Ввалились мужики разрумянившиеся, пропахшие вкусным дымком, были славные такие посиделки.
Наталья втихаря показала Лидуне большой палец, а потом, провожая их до проулка к такси, негромко сказала:
— Лидунь, мужик, похоже, нормальный, очень понравилось, что не выпячивает себя любимого, ваши отношения тоже радуют — внимательный, за тобой постоянно ухаживал, мне по душе. А Коле я все-таки позвоню.
— Дай-то Бог, чтобы он тебя услышал, только он для Маринки не авторитет, да и не умеют они слышать друг друга.
Как и говорила Лида — с Колей разговор не получился. А Володя, проработавший всю жизнь следователем, видевший и знавший не понаслышке изнанку жизни, выдал:
— Девки, я вам удивляюсь? Что вы с ней носитесь? Она вас не слышит и не услышит! Такой сорт людей — пока на своем лбу не набьют, не шишку, а рог здоровенный — не поймут! Что вы охаете, желает она такой жизни! Пацана жалко? А что пацан? Одет, обут, в школу ходит, не прогуливает, внешне все прилично, предъявить ей что-то — на каком основании? Угомонитесь — ваши советы и слова ей по барабану. Вот когда её без жилья оставят или ещё чего похуже — тогда, может, и поймет! Я понимаю вас, но поверьте — бесполезно!
— Лидунь, ты лучше мужика нормального вниманием окружай, он того стоит! Я буду очень доволен, если у вас все срастется с ним!
Марку пришлось срочно улетать, что-то там на севере случилось форс-мажорное, понадобилось его срочная консультация. Марк почертыхался, но делать нечего, быстро собрался, расцеловал Лиду и твердо пообещал подумать об увольнении, если Лида решит в его пользу. Звонил оттуда, с северов, почти каждый день, подолгу разговаривал, Лида ворчала, что транжирит попусту деньги — Марк смеялся:
— Я денек твой голос не услышу, и тоска наваливается, чего-то не хватает! Там под торшерчик никто не намылился?
— Нет, только Вася!
— Васе как себе доверяю!
Марк не говорил Лиде, но он позванивал и «сыну нашему», так нравились ему эти два слова. Да и Андрей ему понравился своими четкими разговорами, бережным отношением к матери, заботой о ней. Они с Марком общий язык нашли быстро, оба хотели одного и того же — чтобы Лида была при Марке. Лида тоже понемногу начала привыкать, что есть Марк, которому она не безразлична.
Поехала как-то на кладбище — навестить Галинку, и у оградки увидела незнакомого мужчину, что с грустью разглядывал смеющуюся молодую Галинку на портрете. Подошла, поздоровалась, взяла стоявшую вазу с засохшими цветочками, пообрывала одуванчики и всякую мокрицу, собрала все в кучу. Мужчина, прокашлявшись, спросил:
— Вы Наталья или Лида?
— Лида.
— Много слышал про вас. Я — Анатолий, Галины друг.
— Я тоже про Вас слышала! — кивнула Лида. — Я пойду, мусор выкину и воды в вазу налью.
— Я Вас подожду! — сказал Толя.
Лида тщательно отмыла вазу — похоже, цветы стояли с давнего времени, ну некогда дочке сюда ходить!
— Спасибо, хоть перед пасхой пришли, цветник сделали, да мусор прошлогодний убрали. Эх, Галюня, так обидно за тебя — до слез!!
Принесла воду, поставила свои цветики, повздыхала, а Толя сказал:
— Она так любила японские гладиолусы. Я ей каждый год на день рождения их приносил, даже когда уже не… дружили. Печально так, она вроде про дочку всегда в превосходной степени говорила, а тут даже и не заметно, что часто бывают, по сравнению с соседскими… — он кивнул на обихоженные могилки рядом.
— Галина, она оптимистка была — много чего желаемого за действительное выдавала.
Доехали, негромко переговариваясь, до города, Толик сказал:
— Спасибо Вам, что не забываете её!
— Я уже говорила девчонкам: мы с ней в один дом замуж за дебилов пошли, обе хватанули всякого, но вот за все годы ни разу не поругались с ней. Я резкая тетка, она, умница, умела меня незаметно тормознуть.
— А я на день рождения её приду с любимыми цветами, не видел я её тогда… она для меня так и останется живой!! — грустно улыбнулся Федосов.
Маринка ныла все лето и звала теть Лиду и теть Наташу прийти:
— Посмотрите, как я обустроила все. Мама шторы заказывала, не успели их сшить при ней, Петькину комнату, свою — перестановку сделала, приходите.
Но деушки собрались только в конце сентября, сад-огород требовал ухода. Купили тортик низкокалорийный, пошли в будний день, Маринка и сын были дома.
— Петь, а чего ты не в школе??
— Да у него желудок прихватило, дома оставила. Чай будете?
— Да, будем!
Маринка шустро залила воду в чайник, поставила чашки, блюдца, сушки-пряники, пастилу. Лида отвлеклась на Петькины поделки, Наталья сидела на кухне, Маринка ей что-то вещала.
— Теть Лид, иди уже чай пить!!
Теть Лид, увидев в чашке бледный чай, смолчала — ну, заварила Маринка один пакетик на троих, пусть. А Маринка кивнула Пете на его кружку с заваренным пакетиком ромашки:
— Сынок, выпей, а пакетик не выбрасывай!! Ещё раз заварим.
Наталья поперхнулась, а Лиду понесло:
— Петь, ты там в планшете мне обещал картинки найти??
