ьную овсянку и только потом бутеры.
Петька в первые дни попробовал бунтовать, но баба Шура при всей её мягкости в обращении с ними, как-то быстро умудрилась приучить его к каше.
И ещё Валик. Этот пацан ему, Коле, как в награду достался — мальчишка, как понял дед, рос типа травы при дороге, мамашка его не сильно заморачивалась, как у него и что, это с Петьки-то Галюня сдувала пылинки, да и Маринка при всей её дури, пацана никогда не бросала — так и вырос раздолбаем типа: «Подай-принеси, хочу-не хочу». А вишь, судьба как вывернула — Галинку забрала, эту идиотку где-то, если жива, небось, крутит-выворачивает, и внуку досталось. И не будь Валика… Коля в этом месте всегда замирал, холодело все внутри у него.
Сейчас Петька изо всех сил тянулся за братиком, а тот, видать, побаивался, мало в его жизни тепла было, вот он и старался, особенно поначалу стать нужным, чтобы в детдом не попасть.
А Коля даже в церковь зашел, постоял у какой-то понравившейся ему иконы седого старца, как умел попросил за пацанов, спасибо сказал, что второго внука ему послали, поставил свечек — бабки, там работающие, подсказали, кому, а на выходе поинтересовался, чья икона этого старца.
— Николай Чудотворец это!
Коля аж крякнул, развернулся и опять подошел:
— Тезка, не за себя прошу, пусть у моих пацанов жизнь наладится. Они по малолетству уже жуткие испытания прошли!
Пацанам вон как в деревне нравится, на речку смотались — там деревенские расчистили участок под каток, гоняют шайбу с утра. Эти два от нетерпения подпрыгивают, ждут каникулы, коньки есть, в понедельник договорились идти прикупить клюшки…
Дед полюбил ходить с ними по выходным прогуляться. Иной раз даже в кино ходили, сейчас же приладились каждый выходной — умные люди сделали в небольшом помещении ДК зал ретро-фильмов. И по выходным, днем, постоянно были фильмы-сказки, зал был полный, и взрослые с не меньшим восторгом смотрели их. Вот и Коля молодел душой, но боялся он, ох как боялся, что «двинет кони-сыграет в ящик» раньше времени, пацаны-то небольшие, а больше никого и нет у них.
— Шура — да, но она чужестранка, да и возраст у неё, эх, дурища Маринка, куда тебя понесло? А ещё надо с класснухой поговорить, Валику сложно дается русский язык, баб Шура, она молодчина, но в русском тоже не очень, да и Коля учился на трояки. А пацан в математике твердую пятерку имеет, память хорошая, все предметы на четыре-пять, а русский никак… Петька вон смеется одну корову замучился говорить как надо писать, пишет упорно «карова». Классная посоветует репетитора нормального. Пацан твердо сказал — выучится на мента, чтобы всю сволочню… Мать вон никогда не вспоминает, морщится так, если спросишь что. Моя-то хоть про Петьку не забывала, а у Валерки, знать, совсем безмозглая была.
Послышалось топанье — сонный взъерошенный Валик пошлепал в туалет.
— Надо будет его по весне до ума довести, — подумал Коля.
— Дед, ты чего не спишь?
— Да вот, задумался!
Валик ловко подсел к нему, привалился к боку, а Колю затопила щемящая нежность, обнял своего внука, и так хорошо сиделось им. Валик, уже засыпая у него под боком, пробормотал:
— Дед, а ты у меня самый лучший!
Дед вздохнул.
— И вы у меня тоже!!
Четверть закончили неплохо. Лидуня с Марком принесли мужикам билеты на елку в Кремль, Валик даже не поверил сначала, потом скакал от радости, подарили мужикам на Новый год по куртке, теплые такие, навороченные. Коля заворчал было, но Марк спокойно так сказал:
— Мальчишки нам не чужие, отстань!
Новый год встретили в деревне, конечно же — пускали салюты, как без этого, баба Шура — трусиха на улицу не пошла, боязливо смотрела в окошко, дед с пацанами пошлялись по оживленной в новогоднюю ночь деревне, потом спали долго, потом пацаны убежали на речку.
А баба Шура ругалась, мешая русские и таджикские слова.
— Такой красавис дом и савсем бросать? Идиёты!
— Шур, ты не ворчи, потеплеет, все сделаем: пересушим все, где чего подкрасим, огород распашем, не бухти.
Второго завалился Шурик — он постоянно забегал, посмеиваясь:
— Я для пацанов типа старшего брата!
— А кто против-то?
Приволок подарки под елочку всем. А Шухрона разревелась, ей и внуки, и Коля уже подарили под елочку-пацаны по красивому переднику, один в ромашках-васильках-маках, второй с хохломским рисунком. Коля два теплых халата, а Шурик привез красивую жилетку, меховую.
— Ну чего ты, баба Шура, ревешь? — уговаривал её Валик. — Все же хорошо.
— Ай, не было у меня такого в жизни давно, чтобы нужна я кому-то была.
— Сейчас-то нам всем нужна, не рыдай, потом опять капли вонючие пить будешь!
