И отмерли его руки, осторожно приподняли зареванную, большепузую, несчастную Маринку и бережно прижали к себе.
— Дурочка, глупая! Родишь — точно отлуплю за вредность и за вранье!
Маринка обнимала своего Дёмушку и жалостно причитывала:
— Даа, думаешь, так просто… сказать тебе?? Я всех боялась… думала, и отец, и сыны не поймуут!
Она так горько жаловалась, а Демид, уткнувшись ей в макушку, глупо улыбался.
— Ну всё, всё, не рыдай, тебе вредно волноваться. — Осторожно отодвинул её от себя.
— Нне смотри, я вся, как ты скажешь — прокисшие щи!
А он осторожно положил руки ей на живот и как-то приглушенно сказал:
— Ну, здравствуй, доченька, вот я и добрался до тебя, малышка!
Коля, как всегда в последнее время подглядывающий, аж прослезился:
— Слава те, Господи! Все получилось!
Маринка, зареванная, шмыгающая носом, не отцеплялась от руки Демида, он привел её на кухню.
— Садись, тебе надо поесть.
— Не хочу!
— Да мы тут с Иванычем чай мой фирменный заварили! — хитро взглянул на неё Демид.
— Чай? Твой? Хочу! — и только сейчас спохватилась. — Демид, ты что, Мика там оставил?? — у неё округлились глаза.
— Оставил! — кивнул Демид и, видя, как Маринка возмущенно смотрит на него, хитренько добавил, — в деревне вашей, чтобы он не провалил сюрприз!! — и засияла Маринка.
— Вот, Иваныч, сам видишь, Мика тут больше любят, чем меня! — вздохнул Демид.
— Бабы, они такие! — поддержал его Коля, видя, как тепло и ласково смотрит зять (а фиг ли, конечно — зять) на его непутнюю дочку, и спроста бухнул. — Вы это, жениться будете или так?
— Ребенок должен родиться в полной семье, с моей фамилией и отчеством! — не давая Маринке вставить хоть слово, твердо сказал Демид.
— Но, Демид, ты же уедешь к себе?
— С чего ты так решила?
— Но ты же не хочешь жить где-то кроме своих гор.
— Не хочу, но мой ребенок — он перевешивает все хочу-не хочу. Маринка, ты даже не представляешь, что это значит для меня! Я до последнего не верил, пока не увидел тебя всю такую… — он озорно улыбнулся, — кругленькую…
— Ага, бочку на ножках!! — пробурчала Маринка.
— Бочечку! — поправил Демид.
Маринка утомившись, так и не выпуская руку Демида из своей, уснула он сидел рядом, и отпускало его чудовищное напряжение последнего месяца. Оказывается, вот эта Микова находка прочно заняла в его душе много места, а через три неполных месяца там же поселится маленькая девчушечка!! В отличие от Маринки, ему всегда хотелось дочку, да знал он после своей болезни, что не суждено ему такое! И только ощутив толчки или пинки своего маленького, поистине, чуда, наконец-то поверил, что быть ему отцом!
— Демид! — позвал Коля. — Иди хоть поешь, а то я не вижу, что ты весь издергался.
Демид осторожно вытащил руку, прикрыл своих девочек пледом, и на кухне мужики крепко обнялись.
— Все, теперь и помирать не страшно! — выдохнул Коля. — Мои — пристроены!
Маринка проснулась с каким-то необычным ощущением, чего-то светлого… А потом вспомнила:
— Демид? Может, показалось?
Шустро встала и услышала негромкие голоса на кухне:
— Фууух, значит, правда, он здесь!
— Проснулась, соня-засоня? — Радостно поинтересовался отец. — Вы это, пацанов дождитесь, надо чтобы они тоже были при таком торжественном событии.
— Каком? — не поняла Маринка.
— Здрасьте, приехали! Ты чё, каждый день замуж выходишь?
— А может, потом, когда рожу??
— Нет! — одновременно ответили оба. — Не хватало ещё внучке безотцовщиной родиться! Не финти, не ко времени говорить, но сама начала, и так уже выше крыши навертела, нечего! У Андрюхи Костарева какая-то одноклашка там устроилась, позвоню Лидуне, узнаю, пусть посодействует, чтобы вас в будний день расписали. Вот приедут наши мужики и айда, потом в деревню махнем! Мне такой зять… я, может, всю жизнь о таком мечтал!
— Да уж, такая корова нужна самому! — ухмыльнулась довольная Маринка.
— Поговори, поговори.
За оставшуюся неделю до приезда мальчишек Демид перебрал мотор, загрунтовал, покрасил, поменял замки на дверях старенького «Жигуленка», что стоял в деревне у соседа в гараже.
— Года два побегает, а там, глядишь и поменяем на что-то более пригодное!
Маринка сидела неподалеку все эти дни, откровенно любуясь им, а Мик ревниво охранял её. Демид совсем не унывал, ему уж очень понравилась работа «мужем на час», отнесли в агентство анкету, там пообещали быстро найти варианты. Опять встречали мальчишек — заметно вытянувшиеся, они весело переговариваясь, направились к деду и матери, увидели за Маринкой Демида и, не сговариваясь, оба рванули к нему. Демид обнял обоих:
— Как вы подросли, ребята!
— Дядь Демид, ты приехал, как здорово! А Мик где? А ты насовсем, или опять на немного? — засыпали его вопросами.
— Насовсем. Мик дома, идите с дедом обнимитесь, вон, пыхтит уже, как самовар!
