— Давай ему позвоним, чтобы конкретно знать, может, он свое согласие не даст, характер-то… говенный, как и у дочки.
Коля, не рассусоливая, сказал:
— Валерка моему внуку жизнь спас, ни фига разделять их не дам. Оба мои!! Завтра отпустят, пойду в школу, пусть в одном классе и за одной партой сидят. Моему-то защита нужна, он вон как зашуган, Валерка молодец, ему киснуть не дает. Знаю я, что впереди много дерьма, но мне теперь есть для кого жить, понял, понял я, что пацанам за всех сразу буду. Как их бросишь после такого? Володь, ты с Валеркой поговори, мой-то совсем испуганный.
— Поговорил уже. Петьке просто подарок небес — Валик.
— Эх, сучка Маринка, чего парня дома не оставила? А с другой стороны, и я бы ни хрена не понял, нам-то с ней урок, а вот не виноватый ни в чем малой нахлебался по самые уши. Валерка ещё больше, но постараюсь быть нормальным дедом. Пить точно не буду — нельзя. Вот когда Петьку женить буду, тогда, может, и выпью!!
И были сумасшедшие дни, Коля крутился, вертелся. Сначала были большие сложности с Валиком — искали его родственников, которых не было — на запрос ответили быстро — посодействовали старые знакомые Володи, потом в органах опеки уперлись — надо сироту в детский дом, Коля вдрызг разругался там. Время шло, пацаны не учились, а когда терпения совсем не стало, Коля решился на отчаянный шаг, позвонил на передачу «Пусть говорят!» Малахову, там заинтересовались, приехали журналисты, поснимали кой чего, и через десять дней на всю страну Коля рассказывал историю пацанов.
— Я ничего не прошу сверхестественного, помогите пробить бюрократию, пацаны прошли через ад — нельзя их разлучать, они на самом деле братья!!
Братья вели себя по-разному, если Валик деловито и четко отвечал на вопросы, то Петька заметно нервничал и зажимался. Лида, Наталья, директор школы, классная руководительница — все говорили только об одном — просили помочь оставить мальчишек вместе. Прилетел уже уехавший домой Хамза, рассказывал какими он увидел их — двух бродяжек.
И был большой сюрприз для Валика…
Когда он увидел входящую в студию бабу Шуру-Шухрону, подскочил и, закричав от радости, кинулся обниматься.
— Это баба Шура, та самая Шухрон-апа, я бы без нее не выжил!!
Многие в студии вытирали слезы, депутат взял дело под контроль, Андрей тоже сказал, что программа будет следить за судьбой пацанов.
Поскольку передачу видела вся страна — резонанс случился большой, было много откликов, ребятам начали присылать деньги, писали письма.
Коля обалдевал от всего и во второй четверти сидели за одной партой в четвертом классе — Тарасов Петр и Захаров Валерий, решилось все в ребячью пользу. Все трое настояли категорически, чтобы баба Шура на зиму не уезжала в свою полуразвалившуюся хибару. И наслаждались мужики блюдами азиатской кухни, а Петьке баб Шура готовила его любимый лагман.
Шустрая, худенькая, приветливая бабуля быстро стала любимицей соседей, мужики все трое, вели хитрую политику — чтобы бабуля осталась у них. Она проверяла у мальчишек домашние задания, подлогу объясняя что-то непонятное. У неё, как и у Хамзы, было высшее образование, так сложилась жизнь, что потеряв всё и всех, доживала она свой век в глухом месте, а вот судьба повернула в другую сторону. Узнав, что в деревне пустует хороший дом, долго ворчала на Колю и тщательно готовилась к весне. И ещё была радость.
Коля в этой суете-колготе совсем не обратил внимания, что Петька дышит без ингалятора, заметил ближе к Новому году. И когда после анализов и обследований подтвердилось, что внук может спокойно дышать и ближе к переходному возрасту остаточные явления могут полностью исчезнуть, его радости не было предела.
— Как такое может быть??
Лечащий врач пожимала плечами:
— Скорее всего, сухой горный воздух, стрессовые ситуации, когда не до ингалятора было, мозг сам все решил, команды стали другие, типа — болезни нет, некогда болеть, вот и… Бывают же случаи, что онкология пропадает, все идет от мозга. Это здесь он был больным, немощным, а в той жуткой ситуации он однозначно забыл про болячку, надо было или прятаться, или удирать со всех ног. Но стресс никуда не делся, походите к психологу.
А когда выкраивать время на этого психолога, если они с Шухроной загрузили пацанов всякими занятиями??
Оба ходили в конькобежную секцию, Валик записался и, восторженно сияя, рассказывал про свою греко-римскую борьбу. Петька отдавал предпочтение плаванию, дед с бабой поделили обязанности, баба шуршала по дому, дед ходил на занятия, на родительские собрания, таскали его мальчишки по музеям, выставкам, жизнь кипела, а в душе у деда занозой сидела мысль про потерянную, бестолковую Маринку.
ГЛАВА 14
Лида после Камчатки изумленно и неверяще привыкала к роли жены.
— Да, по сравнению с той женой, эта выиграла Джек-пот!! — говорила ей Светка. — Костарева, может там, на его северах ещё один такой вот Монахов затерялся и не дойдёть до меня никак?
Марк договаривался доработать ещё с год, на так называемом — удалении. Долго уговаривали, не хотели отпускать такого специалиста, он столько лет был там одним из лучших, дело разрешилось к обоюдному согласию сторон, но руководство выговорило условие — при случаях, требующих его немедленного присутствия, Марк будет прилетать и работать сколько понадобится.
