Внезапно оживает пулемет охранения. Длинной, почти в полдиска, очередью он долбит где-то совсем рядом. В ответ ему грохочут выстрелы.
– Снаряд!
И пушка разворачивает свой ствол в сторону перестрелки. Стремное это дело – находиться около орудия. «Флак-37» имеет высокую станину и совершенно не предназначен для того, чтобы отбивать пехотную атаку. Спрятаться тут особо негде, так что любая случайная очередь может подмести огневую не хуже опытного дворника. Тем не менее я не бросаю пока пушку. Жахает выстрел, и почти тотчас же в кустах поднимается столб разрыва. Неприятная это вещь – снаряд такого калибра, да в упор по атакующей пехоте. Картечь, надо думать, была бы лучше, но зенитные орудия таким боеприпасом не комплектуются.
– Командир! Три снаряда осталось!
Значит, мы стреляем почти три минуты. Даже чуть дольше продержались, чем я рассчитывал. Быстро окидываю взглядом окружающую местность.
Немцев много… Их просто до фига! Они лезут буквально из каждой щели. Их очень даже можно понять. Ведь если взорвется склад, то в радиусе полукилометра от него гарантированно не останется ничего живого и целого. Это уж как минимум… Так ли уж велика разница, прилетит ли в тебя пуля озверевшего русского диверсанта или твою требуху живописно раскидает по прилегающей местности в результате сверхмощного взрыва. В этом случае пуля даже предпочтительнее. Она может и не попасть вовсе, пролететь мимо или легко пронзить мягкие ткани и усвистать куда-то вбок. В варианте же подрыва складов со снарядами шансов нет вообще никаких. И ни у кого.
Страх подгоняет атакующих.
Телефонный звонок
– Герр оберст-лейтенант! Это гауптман Вачовски!
– Слушаю вас, гауптман.
– На склад совершено нападение!
– Гауптман… Я уже прочел ваш рапорт.
– Никак нет, герр оберст-лейтенант, я имею в виду совсем не это! Не то нападение, которое было утром.
– Не понял… Русские что, вернулись?!
– Имею основания полагать, что они никуда и не уходили. Все происходившее утром было не более чем маскировкой. Это ложное нападение имело одну-единственную цель – выманить в лес как можно большее количество солдат охраны и приданных сил. А вот сейчас, в настоящий момент, герр оберст-лейтенант, русские диверсанты ведут ураганный огонь по складу из захваченных ими зенитных орудий. Уже было несколько взрывов (на самом деле взрывов было всего два, но гауптман предпочел в данный момент это не конкретизировать), и существует вероятность прямого попадания по складам с боезапасом. Не мне вам объяснять, герр оберст-лейтенант, что в этом случае последует.
Вачовски несколько покривил душой. На самом деле он вполне отчетливо понимал, что никакого прямого попадания по складам быть не может в принципе. Да, артиллерийский огонь причинил неожиданный и оттого вдвойне неприятный ущерб. На разгрузочной площадке сейчас догорали жалкие обломки вагонов с пороховыми зарядами. Неприятно, что и говорить, но непосредственной опасности для основного массива боеприпасов никакой не было. Но вот предположить, что именно сделают эти очумевшие русские в следующий момент, гауптман не мог. Совершенно не исключалось и повторение утренней атаки. В то, что егеря зачистили весь лес и там сейчас не осталось никого живого, Вачовски уже вполне обоснованно не верил. Кто-то же сейчас стреляет из захваченной зенитки? Где гарантия, что это все уцелевшие? Отвечать единолично за все, что может произойти в результате вероятной второй атаки, гауптман не собирался. В конце концов, защита столь важного объекта есть задание наиважнейшее. Гораздо более приоритетное, чем поиски где-то в лесах разбежавшихся диверсантов. Да и потом… За успешную защиту вверенного ему объекта благодарность последует именно ему – Вачовски. А за уничтожение беглых диверсантов не менее заслуженно наградят кого-то другого.
Вполне вероятно, что этот офицер свою награду в итоге и получит. Но пусть об этом болит голова у его непосредственного начальства. А у гауптмана есть своя задача, которая не имеет ничего общего с беганьем по лесу.
По вышеуказанным причинам начальник склада предпочел чуть-чуть сгустить краски. Некоторые неточности в докладе всегда можно объяснить вполне естественной неразберихой, возникшей в результате нападения диверсантов. В конечном итоге судить-то ведь будут по тому, уцелел объект или нет. За это гауптман был спокоен. Еще три-четыре минуты – и взбесившуюся зенитку подавят. А вот посылать своих солдат в лес для поиска русских, которые наверняка там прячутся, – извините, господа, для этого есть другие части.
– Понятно, гауптман… Я немедленно свяжусь с вышестоящим руководством! Подкрепление у вас будет, обещаю! А пока – держитесь!
– Яволь, герр оберст-лейтенант! Будет исполнено!
Телефонный звонок
– Хайнеманн? Майор! Я не слышу вас!
– Извините, герр генерал, здесь не очень хорошая связь!
– Ну вот, наконец-то! Хоть что-то можно понять! Немедленно пошлите войска на помощь гауптману Вачовски!