— Запыхтишь тут! — буркнул Коля, внимательно рассматривая своих чиграшей. — Не, вы это, чё там делали, глянь, как вытянулись??
— Дед, у нас сандали малы стали.
— Во, один расход, блин! — ероша короткие стрижки внуков, довольно улыбался Коля.
Так и пошли домой — большой теперь и полной семьей: весело гомонящие ребята, дед, Маринка, бережно поддерживаемая Демидом, хорошо!
А уж дома, когда выяснилось, что послезавтра дядь Демид станет настоящим мужем, оба завопили от радости.
Петька совсем даже и не расстроился, что будет все-таки девочка:
— Да ладно, они забавные, согласен! Только имя чур мы выбираем!!
— Если не Николетта, то да! — заулыбалась Маринка.
В отличие от Маринки (пришлось идти в ЗАГС в широком платье — не пойдешь же в легинсах и тунике) и Демида, тот тоже надел джинсы и голубую рубашку, мальчишки и дед принарядились. Наглаженные стрелки на брюках деда, казались острее бритвы, а сыновья, загорелые, в белых рубашках с короткими рукавами, подчеркивающие их загар, торжественные, обращали на себя внимание сразу.
А у ЗАГСА поджидали ещё и Костаревы с Арсюхой, Наталья с Володей, Танюшка с дочкой и мужем. Маринка прослезилась:
— Я вам всем так благодарна!!
Получилось торжественно и красиво — сыночки, убежав на минутку, принесли красивый букет для мамы, растрогав этим всех присутствующих женщин.
— Какие достойные у вас дети! — сказала расписывающая их женщина, чем опять вызвала слезы у Маринки.
— Марин, ведь возьму на руки, если будешь рыдать! — шепнул Демид.
— Ты что? — испугалась Маринка. — Я тяжелая, уронишь ещё!
— Тогда не хнычь!
— Это я от радости!
Букетов получилось много, Костаревы принесли аж три, сказав, что оба сына просили подарить молодой цветы от их имени — мальчишки, дед, Натальина семья. Маринка подрастерялась:
— Куда мне столько? Я и не думала, что так может быть??
— Может, может!
Вот так, всей компанией и поехали в деревню, где уже вовсю расстаралась тоже ставшая совсем родной баба Шура. Мужики занялись мужским делом — шашлыком, женщины пробовали приготовленные Шурой национальные кушанья, мальчишки, переодевшись и расцеловав маму, убежали поздороваться с приятелями, твердо пообещав прийти, «как только запах шашлыков учуют».
Марина сидела, как свадебный генерал — в старом, удобном кресле под яблонькой — стали отекать ноги, да и жарковато было, посматривая на всех сразу и любуясь своим таким родным и самым нужным Демидом.
— Господи, как я благодарна тебе за всех моих: Демида, сыночков, малышку, вон даже папа каким другим стал!
— Марин, ты чего такая кислая?? — спросила Лида.
— Теть Лида, я не кислая. Я просто боюсь, что все это сон, проснусь — а рядом эти… — она передернулась от омерзения.
— Ну, если честно, Марин, то, прости, скорее всего, по-другому сложись, ты бы ничего так и не поняла, уж очень, опять же, прости, по-идиотски всегда себя вела.
— Согласна. Я ведь когда ушла оттуда, от этих… на самом деле шла, куда глаза глядят, а эта дорога в никуда — к моим всем любимым мужчинам привела! — и засмеялась — один из любимых мужчин был тут как тут, и виляя хвостом, выпрашивал ласки.
— Иди сюда, самый лучший, самый красивый пес на свете!
От мангала откликнулся Демид, видя эти обнимашки:
— Вот скажи, Лидия Сергеевна, променяла бы ты своего Марка на псину? — сам себе и ответил: — Нет, вряд ли! А моя, два часа как только жена, уже с другим милуется!!
И был такой замечательный праздник, все шутили, смеялись, желали не только Маринке и Демиду добра и тепла — всем теперь уже шестерым членам… такой многофамильной семьи.
— Смотри, на шестерых пять фамилий: Носов, Мазырины, Тарасов, Захаров. Шур ты как у нас, забываю все?
— Джураева.
Пока Коля рассуждал о таком вот непорядке в его большой семье, Валик и Петька о чем-то серьезно разговаривали с Володей, тот внимательно слушал, потом негромко сказал:
— Попробуем!
— Чё вы там пробовать хотите? — тут же заинтересовался любопытный дед, услышав последнюю фразу.
— Да, дед… — начал Валик, а Чаплинский засмеялся:
— Любопытной Варваре… секреты у нас могут быть?
— Могут, могут, но внуки-то мои!
— Не бухти, старый! — легонько шлепнула его по затылку Наталья. — Растут наши уже не дети, а внуки — у них своя жизнь. Наоборот, хорошо, что они от нас не отмахиваются, как у некоторых бывает, наши наоборот — ребятня понимающая, внимательная. А секрет? Подожди, сами расскажут — ты же для них — первое лицо государства твоего.
Демид пошел с Маринкой в дом, утомилась она, решила вздремнуть.
Наталья сказала негромко:
— Коль, выражу общее мнение — зять, что тебе свалился почти с неба — замечательный!
— Молчи, Наташк, сам как молодой подпрыгиваю от радости!!
— Ааа, дед, — зашумел Петька, — вот почему ты тогда прыгал-то?
— Ничего от вас не скроешь! И запел: «От людей на деревне не спрячешься…»
Вступили Лида с Марком, Наталья, Шура подперев щеку рукой, полузакрыв глаза наслаждалась их пением. Спели… помолчали.