– Пока тихо.
– Хм! Пока… Ладно, старший лейтенант, садись, покумекаем. Распорядись, пусть нам чаю организуют, сон, как я понимаю, коту под хвост пошел.
Когда ротный вернулся в избу, штабной уже сидел у стола, просматривая какие-то бумаги. Не прерывая своего занятия, он только головою повел, указывая гостю на табурет.
– Вот что, старшой… Я тут на досуге полистал личное дело твоего старшины. Ты-то сам как его оцениваешь?
– Хороший боец, злой. Умелый командир. Своему месту вполне соответствует.
– Ну еще бы он не соответствовал! Старшина этот, как я погляжу, и в тылу немецком наколобродил – будь здоров! Да и последний ваш бой… По совокупности – уже и младшего лейтенанта давать можно, должность соответствует. Да и не только…
– Но ведь мост-то сожгли…
– Так и не Красовский же его оборонял! На своем месте он все правильно организовать сумел. Вот только, как я посмотрю, у него привычка все самому делать, в одиночку. Как-то это странно выглядит, не находишь?
– Старшина просто очень быстрый, не каждый боец за ним поспевает.
– Так надо ему таких же быстрых найти.
– Где, товарищ майор? У меня таких больше нет, Красовский один только и есть.
– Да? Ладно, этим я сам займусь… Разумеется, когда они все назад притопают. Тогда можно будет и насчет очередного звания подумать, если все, как надо, ребята твои там сотворят.
Стукнула дверь, и на пороге появился боец-посыльный:
– Разрешите войти?
– Что у вас? – повернулся к вошедшему майор.
– Товарищ майор, разрешите обратиться к товарищу старшему лейтенанту?
– Обращайтесь.
– Что случилось, Городня? – спросил посыльного Горячев.
– Унтер немецкий оклемался, его сейчас Пинчук допрашивает.
– Ну-ну! И что хорошего рассказал тот унтер?
– Немцы ожидали прорыва разведгруппы. Им было приказано не открывать огня, чтобы русские не возвратились. Немедленно сообщить о появлении противника и дать точные коор… – запнулся посыльный, – кордонаты места прорыва.
– Координаты, – машинально поправил его ротный. – Это все? Немец не сказал, успели ли они сообщить об этом?
– Сказал, что направил связного в тыл. Непосредственно перед тем, как на них напали. Телефонной связи у них не было.
– Ну, если верить бойцам, что унтера привели, то связного Красовский пристукнул по дороге… – пробормотал Горячев. – Все, Городня?
– Пока все, товарищ старший лейтенант. Как что-то новое будет, Пинчук тотчас же доложит.
– Свободны! – махнул рукою майор.
Когда за посыльным закрылась дверь, оба офицера уставились друг на друга. В избе воцарилось молчание…
Глава 7
Все-таки зеленая жаба – воистину страшный зверь!
Вот кто бы мне пояснил, за каким таким хреном надо было мне еще и пулемет с собою волочь? Нет, понятное дело, что из окопа его утащить было необходимо – это сильно работало на версию о зловредных русских разведчиках. Мол, не только унтера сволокли, но еще и пулемет заодно прихватили. Понятно и объяснимо. Ну, так и надо было бы его где-нибудь в лесу выкинуть. Потом, отойдя километров на парочку.
Так нет же!
Как деревенский куркуль, тащу его на горбу – жалко! (за него деньги плачены…) Ага, и еще три ленты, совсем сдурел…
Может, и впрямь его куда-нибудь тут присунуть? Ведь не догоню же своих!
Нет, решено, оставляем эту железяку.
Вот, кстати, место приметное (зачем?!), чтобы его заныкать… (назад тащить собрался?)
Тут когда-то шли бои.
Кто и кому здесь тогда навтыкал, сказать сложно. Но, исходя из того, что данное местечко находится ныне в немецком тылу, можно предположить, что в итоге нагрели-таки нас. Полузасыпанные взрывами окопы, перепаханные снарядами огневые ПТО – резались тут свирепо. На траве то и дело натыкаюсь на пожелтевшие остатки бинтов, россыпи гильз – обычные следы жаркого боя. А вот и пулеметное гнездо. Оно прямо-таки засыпано гильзами, видать, «максим» оторвался на всю катушку. Аж по щиколотку – ей-бо, не вру! Самого пулемета, разумеется, нет – унесли. А вот одна из коробок – осталась, та, что с банкой воды (ныне пустой) и маслом. Оно, кстати, в наличии, не забрали. Подобрав в окопе плащ-палатку, кладу на нее трофей, вытаскиваю из сидора ленты и заворачиваю все это в брезент. Поливаю сверху маслом из максимовского «ЗИПа». И, уложив добро на дно окопа, попросту засыпаю это все гильзами – их тут для этого вполне достаточно.
Вот и славно. Место приметное – назад топать будем, заберем.
Почти пятнадцать кило долой – эх, я и припущу!
Ну, не бегом, разумеется, здесь все же не стадион, но скорости поприбавлю ощутимо.
Так оно и оказалось, до места предполагаемой дневки я дотопал достаточно быстро. Только вот никого там не нашел…
В принципе, не так уж и страшно, то, что комвзвода-один уведет отсюда народ, было вполне предсказуемо. Он мужик грамотный и предположить то, что я могу и не дойти благополучно, просто-таки был обязан. На мой взвод, надо полагать, Никонова поставили. А что? Он боец опытный, замкомвзвода. Потянет…
Присядем и пораскинем головой.
Что дальше делать?
