– Хорошо, приступаем, – подвел итог Марк. – После чего незамедлительно начинаем обнуление.
Решение было принято.
Тяжелый оказался день. Добравшись до дома, Марк погрузился в размышления. Нет, он не сомневался, что действовал в соответствии со своим долгом. Что-то его, однако, тревожило. Только вот не мог Марк понять, что именно. Как будто некая его часть, которая должна бы быть на месте, сейчас отсутствовала.
Такие, как Марк, не понимают этого чувства. Ощущают, да, но не могут его определить. Распознать, чтобы понять, что не так. Оттого и задают себе вопрос. Вроде бы все идет как надо, но что не так? Дело ведь вовсе не в неудовлетворенных желаниях, как у большинства людей, не в ощущении нереализованности. Нет, у него есть все, он на вершине иерархии. Что-то, однако, отсутствует, но как будто бы просится вернуться. Марку не было дано понять причину этого чувства. Узнать ответ на его вопрос. Если же подумать, ответ на него был прост.
То были остатки его совести. Совести, которую он сам, год за годом, старался из себя изжить, чтобы не чувствовать ее угрызений. Марку это вроде бы удалось. Совесть со временем перестала его беспокоить. Покинула его. Марк забыл про нее.
И вот теперь ее маленькая, никчемно маленькая частичка, еще живущая в нем, подавала свой тоненький, еле слышный голосок. Марк его слышал, но уже не узнавал. Совесть пыталась вернуться, он же не мог принять ее обратно. Не мог, потому что забыл.
Однако забытие не лишает нас ощущения пустоты, которая остается, когда часть нашей души покидает нас. Такое бывает, например, когда из жизни уходит дорогой нам человек. Мы со временем забываем его лицо. Несмотря на это, покидая нас, этот человек забирает с собой нечто для нас дорогое. Часть нашей души. Ту самую часть, которая связывала нас с ним. Остается лишь обрубок этой связи. Как будто остаток провода, который оборвали. Отсюда и ощущение пустоты.
Так вот с совестью – тоже самое, что с любимыми людьми. Она покинула Марка. Он ее забыл, а пустота осталась. И вот теперь, когда совесть пыталась выйти с ним на связь, он не мог распознать, что же это, продолжая между тем ощущать пустоту.
Марку не суждено было понять, в чем же его ошибка. Более того, он не признавал даже, что таковая вообще была. Ошибка же была, притом самая крупная. Та, которую тот же Максим, в отличие от Марка, не совершил. В чем же она?
Марк всегда думал, что никакого выбора он не делал. Был убежден, что все предрешено за него судьбой и предками. На самом деле это было не так. По крайней мере один выбор был сделан им самостоятельно. Тот самый выбор, который предопределил все дальнейшие его действия.
Заключался он в том, что Марк отказался от своей совести. Из-за этого своего выбора он всю жизнь продолжал плести интриги, которым, казалось, не будет конца. Однако конец есть у всего в нашем материальном мире. Да, за ним следует новое начало. Тем не менее, начало не отменяет наличия конца. И вот, выбор в пользу отказа от совести, сделанный Марком, предопределил конец не только для него, но и для многих других людей, которым суждено пострадать от последствий.
Марк задумчиво посмотрел на свой стол. Там лежала книга. Перевод. Оригинал был найден в доме у Максима Смирнова. Это была то ли повесть, то ли личный дневник, который вел столь ненавистный Лайтборну человек. Конечно, команда Марка тут же выполнила перевод, надеясь найти зацепку, где же искать этого засранца, который создал для них столько проблем. Марк, разумеется, тоже прочитал. Истории из личной жизни перемежались с какими-то полуфантастическими рассказами и размышлениями автора. Как будто тот хотел написать книгу, но не завершил ее. А может, и завершил, оставив данный труд в качестве послания. Кто же его знает.
Как бы то ни было, Марк часто в последнее время перечитывал конец этой книги. Вот и сейчас, глядя на текст, он впал в глубокое размышление, уводящее в самые чертоги разума. В этой финальной части книги было написано следующее:
«Мы часто забываем о том, что наши ресурсы ограничены. Во всяком случае, те из них, которые имеют материальную основу. Порой даже не забываем, а не хотим этого признавать. Тем не менее, это так. Нефть, газ, познавательные возможности отдельного индивида, срок жизни человеческого тела – все имеет свои пределы. Эту основу нужно понимать. Мы объективно ограничены в своих действиях. Однако вместо того, чтобы осознать свои пределы и с учетом этого осознания качественно изменить свою жизнь, многие из нас делают другой выбор.
Неправильный выбор, который приведет к печальному финалу. Он лишь кажется нам чем-то отдаленным. В действительности же, мы уже на пределе. Складывается ощущение, что один неверный шаг отделяет нас от падения в пропасть. Вопрос только в том, сделаем мы его или нет. Хотелось бы верить, что не сделаем. Однако направление нашего движения говорит об обратном.
Если ты дочитал до этого момента, подумай, что ты делаешь не так. Скорее всего, ответ на этот вопрос тебе известен. Если понимаешь, что движешься в неправильном направлении, остановись. Оглядись. Выбери правильный путь. Никто за тебя этого не сделает. Творить зло легче, чем добро. Многие это понимают. Однако далеко не все знают, что осознать ценность света можно только познав тьму.
