останавливать прогресс науки на целых полгода.