— Валик — он сильная, болшая. А Петинька — она — мое сердце.
— Шур, — иной раз ворчу. — Ты же университет закончила, чего по-тарабарски говоришь?
— Пиривыкла! — Да ниче живем, в школу вон собираемся. Все втроем пойдем, а как же — Маринка с Шурой букеты свои готовят, цветов-то наросло уймища. У Шурки даже черенок, воткни его в землю, зацветет. Лид, давай мы и Арсюхе букет сгондобим? Лады… Марка за нами пришлешь?? Ой, я ему не завидую — Шурка весь багажник заполонит своими заготовками, да ладно, она с июля талдычит — «На тири семья делать, не бухти!»
Букет, преданный Шурой, впечатлил — огромный ворох цветов: гладиолусы, георгины, астры, какие-то веточки зелени.
— Лидунь, Шура сказала — и для внука, и для хороший женщин Лида.
На первый звонок пошли все, Лида, Марк, Лешка. Какой важный и торжественный шел внук, осторожно нес большой букет гладиолусов — получилось аж одиннадцать штук. Крупные, с гофрированными лепестками, они привлекали внимание, а ребенок шагал, не видя никого вокруг.
— Арсюш, ты не волнуйся, ребятки хорошие, ты у нас мальчик общительный, подружишься быстро! — поцеловала его бабуля. А папа и дед одобрительно погладили по голове. И стоял во втором классе Б новый ученик — Арсений Иванов, и задорно улыбался, глядя на шумные ряды школьников.
С мальчиком проблем не было, наоборот, узнав, что он жил и учился аж в Китае, ребятишки постоянно интересовались всем. И прозвище «Китаец» так и прилипло к ребенку. Проводили Лешку с дедом, Арсюша было загорюнился, потом встряхнулся — позвонили Валик с Петькой. Они собирались на каток, внук с бабулей, конечно же, поехали.
И вот там-то встретились Лида и Маринка. Маринка, зная, что Лида приедет с внуком, все-таки собралась с ребятами, понимая, что когда-то встреча будет. Шла, переживая, как и что говорить, а увидев внука, не сдержала возгласа:
— Ой, теть Лида, это же Андрюшка мелкий!
А мальчишка серьезно ответил:
— Я просто похож на дядю Андрея, а папа мой — Леша.
— Знаю, я с твоим папой Лешей и дядей Андреем с самого раннего детства знакома, с рождения, если быть точной.
— Бабуль, правда?
Лида улыбнулась:
— Правда, мы в одном доме жили, они тогда все там и родились, гуляли в колясках, покажу я тебе, где.
Мальчишки носились по льду, а Лида и Маринка смотрели на них, негромко переговариваясь о школе, об уроках, говорили только про детей. Лида внимательно слушала Маринку, порадовало то, что не делит пацанов, не выпячивает Петьку, говорит с теплом про обоих.
— Я рада, Марин, что ты Валика приняла. Он славный, добрый, очень четко чувствует людей.
— Знаю, если бы не он и тогда, и сейчас… Он очень старается, чтобы мы с Петькой стали как прежде, сын немного оттаивать начал, а Валик, он смешной. Папа говорит, что его нам Бог послал, я тоже так думаю.
Она напряглась, ожидая, что теть Лида припомнит её дуризм, что был больше года назад.
Но та только вздохнула:
— Хорошо, что все живы, остальное все мелочи. Я до сих пор поверить не могу, что Лешка живой и вон, радость наша нечаянная катается и вопит!
— А Андрюха как?
— Да все неплохо, малышке пять месяцев вот будет, назвали, правда, как меня — Лидой. Я не хотела, а ребята и слушать не стали — у них женское имя только одно было выбрано. Растет маленькая, глаза — мои, а так — мамина дочка. Андрей через два года на пенсию выходит, сказал, будет возле нас. Есть для кого и для чего жить — внук и внученька враз почти появились.
Внук подлетел к бортику:
— Бабуля, ты видела, видела как я крутился волчком?? А на повороте как на шорт-треке рукой по льду???
— Видела, видела, ты руку не ободрал?
— Не, я поехал?
— Вот, Марин, это и есть счастье! — помолчав, добавила Лида. — Для меня!! Мальчишки дружно захотели идти в кафе, там смолотив по большому куску пиццы, поели пирожное-мороженое и довольные разошлись.
Маринка выдохнула — она подсознательно ждала от теть Лиды подколок, но та вся была в своем Арсюшке.
— Пап, теть Лида так изменилась, стала мягче.
— Конечно, столько лет считать Лешку погибшим или пропавшим и встретить нечаянно да ещё с внуком.
А потом вздохнул:
— Все мы изменились, клюнул вот жареный петух в зад!.
Октябрь выдался унылый, зарядили дожди — серо, мокро, кисло. Мальчишки учились, ходили на все свои спортивные занятия, участвовали в каких-то соревнованиях, учились неплохо. Маринка вроде и радовалась — Петька стал не таким настороженным, а вот тянула за душу все больше наваливающаяся тоска, она автоматически ходила на работу, автоматически отвечала на какие-то вопросы, так же автоматически стирала, убирала, гладила.
Шура упросила Колю и пацанов отпустить её жить в деревне.
— Зачем девичка под нога мешать?
Она полностью освоилась в деревне, ей там было лучше, роднее. И решили её оставить, но, при первой же возможности или даже намеке на что-нибудь, забрать в город. Коля утеплил входную дверь, привезли дрова, мальчишки старательно укладывали их в поленницу. И Маринку, приехавшую с ними в деревню на выходные, она работала пять дней и два выходных — прорвало, именно из-за вида поленницы.