Конечно, многое из написанного здесь – метафоры. Многое же, наоборот, написано прямым текстом. Что именно – разбирайся сам».
Эпилог
Она торопилась домой.
Было уже больше восьми вечера. Она опаздывала. Да, у нее были причины. Задержалась на работе, потом зашла в магазин. Вот только ему это бесполезно объяснять. Он злится, когда она задерживается. Возможно, изобьет. Если еще и пьяный, точно изобьет. А он теперь все время пьяный.
С тех пор, как произошел слив персональных данных, многие стали пить. Даже те люди, которые раньше почти не пили. Они запутались. Их пугала неопределенность. Люди не знали, что делать. Поэтому многие стали искать спасение в том, что было знакомо. В бутылке, например.
Подумать только, а все это из-за прихоти одного человека. Чертов Максим. А ведь раньше она с ним спала. Удержи она его тогда при себе, все могло бы быть иначе. Богатство, власть, возможности – вот что могло бы ее ожидать. Однако, не ожидало.
А ведь до Максима был еще Игорь. Тот, конечно, не такой выдающийся, как Макс, но ведь тоже был в свое время не беден. Да и сейчас не беден, насколько она знала. Если бы только ей хватило мозгов не бросать его сразу, как только произошла та неприятная история с арестом. Если бы только она тогда не предпринимала поспешных действий, дождалась бы развязки, все могло бы быть иначе. Да, жизнь не была бы так роскошна, какой могла быть с Максимом, но Игорь бы ее не бросил, уж точно. Она всегда могла им управлять. И уж точно не бил бы ее, как этот ее нынешний «избранник». Нет, Игорь никогда бы ее и пальцем не тронул.
Все могло бы быть иначе. Однако не было.
Алла торопилась домой. Быть может, он ничего не скажет? Она не будет его раздражать, точно не будет. Только бы он был спокоен. Алла судорожно вставила ключ в замочную скважину. Повернула его раз, другой. Открыла дверь. Вошла. Все тихо. Наверное, спит. Включила свет, поставила на пол пакеты.
С кухни донесся какой-то звук. Зараза, все-таки не спит. Сейчас она получит. Мало не покажется, уж точно.
Сняла пальто, пошла в сторону кухни. Да, он здесь. Залип в планшет. Что-то смотрит. Слава Богу, занят. Может не будет злиться.
– Дорогой, прости меня, я задержалась, – пропищала Алла. – Пожалуйста, не злись. Я знаю, что так нельзя.
– Ты слышала? – «дорогой» смотрел на нее мертвенно-бледным взглядом.
Он не был зол. Странно. Нет, не странно. Страшно. Он был чем-то напуган.
– Началась война. На нас напали.
– Как война? Как напали? – растерялась Алла. Она была напугана, и вместе с тем чувствовала облегчение. Похоже, сегодня ее не будут бить.
– Так, война. Чего тут не понятного, дура тупорылая? – рявкнул тот. – Мировое сообщество, видимо, устало слушать заявления Орлова о нашем особом пути и суверенитете. Сегодня по нам выпустили ракеты. Грозятся применить ядерное оружие. Наши, само собой, не стоят в стороне. Орлов уже тоже завил, что шандарахнет ядеркой в случае чего. Все идет не так с тех пор, как этот ублюдок возглавил государство. Хотя нет, все пошло к херам еще раньше. Когда чертов Смирнов устроил свой чертов слив. Кучка богатеев и политиканов решает свои дурацкие разногласия, а страдают обычные люди. Как вот нам, нормальным, теперь жить-то прикажете?
«Это ты-то «нормальный»? – подумала Алла. – Алкоголик, дурак, бездельник и домашний насильник. Или, может быть, я «нормальная»? Неудачница, что вышла за это чудовище, отчаявшись найти лучшего кандидата в этой вонючей дыре».
Алла всегда считала, что поступает правильно. Когда искала себе богатого мужика, например. Надо же как-то свою жизнь обеспечивать. Разве это не правильно? Правильно. Потом, когда, отчаявшись в этих поисках выбрала кого попроще. Разве это не правильно? Правильно. Затем, когда не бросила его после того, как тот впервые начал слетать с катушек. Надо же поддержать «любимого». Разве это не правильно? Правильно. Потом, когда, уже видя, что он из себя представляет, все равно осталась с ним, считая такую жизнь наказанием за все прошлые ошибки. Каждый ведь должен отвечать за содеянное. За безнравственность тоже приходится отвечать, поскольку рано или поздно она ведет к гибели. «Разве это не правильно?» – спрашивала себя Алла.
Правильно, отвечала она себе.
Зачем вообще вспоминать про Аллу в эпилоге? Отчасти, потому что мне так захотелось. Отчасти, чтобы поставить еще один вопрос. О благонамеренности и заблуждении. После чего можно будет, наконец, подвести итог написанного.
Многие из нас думают, что поступают правильно. Поступки разных людей, убежденных в своей правоте, при этом могут быть диаметрально противоположными. Могут ли быть правыми все? Нет. Кто-то, очевидно, не прав. Отчего люди, считающие свои поступки правильными, заблуждаются? Ответ, на самом деле, прост. Оттого, что не видят полной картины происходящего.