Съездили в Москву, Марк ещё и Натальиной внучке билет достал, восторгу было море, после Москвы переночевали дома — поздно приехали. И опять были в деревне заполненные дни, выпал снег, и оба, отодвинув деда старательно расчищали дорожки, и свои, и соседским старикам помогли. Откопали старые Петькины санки и лихо катались на них с небольших бугров, носились, как оглашенные, на льду. Баба Шура, как мышка, шуршала в избе. И уже на последнем дню заметил Коля, что дом-то ожил. И ездили теперь каждый выходной, то Коля иногда один, иной раз с пацанами, то Шурик — протапливали, убирали снег, а Коля даже зажмуривался, представляя, как весной и летом его замучает Шура — уже сейчас на подоконниках начали появляться горшки-плошки с чем-то, типа перцев.
— А что будет дальше с её неумной энергией… А Петька окреп, стал такой весь упругий, он-то боялся, что пойдет в них с Маринкой, толстым будет, но, видать, от отца передалось, строение тела-то. Отец, кстати, не сильно-то и волновался, когда пацана не было — там вторая жена, девчонку родили, алименты, правда, исправно приходили, а контакта не было. Петька раз увидел его, поговорили несколько минут и разошлись. Внук сказал:
— Шурик лучше! — и все.
А Коля и не настаивал, чего их напрягать, если они друг другу не интересны.
Сразу после Нового года Марка опять дернули на его севера, Лида печалилась, а Марк бодренько так говорил:
— Ищи варианты, приеду, полетим, погреемся из зимы в лето. Не только я, тебе тоже из кислой зимы со слякотью и серым небом на солнышко надо.
Вот и занималась поисками отдыха Лидуня, просматривала все, прикидывала, а на электронную почту стали приходить предложения от турфирм и почему-то больше всего было про остров Хайнань — на одной широте с Гавайями, тепло, не сильно освоен туристами, вроде как, подходяще. Лететь, правда, десять часов, что скажет Марк.
Прилетевший, намерзшийся, наскучавшийся муж, согласился сразу.
— Самое то, давно планировал Китай увидеть, но останавливало всегда — многочисленность, а здесь, надеюсь, народу не так и много, летим? А по весне, в мае поедем к детям, посмотрим, как они обустроились на новой квартире?
Посмотрел предложения, обратил внимание, что в рассылках упорно повторяется одно и то же название отеля «Caktus». -Ну кактус, значит, кактус!
Прилетели туда в двадцатых числах фервраля — понравилось сразу, отель расположен в тихом местечке, то, что и требовалось. Рядом небольшой по здешним меркам, город Санья, с его длиннющей улицей, множество магазинов, магазинчиков, лавочек и лавчонок. Как Лида ни упиралась, Марк накупил ей платков, платьев-размахаек из китайского шелка, выбрал колечко с жемчугом, на рынке прикупили всяких подарков для своих, Колиным пацанам, естественно, тоже — яркие, экзотических расцветок шорты и рубашки. Лида устала бродить.
— Марк, давай мы все-таки поедем назад.
Поехали, отдышались, побродили по окрестностям. Виды, конечно, завораживали, и рядом море, бесконечное и любимое. Из всех предлагаемых экскурсий выбрали парк «Край Света», вот где зависли надолго, казалось, на самом деле они стоят на краю света… — на песчаном пляже лежат-стоят огромные камни с интересными названиями «Разбитое сердце», «Убежище холостяка», даже есть «Камень богатства».
После экскурсии, уже часов около восьми, немного отдохнув, пошли из отеля прогуляться, решили посидеть в маленькой, на несколько столиков, кафешке. Лида заказала белый знаменитый чай Байхао, Марк — какой-то коктейль, принесли фруктовые салаты, сидели, неспешно потягивая напитки, разговаривать как-то было лень, просто наслаждались отдыхом.
Сбоку за соседний столик присели мужчина с мальчиком лет семи-восьми, Лида видела их краем глаза. И минут через несколько послышался звонкий голос ребенка:
— Пап, а моя бабушка, она какая? Я её когда-нибудь увижу? А дядя Андрей, он на тебя похож? — Вопросы сыпались из ребенка. — А снегу бывает много там?? И он долго-долго лежит??
Послышался ответ отца, говорящего почему-то сдавленным голосом:
— Бабушка твоя — она самая лучшая в мире!!
— Пап, ну когда она хоть приедет и увидит меня?
Лиду что-то толкнуло в сердце, она поперхнулась, отставила чашку и прислушалась, папа прокашлявшись, отвечал сыну дальше:
— Дядя твой, ох, он тоже нормальный такой мужик!
Лида как-то замедленно встала и повернулась на голос…
Марк воскликнул:
— Что случи…
Послышался резкий звук отбрасываемого стула у столика, где сидели мужчина с мальчишкой, и рванулся этот мужик к его Лидуне, замерев в шаге от неё, оба молча напряженно вглядывались друг в друга, не говоря ни слова, а Лида вдруг стала падать.
— Мама, мамочка моя! — заорал мужик, подхватывая её на руки.
Марк вскочил тоже, мальчишка круглыми глазами смотрел на отца, держащего на руках тетеньку, к ним бежали официанты, вызвали врача — тот через переводчика сказал:
— Обморок вызван сильным потрясением. Скоро очнется, вот пусть выпьет успокоительное! — налил в маленький стаканчик какую-то резко пахнущую жидкость.
Через несколько минут Лида открыла глаза.
— Марк? — слабым голосом позвала она.
— Да, милая, мы здесь! Выпей вот сразу же! — Марк осторожно поднес стаканчик к её губам. Лида выпила, сморщилась и спросила:
— Мы? Значит, мне не показалось??