— Да, щас!
Едва ребенок вышел, Лида спросила:
— Марин, ты что, совсем нищая? Побираешься?
— Нет, теть Лид, с чего ты взяла?
— А какого хрена ты этот пакетик второй раз заваривать собираешься, там что-то осталось? Одно дело-свою траву заваривать, ты на чем жмешься? На здоровье ребенка??
— Да, теть Лид, я нечаянно!
Немного посидев, Лида с Натальей, сославшись на дела и работу, ушли.
— Да, Лидунь, Вова мой прав, ничего её не исправит! Я уже ничему теперь не удивлюсь, заварить три кружки чая одним пакетиком??
— Это, Наташ, зовется сверхжадностью!!
Уже перед Новым годом дочка Натальина с внучкой и Маринка с Петюней ездили в Москву, в цирк. Детям понравилось, но Петюня вел себя шумно, перебивал всех, кричал, старался, чтобы слушали только его. Маринка пожаловалась, что ребенка в школе называют безотцовщиной, она ходила, разбиралась.
— Ой, Марин, сейчас каждый второй, наверное, в неполной семье живет, чем больше заостряешь внимание, тем больше будут приставать и дразниться! — отмахнулась Таня.
А Петюня и в автобусе шумел и не слушался, Маринка, усадив его на место, строго сказала:
— Петя! Ты себя плохо вел, дома будешь два раза читать намаз!!
— Марин, ты сдурела?
— Ничего я не сдурела, просто интересно узнать другую религию. А что ваше христианство дает — можно пить, гулять, обижать жен и детей?
— Марин, ты чего??
— Ничего, Бог, он един, и какой бы вера не была — она истинная! Если ислам — то это плохо, а Православие это все замечательно??
— Марин, ты зачем ребенку навязываешь чужую веру?
— Если он захочет, пускай принимает ислам. Если нет, пусть остается в христианстве. Я ему ничего не навязываю.
— Как не навязываешь, а зачем заставлять его читать что-то чуждое??
— Он сам выберет!
— Да, в девять лет, точно, выберет!
Договорились, что в выходной Маринка с сыном приедут к Тане, дети пообщаются, попьют чай с тортиком, ждали-ждали, нет Маринки. На звонок телефонный был такой диалог:
— Марин, привет! Ну вы где?? У нас уже чай остыл два раза.
— Ал. ло? А… кто… это? — заплетающимся языком спросила Маринка.
— Ты что, пьяная? Мы же договорились?
— Я… — еле ворочая языком, проговорила Маринка, — я… сейчас… нне ммогууу!! — и бросила трубку. Или кто-то, бывший рядом, слышно было чье-то дыхание, нажал на отбой.
Через два дня дочка Натальи увидела Маринку в мусульманском прикиде, та задрав нос и буркнув: — Привет! — проскочила мимо, как наскипидаренная, явно боясь расспросов.
Вот после этого и поругалась Лида с Маринкой вдрызг, зашла на её страничку «В контакте» почитала, поматерилась, но не услышала её Маринка, ни граммочки.
При случайной встрече с дочкой Натальи она выдала:
— Отказалась от путевок для Петьки. Они предлагают всякую муру, а нам подходит только Болгария и Таджикистан.
— Какой Таджикистан, там же другая теперь страна, ты о чем?
— Да там воздух горный и сухой, я смотрела, Петьке идеально подходит!!
— Но в санатории — там же лечение?
— Ха, лечение-мучение! Дильшот много чего рассказывал, смотрела в инете, для нас подходяще.
— Ох, Маринка, куда-то ты не туда заворачиваешь?
— А ты не пой с теть Лидиного голоса! — взорвалась Маринка. — Я так тебя уважала, а ты прям как она?
— Ты что, дура совсем? Мне столько же лет, как и тебе, и я давно уже свое мнение имею! Причем тут теть Лида? Да ей сейчас и не до тебя, у неё такой мужчина классный появился!! — и зная Маринкину сверхжадность, добавила. — Балует её, как маленькую, вот на Камчатку собираются лететь.
— Ха, подумаешь, Камчатка!! Вот если бы какая Доминикана или Багамы!
— Да он ей предлагал на её вкус, она выбрала Камчатку. Я бы тоже туда рванула, да дорого так! Там такая красотень, одни вулканы и гейзеры увидеть, рыбку-икру поесть вдоволь, такой восторг!!
— Старый пердун, небось?
— Да нет, Саше моему ровесник. Такой весь подтянутый, нам всем очень нравится!
— Хмм, хотела бы я на него посмотреть. Что это его на старуху потянуло, обычно, они что помоложе выбирают!
Таня с жалостью посмотрела на Маринку:
— Ну, знаешь ли, на вкус и цвет…
Вот так и разошлись.
Потом уже Тамара, так и не добившаяся внятного ответа о своих вложенных когда-то деньгах, позвонив Лиде, ужасалась.
— Лид, представляешь, позвонила и хвастается — замуж вышла. Поздравила, пожелала счастья и спрашиваю:
— Кто у нас муж??
— Дильшот Бобокулов!!
— Марин, а ничего, что у него там, на родине жена и пятеро детей?
Ответ убил:
— В паспорте у него штампа нет, значит, не женат!
— Ох, облапошит он тебя!
— Что вы все облапошит, облапошит, любит он меня!! И наконец-то чувствую себя настоящей женщиной!!
— А Коля как воспринял?
— Не говорю ему пока, орать будет и материться. А я счастлива — не одна теперь!
Тамара огорченно сказала: