— Мазырин?
Демид рванулся к окошку, его опередили пацаны.
— Девочка, без тридцати граммов четыре килограмма. У матери и ребенка все хорошо… — она еще что-то говорила, Демид уже не слушал — в его сознании было только одно:
— Дочка, крупная, все с ними хорошо!! — он без сил сполз по стене на пол…
— Дядя Демид? — встревоженно загомонили оба мужичка?
— Ноги не держат от радости!
Дома переселяли деда. Его комната побольше, теперь малявка родилась, места много надо. Затем всей мужской компанией ходили купить кроватку и коляску — Маринка упорно не желала покупать их до родов, выбирали, конечно, братики. К выписке готовились тщательно, мальчишки радовались — каникулы, отпрашиваться не надо. Машину украшать всякими шариками-надписями, модными в последнее время, не стали, посчитали, ни к чему такое, но принарядились все, даже Шухрона оставила своих козочек на соседку, приехала внучику встречать.
Демид откровенно дергался, Коля, наоборот, утешал его:
— Все страшное позади, сейчас уа-уа начнется, месяца через четыре все будем возле нее плясать, девки, они такие. И задумался. — Я че-то совсем плохо помню Маринку мелкой? — И сам себя подбодрил. — Во, и вспомнить время пришло!!
Но как не хорохорился, расчувствовался — к Маринке ринулись чиграши, растеряннъй Демид неловко принял и неумело держал свою, даже не долгожданную — нечаянную, неисполнимую год назад мечту — доченьку, маленькое чудо.
— Ну-ка, папка, дай деду внучку подержать-то!
Коля ловко взял Галину Демидовну и как-то горестно вздохнул:
— Ну, привет, Галинка-малинка!
— Дед, дед, покажи ее!
— Во, смотрите!
— Ууу, она такая маленькая и спит! — разочарованно протянул Петька, Валик же попросил подержать чуть-чуть, взял как хрупкое стекло:
— Она же ничего не весит совсем?
— Вырастет! — авторитетно сказал дед.
Демид бережно обнимал Маринку, а баба Шура, которой отдали подержать малышку, бормотала что-то ласковое внучике, сияла всеми морщинками и не замечала, что по лицу катятся слезы.
— Шурк, ты че рыдать взялась?
— Ай, Коля, я била савсем адна, сичас балшой семмя имей, харашо!!
Лида с Марком приехавшие на второй машине — семья-то не умещалась вся в жигуленок, тоже бережно подержали спяшую крошку.
— Обошел ты нас, Коля, на одного внука!
— Ни хрена! Лидк, у тебя пацаны еще по одному родят. Лешке вон точно деваху надо, Арся уже жених, пора!
— Надеемся, может и женится, сказал, внук будет выбирать.
— Точно, мои, вон, вперед меня Демида раскусили и выбрали, а ведь ни фига не ошиблись! Я, Лид, рад моя-то, клюнул жареный петух — заметно поменялась, оно, конечно, не дай Бог, так вляпаться, но ума прибавилось, намного.
Дома все сверкало и блестело, папа Демид с братиками постарались.
— Мам, когда она проснется хоть? — не терпелось Петьке.
— Она пока будет подолгу спать, через месяц уже узнавать вас начнет.
Проснулась Галинка, и был Демид в шоке — доченька пошла явно в их породу — темноволосая, с голубыми глазками, с его носиком…
Маринка посмеивалась:
— Мое тоже имеется, ниже пояса.
Первый месяц малышка пищала и спала, но Валик с огромным удовольствием разговаривал с ней, умилялся, когда она цепко ухватывала его палец. Петька откровенно побаивался, дед приладился гулять с ней на улице.
Вечера были полностью папины — Демид, едва зайдя домой, тут же спрашивал, как прошел день.
— Демид, можно подумать, тебя неделями не бывает?
— Я бы целыми днями от нее не отходил! До сих пор не верю, что вот оно, счастье, вы все — рядом.
— Галюня, куда ты опять полезла?
— Туда, — махнула рукой голубоглазая темноволосая девчушка лет пяти. — Ну, мама, там, смотри, вишенки остались на макушке, самые вкусные. А Валика и Петюню ждать долго, они пока накадрятся,(дед Коля бурчал на ребят, принаряжающихся к вечеру:-Опять пошли кадриться?)птички склюют все ягодки. Дед Коля сказал: — Ну тебя на фиг, а папочка приедет только вечером! — Подвижная как ртуть девчушка аж приплясывала.
— Я тебе не разрешаю! — четко произнесла Маринка.
— Ну вот, — надулась девчонка, — ягодки жалеешь для дочки!
Маринка набрала телефон Валика:
— Сынок, тут наша оторва на вишню рвется, на верхушке пять ягодок увидела.
— Понял, мам, ща буду!
По деревенской улице лихо пропылил молодой человек на велосипеде.
— Галюнь, ты опять маме покоя не даешь?
— И ничего не не даю. Очень даже даю, — затараторила баловница, — сказала, полежи, мамочка.
— Ага, а сама на вишню? Сколько раз тебе говорить, что свалишься, руку или ногу сломаешь? — вытянувшийся за два последних года Валик стал очень даже видным молодым человеком, почти девятнадцать сравнялось.