Вспомнилось, как она там, в горах тоже укладывала дрова, её тогдашний восторг и легкость в душе. Как она рыдала, стараясь, чтобы никто не услышал… ей больше всего хотелось, чтобы вот сейчас, рядом с ней были так необходимые ей Мик и…Демид?? Услышать его необидное подначиванье, пусть говорит все, что угодно, лишь бы услышать его голос и тявканье Мика. Наревевшись до опухших глаз, вышла из комнаты и встретила понимающий взгляд Валика.
— Мам Марин, ты нам обещала пойти на развалины барского дома? Пойдем? Дождь пока не наблюдается?
— Да, Валик, вы поели уже?
Мальчишки кивнули и начали собираться — захватили зонтики, дождевики, понадевали резиновые сапоги и пошли шлепать по лужам. Маринка, на удивление, почувствовала себя спокойнее, тяжесть в душе заметно уменьшилась, да и сыновья не давали хмуриться, оба старались развеселить её. Она притянула обоих к себе:
— Мальчики вы мои дорогие!
А сыночек, глядя на неё внимательно-внимательно вдруг выдал:
— Маа, а давай на Новый год пусть к нам дядя Демид приедет с Миком?? Мы с Валиком давно хотели такое сказать, и ты не будешь такая… — он запнулся.
— Какая, сын?
— Ну, такая печальная! — подсказал Валик.
— Ох, психологи вы мои!
— Мам, у нас же скоро разговор будет с ними, мы ждем-ждем, почему он так редко приходит?
— Я когда там была, вообще раз в три месяца только и спускался, это он часто стал приходить! — улыбнулась Маринка.
Пошли неспеша назад, мальчишки набрали ей букеты из красивых кленовых листьев, гуляли бы ещё, да зарядивший опять дождь загнал всех в дом. Пили чай с Шуриными вареньями, потом слушали разговорившегося про свою далекую службу в армии — деда.
Маринка обняла их обоих, потом чмокнув в макушки подтолкнула к бабуле, которая сразу же засияла, едва внуки подлезли к ней.
— Вот, — крякнул Коля, — мы все трое без них, как без рук! Вы только, это, не сильно выделывайтесь, незаменимые наши, а то начнете: «Не хочу, не буду!»
Мальчишки засмеялись:
— Мы же не девчонки! — серьезно выдал Петька. — Дед, баб Шура, мы маме уже сказали — давайте попросим дядь Демида пусть к нам на Новый год с Миком приедут?
Дед помолчал:
— А чё, если приедет — рад буду. Мужик что надо, пусть вон хоть до лета, место есть.
— Вряд ли согласится, Мику надо будет и прививки, и справки делать, да и не любит Демид надолго со своих гор спускаться. Там сейчас здорово, дождей нет, осень такая ранняя, только-только начинается, я вот постоянно вспоминаю — воздух такой… — Маринка замолчала, подбирая слова, — вкусный, им прямо не надышишься, и тишина такая!! Чихну вот я — далеко слышно, а Мик обязательно гавкнет, типа: «Будь здорова!»
Уезжали из деревни всегда с большой неохотой, баба Шура каждый раз провожала до автобуса и долго махала рукой им вслед. Мальчишки волновались, как она здесь одна будет, но деятельная натура бабули нашла выход — прикупила на свою грошовую пенсию у соседок несколько кур с петухом — забота каждодневная появилась.
Как ругался Коля:
— Засунь свои три копейки знаешь, куда?
Пошел по соседкам, а живущая через три дома баба Лена Перхова и подсказала ему:
— Коль, она на мою козочку давно заглядывается, может, купите ей?? У меня-то сил совсем не осталось, а козе только три года, она у меня умница.
— Теть Лен, а сено?
— Да и сено у меня есть, Витька Пряхин вон целый прицеп привез!
— Сколько просишь?? — тут же спросил Коля.
Торговаться не стал, пришел, отозвал пацанов, таинственно с ними пошептался, они быстренько закружили свою бабулю, уговорили пойти с ними:
— Баб, чего мы тебе покажем-то?
Разве может отказать своим любимым мальчикам истово любящая и намертво привязашаяся к ним баба Шура?? Она уже и забыла, что Шухрона, для всех вокруг — Шура.
Коля с Маринкой, шустро прикинув, договорились довезти деньги во вторник:
— В понедельник, теть Лен, у пацанов в школе какой-то праздник, обещал прийти, а во вторник точно привезу все.
— Да верю я вам, мы же столько лет друг друга знаем.
Витька Пряхин с сыном шустро перекидали и перевезли сено к Носовым под навес, баба Лена, повздыхав, привела козу.
— Я теперь освободившись-то, в Москву хоть доеду, внуки давно зовут, а у меня Зорька в хозяйстве. А Шура, она давно с козой-то моей в дружбе!
Пацаны пришли, когда уже все было на месте, баба Шура изумленно уставилась на сено:
— Эт зачем, а?
А из пристройки послышалось блеянье.
— Эт чиво? — Она шустро влетела туда и увидела возле небольшой кучки сена козу.
— Зоринька? Ай!! Ай, ти пачему здесь? Коля, ти купила Зориньку?
— Купила, купила, — пробурчал Коля, — во, чтоб ты тут не скучала.
— Ай, Марина, Коля, я ни знаю, чиво сказать? — заплакала было Шура, но мальчишки не дали ей порыдать.