За другим столом сидели изрядно подвыпившие не то студенты, не то школьники. Их было трое. Двое участвовали в разговоре, третий потягивал пивчанское и в основном молчал, лишь изредка вставляя свое мудрое слово, словно арбитр, разбирающий спор по вопросу жизни и смерти.
Участвовавшие в диалоге вели культурологическую беседу. Обсуждали вселенную «Ведьмака»[8]. Один, судя по всему, ярый фанат, говорил, что книги и созданные по их мотивам игры просто восхитительны. А вот вышедший недавно сериал явно подкачал. Особенно разочаровывает в нем отступление от книжного и игрового канона, прежде всего прочего – то, которое продиктовано представлениями создателей сериала о толерантности. Второй участник беседы отвечал, что сериал этот не так уж и плох, по крайней мере для той аудитории, которая книги не читала и в игры не играла. На что первый парировал – таких зрителей меньшинство. Ведь сериал привлек, прежде всего, фанатов этой вселенной. Третий продолжал молча выпивать. Все-таки нет, не совсем молча. Пару раз он рыгнул – Максим это отчетливо уловил.
Помимо малолеток-культурологов в баре присутствовали и настоящие философы. Двое. По виду – типичные бывалые выпивохи. Или калдыри. Или забулдыги. В зависимости от того, какой термин кому ближе. Несмотря на столь примечательно-антисоциальный внешний вид, они вели, однако, интересную беседу.
Рассуждали о сотворении мира. Надо же, не только философы. Еще, кажется, и знатоки в сфере религии. Кого только не встретишь в обычной пивнухе. Один, выводя свои рассуждения из ортодоксальных религиозных трактовок сотворения мира, говорил о некоем разумном начале мироздания. О присущей миру гармоничности в силу наличия Божьего промысла. Второй же отстаивал противоположную точку зрения. Вел свое рассуждение от эманации первозданного Божества до Демиурга – творца материального мира. Мира несовершенного ввиду двойственности самого Демиурга. От сотворения мира перешли к сотворению человека. Первый собеседник уверял в подобии человека Богу. Второй же протестовал – мол, нет, человек только задуман по образу и подобию. Сотворен же лишь по образу, а подобия еще только предстоит достичь в процессе развития.
«Забавно, – думал Максим, – но в словах этих алкашей возможно больше истины, чем порой слышится от так называемой «интеллигенции». А ведь сложись их жизнь по-другому, они могли бы вовсе и не стать забулдыгами. Сложись все иначе, эти двое могли быть выдающимися мыслителями, достойными представителями рода человеческого. Если смотреть в таком ключе, несправедливость налицо. Неужели этот забулдыга прав? Наш мир и в самом деле – всего лишь пресловутая ошибка Демиурга?»
На этот вопрос он не успел себе ответить.
«Кусок говна, давно тебя не видел», – такими словами прервались его размышления. Это было сказано громко. Окружающие на мгновение затихли, но, когда поняли, что обращаются не к ним, продолжили заниматься своими делами.
Странно, но обращались похоже к Максиму. Однако почему же он вдруг стал куском говна? Сидел себе спокойно, никого не трогал, только мысленно изредка обкидывал говном окружающих. И тут вдруг сам оказался куском говна. Странно. Максим был уже как следует пьян, но рассуждать еще мог. Однако ответ на этот вопрос не приходил. Не приходил до тех пор, пока Макс не понял, кто к нему обращается. Довольно интересное открытие, надо признать.
Обращался к нему Игорь, собственной персоной. Тот самый Игорь-идиот, который когда-то был его боссом. Он, издалека увидев Максима, проорал это свое приветствие через весь бар. Сейчас же уже стоял рядом. Узнать его было непросто. Постарел. Тупой позитив пропал из взгляда. Заменился чем-то, похожим скорее на тупое смирение. От дурацкой улыбки тоже ни следа. Теперь – унылая мина. Наверное, впрочем, у Максима в тот вечер была такая же. Однако, несмотря на все видимые изменения, это несомненно был бывший босс Максима. Тот самый, что вроде как сидел, и чье место он когда-то занял.
«Отлично, этого долбодятла мне еще сегодня не хватало для полного счастья. Ты вообще вроде как сидеть где-то там должен. Хотя, уже столько времени прошло…», – подумал Максим.
– Привет, мудила, – сказал ему Макс. – Присаживайся, не стесняйся. Как жизнь?
– Как жизнь? – переспросил тот со злостью, продолжа стоять. – Да ты мне ее напрочь изгадил, говноед комнатный. Украл, сука, весь мой бизнес, да еще подставил меня.
«Забавно, – подумал Максим, пропустив «говноеда комнатного» мимо ушей, несмотря на всю изысканность и красочность выражения. – Он обвиняет во всем меня. Бизнес, я, допустим, действительно в конечном счете присвоил. Однако если бы не я, то Брок просто нашел бы тогда кого-нибудь другого. А вот насчет подстав – тут я правда ни причем. Может мои хозяева постарались?»
– Присядь, утырок, – сказал Максим Игорю. – Давай спокойно поговорим, не ори как писклявая истеричка во время ПМС. Я у тебя ничего не крал и уж тем более никого не подставлял.
Игорь выглядел весьма озадаченным. То ли оттого, что Максим отрицал обвинения. То ли оттого, что человек, который раньше обращался к нему с уважением, сейчас был в разы выше его по статусу и за последнюю минуту успел назвать его мудилой, утырком и истеричкой. Впрочем, первые эмоции прошли.