Марк ворчал, Лида успокаивала его, что все быстро проходит, она никуда не денется.
— Было б нам с тобой, вон, как сыну, тридцатник — я бы не заморачивался. А поезд наш к станции имени шестидесятилетия подкатывает. Хочу как можно больше просыпаться рядом с тобой, обнимать тебя, ворчать иногда, сидеть с тобой и Васькой под неярким светом на кухне вечерами, говорить, да и просто тепло молчать.
— Маркуша, я тоже этому несказанно радуюсь, раньше-то все больше сукой была.
Марк закрывал ей рот рукой или поцелуем.
— «Все давно прошло, на душе светло и печали все позади!» — напевал он Добрынинскую песню «Синий туман».
Андрей с Катюшкой улетели, а через месяц знали родители, что зародилась у них новая Костаревская жизнь. Как радовались они оба и почему-то, не сговариваясь, ждали девочку, особенно Марк.
В августе понадобилось Марково присутствие на северах, Лида ахала — там уже ночами подмораживало, короткое лето безропотно уступало свое место долгой суровой зиме.
— Монахов, ты теплее одевайся там!
Марк смеялся:
— Знаешь, я столько лет не слышал таких слов, ну, север и север, а тут заботушка… приятно!
! Вроде вот все неплохо пошло, но болело сердце уже даже не так за Лешку — надеялись они с Андреем, что суждено им увидеть «блудного попугая», а вот за эту идиотку-Маринку, вернее, за избалованного, неприспособленного пацана.
Ходили они с Натальей и вместе, и поврозь в церковь и каждый раз просили за ребенка.
Коля осунулся, похудел, постарел, бросил пить, вернее, когда по прошествии двух недель стало ясно, что эта… не вернется, он стал смотреть на спиртное с отвращением. Казнил и материл себя постоянно. И все больше сникал, сказав как-то Лиде по телефону:
— Я Лидк, долго не протяну — тоска съедает. Жаль, все может достаться этим чурбанам, она ж сучка, женой этого считается.
— Коль, там сколько-то лет должно пройти, прежде чем их станут официально считать… — Лида запнулась, всхлипнула. — Ох, Маринка, сама, как говорится, шут с ней, а вот ребенок…
Постоянно звонил Марк, в середине сентября прилетел. Обветренный, обожженный ранними морозами, с ходу предложил:
— Летим, погреемся, куда-нибудь??
— Но, Марк, у нас внук родится, молодым надо помочь, а мы будет раскатываться, пузо греть?
— Экономная ты моя, я ж не на последние тебя зову. Премию хорошую получили за досрочный ввод, да и пенсия моя северная, сколько лет нетронутая копится. И, моя славная женушка, завязывай со своим мелькомбинатом, пенсию заработала — хорош, отдышись хотя бы. Марк Викторович желают видеть свою любимую женщину в полном здравии и постоянно возле себя — не ждать её умученную или раздраконенную с работы!
— Марк Викторович, мы подумаем!
Осень пока стояла сухая, теплая, красивая, они много ездили с Марком по лесам — пошли грибы, привозили полные корзины опят, свинарей, польских белых.
— Жадность обуяла, Свет, — отдавая очередную корзину грибов соседке, говорила Лида. — Грибы собирать-это такой азарт, а ещё закон подлости, как выходить из леса — так в последний момент набредаешь на такое место… А дома глянешь на полную ванну грибов, и слезы… Хорошо, Марк помогает, грибов года на три поди хватит. Вот и раздаем всем по корзинке.
Начали сходить грибы — просто ездили полюбоваться на красивую природу: безветренные дни, необыкновенной синевы какое-то бездонное небо, паутинки, летящие в лицо, редкий пересвист одинокой птицы, расслабляющая тишина вокруг.
— Маркуша, у нас ничем не хуже релакс.
— Согласен, очень люблю родные места, но хочу в море-окияне побултыхаться, нутро погреть.
С утра в этот день проспали — вечером долго сидели со Светкой, проболтали аж до двух ночи, вот и заспались.
Марк ухмыльнулся, притягивая жену поближе:
— Лодырем становлюсь. Не было такого, чтобы проспал, годов этак сорок, расслабляюще действует на меня женитьба!!
День выдался пасмурный, и они неспешно занимались каким-то делами, Лида затеяла чебуреки, Марк делал фарш, пока нажарили, пока поели, и тут зазвонил телефон:
— Да? Да? Говорите?? — лениво сказала Лида и вдруг изменилась в лице. — Петь, Петенька, это ты?
Марк сразу врубился, что внук Коли Носова появился, а потом завертелось: Лида рыдала, когда пацаны уснули в тот первый день, а Марку хотелось перестрелять всех, виновных в этих печальных, стариковских взглядах Петьки и Валика, нелюдей.
Потом была поистине, «битва за ребят», не случись озарения у Коли — обратиться на передачу, Валика бы точно отправили в детдом, и получился бы озлобленный с изуродованной ещё больше психикой, человек. А сейчас эти два попугая-неразлучника постоянно были вместе. И Петька под влиянием Валика стал совсем другим — занятия спортом, постоянное, так сказать, чувство защищенности от братика, тепло, что им обоим дарила их баба Шура… пацаны оттаивали, и все реже вспоминали то ужасное время.