– Герр генерал! Но ему вполне достаточно тех сил, которыми он располагает! Мы уже практически завершили окружение отходящих диверсантов…
– Они никуда не ушли, Хайнеманн! В настоящий момент их группы атакуют склад! Там уже было несколько взрывов.
– Но это невозможно, герр генерал! Русские потеряли только убитыми более половины личного состава! Атаковать в таких условиях – это безумие!
– Ну, значит, мы имеем дело с сумасшедшими. Выполняйте приказ! – И генерал положил трубку.
Майор потерянно опустил трубку на рычаг. Как же так? Ведь все было спланировано и учтено до мелочей! Пара часов – и жалкие остатки диверсионных групп расплющат между наковальней засадных подразделений и молотом преследующих егерей. И в этот момент прекратить преследование?! Что такого должно было произойти у этого болвана Вачовски, раз генерал отдал столь недвусмысленное приказание? Вожделенный Железный крест, печально звякнув на прощанье, исчез где-то вдали. Да бог бы с ним, с Железным крестом! Что не было учтено и какой фактор прошел мимо внимания майора?
Ни на один из этих вопросов ответа не находилось.
Хайнеманн повернулся к лейтенанту, который терпеливо ожидал его около входа в блиндаж:
– Гюнтер… Передайте приказание егерям… И вообще всем, кто сейчас преследует русских. Преследование прекратить, форсированным маршем выдвигаться к месту утреннего боя. Диверсанты снова атакуют склад.
Глава 14
Как гудит колокол в голове…
Открываю глаза и вижу, как мимо проплывают верхушки деревьев. Что за хрень такая? Меня реально покачивает. Ничего не понимаю…
– Осторожнее там! Кочки!
Блин, так меня на руках тащат!
– Э, хорош, мужики, я и сам идти могу…
М-м-да! Вот не надо спешить делать опрометчивые заявления – меня так в сторону и потащило, еле-еле в сосну не впечатался мордой. Но слава богу, удержался и не уронил свой авторитет ниже плинтуса.
Оглядываюсь.
Раз, два, три… Пятеро нас, считая и меня тоже. Охримчук с остатками отделения, Казин… все.
– Остальные где?
– Там все остались, товарищ старшина. Безрукова гранатой достали, остальных снарядами побило.
– Снарядами?
– Так накрыли немцы-то пушку артогнем. Там все так перепахало… Вас взрывом тоже приложило, мы на руках вытащили.
– Так… Далеко отошли?
– Версты три.
– Немцы на хвосте есть?
– Да кто ж их знает-то? Так-то вроде и не слыхать пока. Собаки не лают, да и выстрелов нет.
Охримчук мужик обстоятельный. Немолодой уже и по-крестьянски рассудительный. Вот и сейчас докладывает неторопливо, тщательно подбирая слова.
– Что склад?
– Стоит, чертяка, чтоб ему… Дым оттуда валил густой, а что там горело… Взаправду мы его подпалили или это фрицы дымшашки жгли – кто ж отсюда разберет?
Да, скорее всего, именно дымовухи там и работали – уж больно быстро дым поднялся, при обычном пожаре так не бывает. Не лопух там рулил, не лопух…
– Немцев мы там сколько положили, считал кто?
Никто, как выяснилось, не считал, как-то вот времени на это не оказалось. Что в принципе и не удивительно совсем. Ну да это не страшно, прикинем так.
Одиннадцать артиллеристов – это раз!
У вагонов прихлопнуло хоть кого-нибудь? Да фиг его знает… я вообще-то там людей никаких не видел рядом. Но жахнуло-то как! Быть не может, чтобы хоть кто-то да под такую раздачу не попал. Ладно, приплюсуем еще десяток, для полноты картины, так сказать. И это будет – два!
Далее.
Пулемет наш, он тоже, я полагаю, не в воздух стрелял? Да и снаряд мы куда-то там вломили, тоже, надо думать, не совсем впустую… Так что десятка три фрицев мы, в общей сложности, как я думаю, уконтрапупили.
Но главное все же не в этом!
После такой явной демонстрации серьезности своих намерений не будут немцы своими солдатами разбрасываться – стянут их сюда! Здесь у русских главная цель, и именно по этой причине надо все вверх дном перевернуть, а диверсантов найти!
А раз так – не будут у наших на хвосте преследователи висеть. Может, кто и останется… только уж не в прежнем количестве, зуб даю!
И с этой стороны мы можем считать свою задачу выполненной. Надо, однако ж, мужикам все растолковать, вон как они на меня все уставились.
– Значит, так, ребята! Слухайте сюда!
Как правильно когда-то заметил великий полководец Суворов (тот, что Александр Васильевич – помню ведь!), всякий солдат должен знать свой маневр. Тогда и воевать ему проще. Держать бойцов за тупых исполнителей – глупость несусветная!
Именно поэтому я обстоятельно излагаю ребятам все свои соображения. Не скрываю ничего, даже самых неприятных вариантов развития событий. Как бы ни был высок соблазн сейчас оторваться от преследования и ломануть куда-нибудь в чащобу, увы… для нас это роскошь непозволительная. Мы-то, может быть, и уйдем – слишком мала наша группа, есть шанс проскочить незамеченными. А вот остатки роты, да с ранеными на руках, такой возможности лишены.