Игорь, уже немного остывший, сел и спросил:
– В смысле не крал и не подставлял?
– В прямом, – ответил Максим, отметив про себя, что вопросы Игоря с годами умнее не стали. – Рассказывай, что там у тебя случилось после того сраного корпоратива. Я постараюсь прояснить ситуацию, насколько смогу.
– Да что случилось? – переспросил Игорь, показывая крайнюю степень удивления. – Ты и сам должен все знать, ведь ты же обогатился на этом.
– Обогатился – да, конечно, – прокомментировал Максим. – Я использовал возможность, которая появилась, когда ты неожиданно отошел от дел. Из-за твоей же собственной глупости и истории с тем богатым ублюдком, заметь. Но еще раз говорю – я тебя не подставлял и вообще не понимаю, о чем ты. Так что рассказывай.
– Опять за нос меня водишь, – пробурчал Игорь. – Сам же все прекрасно знаешь. Я поцапался с тем мажором. Он оказался банкирским сынком. Меня на следующий день сразу же задержали, стали стряпать дело. Явно работали на то, чтобы как следует подпортить мне жизнь. Пока я находился под стражей, вдруг как-то оперативно появился этот твой кореш Артур Брок. Сказал, что мы, видите ли, «в щекотливом положении». Если я хочу когда-нибудь выбраться на свободу, мне нужно продать фирму тому, кому он укажет. Обещал хорошие деньги.
Я сначала отказался. Он сказал, что поможет уладить ситуацию с потерпевшим – посижу несколько месяцев, а потом меня отпустят. Что делать, пришлось соглашаться. Других вариантов я все равно тогда не видел. Продал фирму какому-то офшору. Большая часть полученных денег ушла на выплату этому ссаному потерпевшему.
В конце концов, меня отпустили. И вот тут я узнаю, что моей фирмой теперь заправляешь ты! Я не знал, что делать. Хотелось как-то вернуть бизнес. Но вскоре после моего выхода объявился Брок и настойчиво предупредил, чтобы я даже не думал тебе мешать. В противном случае, мол, у меня будут проблемы, по сравнению с которыми моя заруба с банкирским сынком покажется мне приятным воспоминанием. У меня не было сил бороться, пришлось отступить.
Однако я сразу понял, что, как ни крути, ты в этой истории замешан по полной. Бизнес-то мой оказался у тебя в руках, Брок тебя защищал, а потом еще ты стал пиарить свое сотрудничество с «Мидасом». Это же все происходило у меня на глазах. И в конечном счете, посмотри, во что разросся мой бизнес, который теперь у тебя в руках! Будешь после этого снова говорить, что ты тут ни при чем?
– Артур Брок на меня не работает, – сказал Максим. – Можешь мне, конечно, не верить, но врать в данном случае смысла нет. Он работает на «Мидаса». Ты сам с ними сделку заключил, не посоветовавшись со мной, помнишь? Я тебе тогда еще говорил, что она выглядит странно, но ты же, упертый дурак, меня не слушал. Решил, что по-быстрому бабла срубишь. То же и с этим сынком банкира было. Я что ли заставлял тебя с ним посраться? Так кто же в твоих бедах виноват, кроме тебя, скажи?
Про подставу, повторюсь в который раз, я ничего не знал. Могу только сказать, что Брок тут тоже на мой взгляд ни при чем. Узнав, что у тебя возникли проблемы с тем мажором, он, а точнее его хозяин Генри Голдман, решил, что нужно обезопасить сделку и передать управление компанией другому человеку. Им нужно было выполнение договора, а не сама компания, понимаешь? С банкирским сынком они вряд ли работали вместе. Зачем им это? Просто выкупили у тебя фирму и передали управление ей мне, за отсутствием более подходящего варианта. У тебя ведь даже заместителя не было, который был бы в курсе дел. Ставить же на управление человека, не знакомого с делами компании, в «Мидас Кэпитал» не хотели.
Оставался вариант выбрать кого-то из самой фирмы. Вот и выбрали меня. А дальше, уже после передачи управления в мои руки, пошли наши с ними дела. Что же касается твоего задержания – оно, по всей видимости, состряпано по инициативе того банкирского ублюдка. На этот счет я толком не в курсе. Брок, насколько я понял из разговора с ним, тоже. Это, конечно, не точно, но думаю все-таки «Мидас» к твоему задержанию никакого отношения не имел, а вмешался уже после. Так что поздравляю, ты на протяжении многих лет зря винил в своих бедах меня.
Игорь как-то совсем приуныл.
«Да, это похоже на правду, – сказал он расстроенно, уже без прежнего наезда. – Я сам себе создал проблемы. Ты ведь действительно меня предупреждал, что это дело может плохо кончиться. Я же, дурак, не слушал. Хотел успеха, понимаешь? В результате же получил лишь разочарование. Надо было почаще думать головой. Сейчас уже, конечно, ничего не изменить. Кстати, как дальше шла работа с «Мидасом» после моего ухода?»
Очень странное дело. Неожиданно, непривычно. Максим удивился – Игорь, которого он всегда считал полнейшим идиотом, так быстро успокоился и перешел к здравому рассуждению. Даже подумал, не ошибался ли он на счет этого человека.