Дед откровенно любовался и хвастался своим Носовым. Внук не стал заморачиваться, после девятого класса пошел в ПТУ на автослесаря. За эти пять лет папа Демид многому научил своих мальчишек, они могли определить, что в моторе требует замены, разобрать и перебрать весь двигатель. Валика после первого курса взяли летом в автомастерскую, хозяин ждал его после окончания ПТУ, говоря Демиду, что у сына руки золотые. Петька собрался было учиться в десятом, но передумал и потянулся хвостом за Валиком. Сейчас, когда оба вытянулись, стало заметно, что Валик постарше.
Мальчишки так и росли — всюду вместе, обожали своих родителей и, конечно же, Галюню, которая росла оторвой и любила, как ни странно, больше Маринки, всех своих мужиков, особенно папочку. Из братьев и деда вила веревки, баба Шура — та совсем ни в чем не могла отказать своей красавис.
Папа дочку любил, но, пожалуй, его она только и слушала, умел Демид, не повышая голоса, сказать так, что ребенок понимал — нельзя. За все эти годы он не делал различия кто свой, кто чужой — все трое были его, а пацаны все так же тянулись к нему, советовались даже по мелочам. Коля втихую радовался, что чижики выросли мужиками.
Дед перебрался в деревню. За пять прошедших лет мужики сумели сделать из дома картинку, особенно полюбилась сложенная всем деревенским на зависть — русская печка. Демид с пацанами старательно и тщательно выкладывали её, мальчишки украсили собственноручно изготовленными изразцами. Сколько они возились с ними, переделывали, злились, но все-таки с помощью интернета и дельных советов пап-Дёмы, сумели сделать и украсить печку, и стала она украшением дома.
Коля начал прибаливать, и решился жить в деревне:
— Воздух свежий, вы всегда приедете, пацаны выросли, с ними ходить куда-то не надо, вон, Валерка на свидания мотается и Петька, смотри, туда же.
Провел с ними беседу насчет интима:
— Чиграши, вы, это, мало ли, живнёте разочек и, это, ребенок получится, давай я вам презервативов куплю?
Валик засмеялся:
— Дед, всегда в наличии у нас имеются.
— Не, ну я серьезно!
— Дед, мы не в каменном веке живем! — теперь гоготал Петька.
— Ну, смотрите!! Я предупредил! Ишь ты, продвинутые они!
Коля приладился каждый сентябрь ездить к Демидовой сестре, заодно и до Пятигорска поехать недалеко, водицы попить.
Маринка немного поправилась, панически не хотела стать опять толстой, но, видно, после «чудесного отпуска» произошел сбой в организме, и не толстела она как раньше.
Демид все так же немногословно говорил:
— Я без вас всех — ничто.
Два раза все-таки слетал в свои горы, больше недели не пробыл — домой тянуло. Удивлялся сам себе:
— Думал, будет тоска по той жизни, а дети перевесили.
Сейчас же Маринка в сорок пять оказалась слегка беременна. Заикнулась было про возраст, но кто бы стал слушать — все четыре мужика и баб Шура категорически сказали:
— Рожать будем!
А уж когда сделали УЗИ и случился мальчик, однозначно решили — будет Санёк. Оберегали маму от всего, только у Галюни в силу пятилетнего возраста не получалось не расстраивать Маринку.
Коля иной раз брал хворостину, она убегала от него, показывала язык и пряталась за баушку маленькую, та орлицей закрывала свою любимицу, не вмешивалась только, когда Демид воспитывал дочку, понимала — надо.
Валику как-то сказала:
— Валичка, ты мене как талисман случилась. Я такая богатая через тебе, балшая семья имею.
Прикупили ей ещё козу — смесь пуховой и простой, и конечно же, у всей семьи и друзей имелись носки-варежки, жилетки из такой шерсти.
Маринка до сих пор в глубине души побаивалась, что однажды её Дёмушка скажет:
— Устал, хочу к себе в горы!
А Дёмушка только посмеивался:
— Куда мне теперь от вас — многодетному: четверо деток, дед, баба, Мик, два щенка?
Мик все так же истово любил Демида и Маринку, ещё выделял Галюню, но шустрый ребенок быстро заставлял его убираться подальше от цепких ручонок.
У Лидуни Андрюха демобилизовался, приехали жить в родной город, родили ещё двоих пацанов. Лешка так же как и Марк, прикипел к северам. Арсюшка жил с Лидой и Марком в пригороде, купили они дом с садом-огородом, где с удовольствием возились, обустраивая. Арся не скучал по папе, дед и бабуля нежно любили своего обретенного внука, мальчишка, в отличие от папы, рос серьезным, вдумчивым, спокойным.
Лешка все никак не женился, отшучивался, не хотел, боялся обжечься еще раз. Лида по секрету сказала Коле, что Арсюшка присмотрел папке жену, а себе ну, не совсем маму, но хорошую — своего тренера по спортивным танцам. Мальчишка кроме танцев серьезно занимался борьбой, были неплохие успехи и награды.
Марк откровенно хвастался внуком, а Коля хитренько улыбался:
— Марк, ведь на самом деле, после тяжких испытаний случается нормальная жизнь. Я боялся, что не доживу, пока чиграши вырастут, вон, Валерке уже девятнадцать стукнет, Петьке — шестнадцать, этой задрыге пять, опять же мальчонку родим, это, наверное, и есть счастье?
== Вот, пожалуй, и всё!
Жаль только, что настоящая героиня, прототип Маринки, увы — неисправима, все такая же.
Спасибо всем, кто был со мной! Ваши коммы, они помогают!