— Что, мам? Ты заболела?
— Нет, сынок, мамка твоя обжорством замучилась!!
— Чай с бутербродиком, как всегда? — съехидничал сын.
— Не, не угадал. Меня тут бешбармаком казахским соблазнили, полкастрюли уговорила!
— Да ладно, ты — и полкастрюли? Не поверю!
А потом насторожился:
— А кто шеф-повар у нас?
— Марк Викторович!
— Даже так? Передавай спасибо за икру! Я звоню с дежурства, все нормально, целую! — не стал задерживать Лиду сын, а про себя твердо решил позвонить днем на домашний, надо же почву прощупать.
Опять были долгие посиделки, Марк рассказывал, Лида внимательно слушала, он удивился вслух:
— Я сто лет никому так много и обстоятельно не рассказывал ни про себя, ни про работу. Моим… хмм, приятельницам было неинтересно слушать, особенно про север.
— Марк, а северное сияние, оно какое? Видела я картинки в инете, а вживую?
— Сложно передать словами, это неописуемая красота! Фантастические цвета, то какие-то зигзаги в небе, то столбы разноцветные, то купол, у меня в планшете есть мои фото, сейчас покажу! Природа, она самый великолепный художник!!
У Марка было много фотографий — кроме северного сияния были интересные кадры природы, достопримечательностей тех стран, где довелось побывать.
Идиллию нарушил звонок Маринки, Марк не прислушивался, но слышны было истерические всхлипывания и громкие восклицания.
— Марин, я завтра-послезавтра забегу, поговорю с твоим отцом, только вряд ли он меня услышит! — устало проговорила Лида.
— Лида, это кто?
Лида пояснила, что и как.
— Мне трудно судить — у меня детей нет, но что-то мне подсказывает — сколько ей лет?
— Тридцать четыре будет, они с Лешкой нашим одногодки.
— Не исправить эту женщину уже точно. Такие, только попав в безвыходную ситуацию, могут измениться и осознать, и то не всегда. Не дай Бог, конечно, но твоя подруга, ушедшая, тащила этих упрямцев на себе, они же воспринимали это, как должное, жаль.
Вечер был испорчен, ушла та светлая и теплая атмосфера.
Маринка же дооралась с отцом до драки, Коля встал опохмелиться, она спрятала начатую бутылку, вот и понеслось. Хорошо, Петя был у соседей — там приехала внучка на недельку, вот и общались первоклашки с удовольствием.
Маринка налетела на кулак, истерила, рыдала, огрела отца сковородкой, схватила одежду, на площадке оделась, позвонила соседям, попросила оставить ребенка у них ночевать, сама полетела в пригород, к Димке за утешением.
Он, конечно же, утешил, предварительно дав пару раз затянуться безвредной травкой.
— Марина, я постоянно для успокоения нервы по чуть-чуть затягиваюсь, вот увидишь, станет легче!! Эт не наркота, эт такой трава у нас растет, с детства знаем, что успокаивает!!
Маринка, бахвалясь, сделала не пару затяжек — побольше, и впрямь стало неплохо, а потом ещё и сладкая ночь случилась!
Будучи медиком, не понаслышке зная обо всех этих «удовольствиях», Маринка посмеивалась про себя:
— А вот и не буду больше пробовать, на кой это мне? Один раз попробовала, привыкания нет, да и Димка меня вон как любит, он-то не привык и не позволит что-то мне во вред!!
Лида сдержала слово, зашла к Носовым, Коля был дома. Не стесняясь в выражениях, долго пояснял, что «эта жадная сука, корова толстая, довела мать до могилы, она такая-сякая, проститутка — мало ей русских мужиков, с чурбанами связалась!!»
— Коль, но ведь у тебя и есть-то только Маринка и внук? Ну можно же попытаться найти общий язык, живите в конце-концов вы без скандалов — каждый сам по себе!!
— Лид, я молчу, она, сука, сама меня доводит, тоже хочет, чтобы и я в ящик сыграл!
Лида послушала-послушала, вздохнула:
— Два родных человека, а мира между вами наверное и не будет! Ладно, Коль, извини, пошла я!
Марк ждал её у торгового центра — договорились побродить по вечернему городу. Лида много и с удовольствием рассказывала про историю города, бродили долго, у неё замерзли руки, и Марк, ворча, тут же стащил её перчатки, взял в свои теплые немного шершавые ладони и так и повел её, не отпуская, в ближайшее кафе.
Там совсем не было народу, только в дальнем в углу сидела одна парочка.
Негромко играет ретро-музыка, в углу журчит небольшой фонтанчик, тепло, уютно, рассеянный свет… Лида отогрелась и физически, и душевно, сидели в уютной кафешке, неспешно перебрасываясь словами, попробовали местную фирменную выпечку — штрудели. Марк бывал в Вене, пробовал там их, здешние оценил на пять баллов. Официантка передала эти слова кондитеру, и им принесли ещё изумительные пирожные. Лида вздохнула:
— Я за пару дней поправилась больше, чем за последние пять лет!!
Марк только улыбался, он весь день прокручивал в голове разговор с сыном Лиды. Многое стало понятно в её поведении — эта её настороженность, неверие в хорошее, отстраненность и нежелание поощрять мужиков — зная теперь, каким был муж и отец Костарев, Марк злился про себя, таких идиотов четвертовать надо.
Андрей дотошно выспрашивал его, на предмет интереса к матери.