Месторасположение объекта я знаю, прикинуть, кто и откуда ударит, тоже могу. Как-никак сам этот план и помогал разрабатывать. Время атаки в принципе менять не станут. Быстрее просто не получится, а откладывать небезопасно. Почти сотня вооруженных бойцов незаметно в лесу долго не просидит, тем паче под боком у этих «сарайчиков». Там небось патрули исправно по лесу чешут.
Не будет Малашенко рисковать, меня поджидаючи. И правильно, между нами говоря, сделает. Семеро одного не ждут.
Чай, не маршал пропал – комвзвода, этого и заменить можно.
И как все это отразится на мне? Да никак. Куда шел, туда и дальше пойду, чай, не в первый раз-то… Оружие есть, харч и боеприпасы имеются, жив-здоров. Чего еще надо-то? Иди и не хнычь!
– Надо отменять операцию!
– Сдурел, старлей? – Федоткин повертел пальцем у виска. – Кто тебе такое позволит?!
– Ну… вы же можете доложить…
– Что?! Что я должен доложить туда? – ткнул пальцем вверх майор. – Мол, долбанутый по башке унтер рассказал нам… Тебя по башке стукнуть – так, поди, и запоешь!
– Но они же ждали наших разведчиков… – слабо возразил ротный.
– Которые должны пройти по их тылам полсотни верст и там чего-то рвануть… Так унтер сказал?
– Нет…
– С чего же такая паника, товарищ Горячев? Не уверены в своих бойцах?
– Уверен. Но…
– Все «но» надо было озвучивать д о получения приказа. Тогда это имело смысл, не спорю. А сейчас? – недобро прищурился штабной.
Ротный промолчал. Да, разумеется, у него были возражения – много! Но озвучивать их теперь?
Поздно…
Майор вытащил из вещмешка флягу, поднес к уху и взболтнул. Кивнул и, пододвинув стаканы, налил граммов по сто.
– Пей! Это приказ!
Водка провалилась в желудок совершенно незаметно. Но на душе малость полегчало.
– Вот что я тебе скажу, старлей! Может быть, ты прав. А может – я прав. Сейчас ни то, ни другое проверить невозможно. Вполне вероятно, что немцев просто достали рейды твоих ребят, и они решили с вами жестко разобраться. Может такое быть?
– Да.
– Вот! Но – вполне вероятен и твой вариант. И как теперь быть? Как думаешь, авиаразведку и бомбовый удар по складам легко организовать? В смысле – мне организовать? Мало ли, может у меня личный авиаполк где-то завалялся…
– Нет. Думаю, что и комдив наш сразу бы не смог.
– Без всяких «бы»! Не смог бы, это уж ты мне поверь. Понимаешь теперь, кому я докладывать должен? И что докладывать? Россказни стукнутого фрица?
– Не знаю…
– А я что – о семи головах? Все про всех знать и ведать должен? Вот! – На стол лег лист бумаги. – Пиши!
– Что писать и на чье имя адресовать рапорт?
– Комфронта пиши, чего уж тут миндальничать? Карандаш тебе дать?
– У меня есть… – расстегнул планшет ротный.
Минут через пять он протянул штабному исписанный лист бумаги. Тот внимательно прочел рапорт, хмыкнул и покачал головой:
– Смелый ты! Уважаю! Ничего не побоялся. И как думаешь, каков будет результат?
– Операцию отменят…
– Отменят вылет бомбардировщиков – в лучшем случае. А бойцам своим ты как об этом передавать собрался?
– Но они же должны дать условный сигнал о прибытии! Сделать из полотнищ на земле условный знак – тогда и ударят самолеты, – с надеждой в голосе произнес Горячев.
– Угу… про вариант атаки без поддержки с воздуха позабыл уже? А ведь мы все этот случай разбирали! Мало ли… нелетная погода, немцы в воздухе… Было ведь?
– Было… – Под ротным словно пол качнулся.
– Ну да! Так что атака произойдет в любом случае, старлей! Уж тут ты мне поверь, хорошо? Увидят самолеты сигнал или нет – ничего сообщить твоим ребятам мы попросту не сможем.
– А минометчики? У них же связь есть?
– Откуда, родной? Им и свое-то добро дай бог сил дотащить… – Майор только рукой махнул. – Да и не нужна она им там…
– И что тогда мне делать?
– Сейчас – спать! Ты мне с трезвой головой нужен будешь!
– А… рапорт?
Штабной аккуратно сложил лист бумаги и убрал его в полевую сумку:
– У меня пока полежит…
На ночлег я забрался в самую чащобину. С таким расчетом, чтобы любой полоумный, который захочет меня здесь отыскать, неминуемо прошелся бы ногами по трескучим веточкам. Пусть он там потопает, заодно широко оповещая всю округу о своем приближении.
Устроившись поудобнее, вскрыл банку тушенки и прикончил парочку сухарей – в брюхе довольно заурчало. Вот теперь можно и на боковую! Опустошив добрую треть фляги, укладываюсь спать.
По всем расчетам, наши должны достигнуть рубежа развертывания только завтра к вечеру. Пока там минометчиков найдут да позиции разведают – еще день долой. Опосля всего этого надобно подать сигнал самолетам, разложив в определенных местах куски белой материи. И только после того, как самолет сделает круг, подтвердив тем самым, что сигнал им понят, ожидать на следующий день авианалета. За это время ребята должны скрытно подойти к объекту, занять позиции и одновременно с налетом авиации выдвинуться максимально близко к пресловутым сарайчикам. А дальше – по обстановке. Решит Малашенко, что целесообразнее атаковать во время бомбежки, – пойдем. Хотя, откровенно говоря, я на бомбежку рассчитывал больше, нежели на нашу атаку. Не слишком сильный я спец в авиации, однако полагаю, что десятком бомб по пятьдесят килограммов можно сделать больше, чем десятком двухсотграммовых тротило