— В тридцать восемь-то — запросто!!
Марк пару раз позвонил со своих северов, Лида поговорила с ним, недоумевая, что мужику надо, ну извинился — обмолвился же в поезде, что достали его дамы. Он и Лиду принял за такую охотницу — мало кто знал, что Марк обожал там сидеть в одиночестве. Лида пояснила, что набрела туда случайно, просто залюбовалась красивым видом, а глядя на озеро, позабыла обо всем — вода, она завораживает. Про Марка она тогда и не знала.
Маринка так и не смогла, скорее, не хотела в силу своей упертости найти общий язык с отцом. Скандалы, взаимные обвинения и обиды, все так и продолжалось. Лида частенько говорила ей, чтобы держалась за Шурика, а то и замуж пошла, но Маринка что-то финтила-крутила, понять её было непросто. Ныла Маринка постоянно: папа обзывается, денег нет, никто не хочет понять, никто не сочувствует её горю…
— Марин, если так хреново — дели квартиру, или отселяй Колю в ту двушку, где квартиранты!
— Да, ты думаешь, он уйдет??
И опять песня без начала и конца. Столкнулась Лида с Тамарой в автобусе, та удрученно сказала:
— Я в жизни много чего повидала, но в таком дерьме — впервые. Ужас, у Галинки монстра выросла — жадная до ужаса, пенсию Петюнину по инвалидности, алименты получает, у самой зарплата приличная, а погляди, как она без матери одеваться стала?
— Да вроде как всегда? — удивилась Лида. — Куртка, джинсы…
— А ты её ботинки видела?
— Не обращала внимания…
— Посмотри при случае. Я ни от неё, ни от Коли не могу добиться внятного ответа, валят друг на друга, хотя оба знают, что я деньги Галинке давала, светлой души была она, эти два… там и внука идиотом делают.
Лида не особо вникала — своих проблем было много, приехал на Новый год сын — худой, бледный, но неунывающий. Мать, увидев его правый бок весь в шрамах — потеряла дар речи.
— Мам, ну не мог я тебе сказать про ранение, после Лехи-то, у тебя и так горя выше крыши.
— Ты дурак?
— Нет, мам, просто прикинул все, когда после операции твердо сказали, что жить буду, подумал, зачем тебя ставить в известность. Живой же, все нормально!
— Куда уж нормальнее, один ведь ты у меня теперь и есть!
— Мам, я тут пробил по своим каналам… — он помолчал, — скорее всего, кароче, два варианта: или Леха уже на небесах, или сумел где-то за границей, как говорится, «лечь на дно».
— Но зачем? Он что, с наркотой был связан?
— Нет, мам, похоже, камешки как-то провозил.
— Ккакие камешки?
— Ну что-то из брюликов-алмазов.
— Да ладно, наш Лешка и брюлики — откуда?? Мы же из бедных.
— Курьером он был, прохиндей же — из любой безнадежной ситуации мог выпутаться.
— Теперь понятно, почему подоконники были вырваны.
— У нас? — удивился сын.
— У нас, я, правда, потом неведомым «гостям» спасибо сказала, поменяла на более широкие, цветочкам моим теперь вон как просторно, да и Васе есть куда зад свой жирный пристроить.
— Да уж, кот у тебя — это уникум. Как он меня сразу принял, не ожидал.
— А то он не понял, что я безумно рада, этот зверюга все мои эмоции понимает. Да и кошки, они лечат, у тебя вон постоянно возле бока больного лежит, целитель.
У «целителя» чуть-чуть дернулось ухо.
— Во, видишь, «ничего не вижу, ничего не слышу» называется, только ухо выдает, представь, если бы говорить умел, любопытный же до жути, кто бы ни пришел — Вася за хозяина.
— Все, мам, не одна.
— Ты мне скажи-ка, сынку, что будешь делать дальше??
— Служить, мам, сейчас в армии много чего в лучшую сторону меняется, женюсь, квартиру получу, на пенсию пораньше выйду — все для поддержки штанов копейка будет, на гражданку всегда успею.
— Жениться надумал?
— Да невесты пока нет, но в поиске.
Тридцать первого, ближе к вечеру, когда Лида по просьбе сына возилась с курицей — любили сыночки курицу с лимоном, в дверь позвонили.
Андрюха пошел открывать, и через пару минут втащил в кухню большую коробку.
— Мам, тебе срочная доставка. — Он посмотрел на бланк, — отправитель Монахов М.В. Это что за фрукт, Монахов??
А, в Белорусии в одном санатории отдыхали, ехали обратно вместе поездом.
— Мам, у тебя симпатия появилась??
— Да вряд ли, так, шапочное знакомство.
— Не скажи, шапочные знакомые не присылают подарки.
— Да откуда я знаю, с чего он надумал, я как бы его совсем не поощряла и повода не давала, обычные разговоры, не более.
Ребенок ловко вскрыл коробку:
— Да, мамочкин, не отверитшься. Мужик явно к тебе неравнодушен.
— Кому я нужна?? — отмахнулась Лида.
— Мам, посмотри! — сын держал в руках большую жестяную банку. — Тут килограмма два, явно не повидло дешевое. Посмотрим?
— Конечно.
Сын ловко вскрыл банку:
— Нда, я такого и не видел в живую!
В большой жестяной банке была красная икра.
— Он что у тебя, браконьер?
— Я не знаю, — ошарашенно проговорила Лида. — Не спрашивала. В коробке были также конфеты в какой-то оригинальной упаковке, пара бутылок шампанского, фрукты и цветы.
— Мам, он что, здесь этот Монахов М.В?? Фрукты и цветы явно не с севера.
— Не знаю, сын, он говорил, где-то чуть ли не в Арктике работает. Что-то с нефтью связанное, я не вникала.
— О, тут письмецо имеется, читай…
«Лидочка, сердечно поздравляю Вас с Новым годом! Пусть старый год унесет все невзгоды, а Новый подарит много радости!! Здоровья, удачи, улыбок!! У меня появилась возможность передать Вам небольшой презент на Новый год, — как раз в Ваши края улетает коллега, вот я и собрал на скорую руку. Цветы должен выбрать коллега, надеюсь, не оплошал. Ещё раз с наступающим!! Искренне ваш — М.В.»
— Ой, мать, ну ты и попала!! Что-то мне подсказывает, что этот твой, как его зовут-то, Михаил?
— Марк.
— Вот, Марк, на тебя виды имеет.
— Да ладно, кто он и кто я, это как принц и Золушка.
— Посмотрим! Только без моего внимательного присмотра не смей!
— Я и без присмотра и с присмотром никаких видов и планов не имею!! Стукни Светке, икрой угостим.
— Да, мать, я сейчас как Верещагин икру есть буду!
— У него хлеба не было, — засмеялась Лида, — вечный ведь фильм-то!!
Светка, быстро явившаяся к ним — было так заведено, если стучат в стенку — надо быстро приходить, увидев большую пиалу, полную, с горкой, икры — захлопала глазами.
— Костаревы, вы кого-то ограбили?
— Точно! Свет, нам поддуло, вот и тебе тоже.
— Хмм, Лидуня. Тогда пожелание на Новый год сразу же: пусть тебе почаще поддувает и побольше, не важно чего — икры, конфет, колбаски, но почаще.
Светка хитренько поглядывала на цветы:
— Сдается мне цветики из той же оперы, что и ведро хризантем.
— Какое ведро?? — сразу же вопросил сын.
— А вот пусть маманя тебе и расскажет.
— Стукачка ты, а ещё миньцанер!!
Светка, послав воздушный поцелуй, удалилась. А Андрюха, пока не выпытал про хризантемы, не отстал.
— Мам, заинтриговал меня этот мужик Марк, может, я тебя ещё и замуж отдам.
— Как же, помечтай. Я там была — ничего хорошего.
— Ну не все же адиоты и козёлы, — процитировал он сам себя, маленького.
— Ну да, ну да, — согласилась Лида, — прям смотри, у мужика отбоя нет от желающих, а тут я вся такая красивая со своими проблемами и чертой бедности. Сын, тебе сколько лет? Ерундой не занимайся.
Сын после ранения и исчезновения брата стал очень внимательным и намного бережнее относился к Лиде. Исчезли из его речи бывшие когда-то привычными слова:
— Ма, ты ничего не понимаешь!
Сейчас, по вечерам, постоянно приходил не поздно — зная, что мать не ложится спать — ждет его, быстренько ужинал, и сидели мать и сын рядышком на диване. Иной раз молчали оба, перебрасываясь изредка словами, и было им очень славно вот так молчать.
— Мамка моя, самая лучшая, я так хотел бы, чтобы у тебя жизнь повеселее стала, потеплее.
— Вот — береги себя, внука или внучку мне роди, и будет замечательно. Я, сынка, до сих пор боюсь…
— Чего, мам??
— Отцовского наследия, «фамильной», так сказать, болезни — пьянства.
— Ха, у меня характер, вы же все говорили — твой, не, мам, я в командировках… — он помолчал, — серьезных был, там без выпивки никак, но четко могу сказать — пусть не похож снаружи на тебя, но внутри — чистая ты. Выпивал свои, ну, скажем, наркомовские и то, по необходимости, ну озноб, простуда, всякие другие… мелочи.
— Мелочи, вон виски седые, думаешь, не углядела?? Сын, я часто говорить не буду — ты у меня — все, что держит меня в этой жизни.
— Знаю, мам!! — обнял её за плечи ребенок. — Маринка звонила, Носова, хочет увидеться, пообщаться!
— Сходи, только лучше в кафешке где посидите, дома у них — там Коля поговорить не даст.
— Да уж, дядь Коля… наш был идиот, но хоть не занудничал.
Сходил Андрей, посидел в кафешке с Маринкой, матери сказал:
— Странная она какая-то стала, здоровая молодая девка, а ноет хуже нашей тетки Нюры Печенкиной со старой квартиры, только той уже восемьдесят чего-то было. И, мам, она такая чудная — сначала заказала себе только пиво, а когда я сказал что платить буду, разошлась.
— Да все вон заметили, что жадновата девочка.
— При теть Гале она вроде такой не была? А ты говоришь — женись быстрее. Вот подвернется такая… — улыбнулся сын.
Сынок пробыл два месяца дома, и он, и Лида подзарядились спокойствием. Уезжая к новому месту службы в Красноярский край, сын твердо пообещал — никаких командировок больше не будет!!
Проскочил март, посылок, слава тебе, больше не было. Лида облегченно выдохнула — ну не любила она так. Одно дело, вон, свои стародавние знакомые-друзья, к ним можно было заявиться со скромными сувенирами — полотенчиками и горой блинов-голубцов, или бутылкой вина, встречали всегда с радостью, а тут? Ну вот чем можно, так сказать, отдарить? Вместо большой банки икры — элитный алкголь, так он стоит, как чугунный мост, да и кто его знает, что предпочитает этот Марк?