— Она у меня очень много дерьма хлебала, не хотел бы, чтобы опять она переживала, ей Лешкиного исчезновения с лихвой хватает.
Марк четко и ясно сказал:
— Я такую женшину всю свою жизнь ждал, уже и не надеялся, что в этой жизни встречу. Не обижу, наоборот, постараюсь вам всем троим быть нужным.
— А третий — кто? — удивился Андрей.
— Вася! — серьезно сказал Марк.
— Принял хоть, или игнор? — засмеялся Андрюха.
— Подружились!
— Надеюсь, что мамка моя в Вас не разочаруется? — на этом и распрощались.
Вот и не хотел Марк уходить из этого уютного местечка, видя, как оттаивает и расслабляется Лида. Подошедшая официантка негромко сказала:
— Там, возле фонтанчика, есть место, можно потанцевать.
И танцевали две пары, бывшие в кафе, медленные танцы, и так легко было Лиде и Марку, они оба наслаждались таким приятным вечером. Марк заказал такси, ожидая машину, сердечно поблагодарил за прекрасный вечер, за вкусную выпечку, попросил собрать в коробочку понравившихся пирожных, написал благодарный отзыв, оставил хорошие чаевые, видя что Лида получила истинное удовольствие, было хорошо и ему.
А дома Лида его удивила:
— Марк, давай-ка начистоту? Что конкретно тебе от меня надо? В чистую и неземную, сам понимаешь, ни за что не поверю, внешностью впечатлился? Опять же-вряд ли, не модель, таких Лид по городам и весям сотни, обычные мы, да и возраст сто один год… Обычно, после пятидесяти мужиков зацикливает на молоденьких-свеженьких, все как-то непонятно?
Марк пристально взглянул на неё:
— А если я скажу, что всю жизнь мечтал вот так сидеть в маленькой уютной кухоньке, под неярким светом торшера или лампочки, пить чай, держать на коленях кота и слушать негромкий голос родной женщины??Подожди, не перебивай, — видя скептическую улыбку Лиды, попросил он. — Видишь ли, моя матушка меня тянула одна, я рос хулиганистым, резким, да и по сию пору такой остался, матушка же была больна, но скрывала это от меня… В общем, когда я учился на первом курсе, она ушла — сердце. Отца как бы не было никогда, она мне про него и не говорила, я тоже не особо заморачивался — ну, нет и нет. Когда матери не стало, ну, это как вот у нас на севере, выскочить в одной рубашке в пургу — холодно, тяжко, тоскливо… Но надо было учиться, стипешка, сама знаешь — сорок рублей, подрабатывал, где мог… и вагоны разгружать приходилось, и грузчиком на овощной базе, и дворником, ребята считали скуповатым- я не особо что мог себе позволить — пивка там, кофе попить, сигарет каких-то приличных покурить — вот из-за этого и не стал, весь вечер потусоваться где-то. Вместо этого подработка, старался везде успеть, заработанные деньги тратил, не поверишь, на нормальную одежду, всегда считал — лучше иметь одни, но хорошие ботинки или джинсы. Девочки мной интересовались, но я отделывался шутками-прибаутками — не было времени на «Вздохи на скамейке и прогулки при луне!» А в душе с тех пор поселилась несбыточная мечта, чтобы кто-то просто так, ни за что, не за положение, не за кошелек, а просто заинтересовался мужиком Марком Монаховым, и вечерами, привалясь к боку, сидел рядышком и было бы славно даже молчать!!
— Но, Марк, а жена? Она ведь не сразу..?
— Нет, не сразу. Я молодой был, самоуверенный — увидел её, сразу решил — это то, что мне нужно! Двадцать один год мне и девятнадцать ей — оба слетели с катушек, её родители, конечно, были против — она москвичка, многие же из мальчиков с периферии стараются правдами и неправдами зацепиться, играя в безумную любовь. У нас было взаимно, она никого не слышала и не видела, я, впрочем, тоже. Родаки её успокоились только тогда, когда узнали про мое распределение, Инга, естественно, первое время, пока я не купил квартиру, жила с ними, всех все устраивало. Только вот приезжая нечасто, как бы домой, тепла-то и не ощущал, у жены были какие-то постоянные походы по нужным людям, вернисажи, встречи, а меня больше устраивали вот такие бы посиделки — домой же ехал, в тепло… Честно сказать, я сам толком не понял, почему я так к тебе потянулся. Наверное, где-то на уровне подсознания понял, что именно с этой женщиной и случатся такие вот уютные вечера. Я не хочу гусарить, распускать хвост перед тобой, просто очень хочу тебе понравиться, так, чтобы ты не сейчас — потом, в последствии, сказала: — Марк, а вместе на самом деле теплее и душевнее. Я вот сейчас больше всего хочу… — он помолчал, — нет, не секса, а просто, вот сидеть, приобняв тебя, и половину кота ко мне на колени перетащить. Васе места маловато на твоих коленях.
Кот растянувшись у Лиды на коленях, полувисел задней частью, но глаз не открывал, ну, спал котище, как убитый. Лида помолчала:
— Непросто мне на что-то решиться, меня все больше фейсом об тэйбл, как-то научила жизнь дуть и на воду.
— А ты мне совсем немножко поверь, вот столечко!! — Марк показал на фалангу пальца. Лида призадумалась, а Марк подлез к ним с Васькой на диванчик, осторожно приобнял и уместил её голову на своем плече: