— Вы их убили?
— Нет, Дези Арнац Второй подмешал им в еду сильное снотворное. В мешках же мы проделали отверстия, чтобы они могли дышать.
— Дези Арнац?.. — Агент по особым поручениям Микульски, окончательно сбитый с толку, не знал, что и сказать.
— Теперь вам, надеюсь, понятно, сколь важно как можно быстрее вывести на чистую воду государственного секретаря и всех его сообщников, лишающих уопотами их исконных прав.
Молчание. Но не долгое.
— Позвольте мне сказать вам кое-что, мистер Дивероу, — молвил спокойно агент ФБР, призывая на помощь все остававшееся еще у него терпение. — Что до меня, то мне ясно только одно — что вы нуждаетесь в помощи, которой я лично вам оказать не могу. А посему передо мной лишь три пути. Первый заключается в том, чтобы позвонить в больницу в Глостере и обратиться за помощью к врачам-психиатрам. Второй сводится к тому, что я прошу своих друзей из полиции подержать вас у них до тех пор, пока ваше состояние не улучшится. Ну а третий совсем прост: я забываю о том, что вы ввалились ко мне в офис мокрый с головы до ног и в одной тапочке и залили буквально весь пол, и, уповая на то, что с помощью столь богатого воображения вы обретете себе друзей, способных оказать содействие такому человеку, как вы, даю вам уйти.
— Вы мне не верите! — завопил Сэм.
— С чего начнем перечислять все то, что наговорили вы мне тут? С Дези Арнаца и некой личности по имени Голдфарб? Или с мешков с отдушинами для воздуха и трех генералов, которые не пробыли бы в Пентагоне и двух минут, как на них надели бы смирительные рубашки?
— Все, что я вам рассказал, — это правда!
— Я не сомневаюсь, что вы и впрямь убеждены в этом, я желаю вам лишь добра. Если хотите, я вызову для вас такси. У вас в бумажнике достаточно денег, чтобы доехать до Род-Айленда или какого-нибудь еще отделения ФБР за пределами этого штата.
— Вы не исполняете своего долга, мистер Микульски!
— Моя жена упрекает меня в том же, когда речь заходит об оплате счетов. Но что могу я сказать ей в ответ? Разве лишь то, что я неудачник.
— Вы — хнычущий бюрократ, боящийся выступить против тех, кто попирает законы нашей страны и конституционные права граждан!
— Вы и так уже задействовали Дези Арнаца, этого парня Голдфарба и трех свихнувшихся генералов. Так зачем же еще вам я?
— Ваше поведение просто позорно!
— Ну что поделаешь, коли так!.. А теперь, если только вам не захотелось вдруг привести в порядок мой пол и вытереть воду со стула, выметайтесь отсюда, а? У меня и без вас полно забот. Например, первый класс начальной школы в Кейп-Энн идет маршем к зданию муниципалитета, чтобы потребовать для детей равных избирательных прав.
— Ну и дела!
— Я думал, что это вас позабавит.
— Но я не вижу в этом ничего смешного. А еще я хотел бы сказать вам, что и без вашей помощи смогу уехать отсюда. Кстати, молодой человек, доставивший меня к вам, — чемпион Новой Англии по борьбе.
— Если вы продаете билеты на соревнование, то, пожалуй, один я куплю — при условии, что вы немедленно покинете мой офис, — заявил агент ФБР, вручая Дивероу его вещи.
— Я этого так не оставлю, мистер Микульски! — произнес возмущенно Сэм, поднимаясь со стула со всем достоинством, которое только было возможно для человека в насквозь промокшей одежде, продолжавшей источать воду, и всего лишь в одной тапочке. — Как представитель судебных органов, я намереваюсь подать жалобу в отдел юстиции. Подобное пренебрежение своими обязанностями просто недопустимо!
— Только прошу вас, приятель, когда будете составлять жалобу, напишите мое имя правильно, дабы не получилось такой же путаницы, как с теми двумя генералами. Видите ли, в нашем округе полно Микульских.
— Вы что, принимаете меня за сумасшедшего?
— Ну, это не мне решать, а докторам, но, откровенно говоря, я склонен считать, что так оно и есть.
— Вы пожалеете об этом! — произнес сердито Сэм и, прихрамывая, направился к двери. Дважды поскользнувшись на мокром полу, он наконец добрался до нее, но, прежде чем выйти в прихожую, крикнул напоследок: — Запомните, вы еще услышите обо мне!
Агент по особым поручениям Микульски, к своему Немалому сожалению, действительно услышал о Сэме. И произошло это ровно через три минуты и двадцать одну секунду после его ухода. Едва сотрудник ФБР проглотил четвертую ложку успокоительного зелья, стоявшего на его столе, как зазвонил телефон экстренной связи. Нажав на кнопку, он взял трубку:
— Микульски, ФБР!
— Эй, Тедди, это Джерард с базы, — представился командир десятого поста береговой охраны штата Массачусетс.
— Чем могу быть полезен, моряк?
— Да вот хочу узнать, нет ли у тебя каких-нибудь сведений о Дивероу? Он объявлен в розыск.
— Что? — спросил едва слышно агент по особым поручениям. — Ты сказал: Дивероу?
— Да. Мы поймали его дружка, этого психа Фрейзера, но он так и не сказал нам, где сейчас Дивероу. Сидел тут у нас с идиотской ухмылкой да время от времени звонил по телефону.
— Не сказал?.. Сидел?.. Почему все это — в прошедшем времени?
— Творится черт знает что, Тедди! Нам пришлось его отпустить, чего мы не можем понять. Раз так, зачем тогда надо было поднимать дурацкую тревогу? Мы чуть не загубили двигатель, спустили в бурю троих ребят в лодку и снесли пять буев возле причалов, за что нам придется заплатить, и все — просто так! Дивероу исчез, и мы даже не знаем, зачем его разыскивают. Я думаю, что вы, фэбээровцы, просветите нас.
— А у нас не объявляли никакой тревоги, — ответил растерянно Микульски. — Объясни, что все-таки случилось, Джер?
Когда командир Джерард рассказал ему все, что сам знал, агент по особым поручениям, побледнев, снова потянулся за лекарством.
— Этот сукин сын Дивероу ушел отсюда несколько минут назад. Он явно не в себе! Что я наделал, упустив его!
— Если у вас тревога не объявлялась, то, значит, ты не совершил ничего предосудительного, Тедди. Мы передали свое сообщение по телетайпу, и это все, что мы смогли сделать... Постой, мне только что передали записку. Звонит какой-то малый из бостонского отделение полиции по имени Кэфферти. Ты его знаешь?
— Никогда о таком не слыхал!
— Так вот откуда эта тревога — из бостонского отделения полиции! Задам же этому мерзавцу трепку, да так, что вовек не забудет! Ну а пока — будь здоров! Поговорим попозже, Тедди!
— Восемь месяцев четыре дня и пять с половиной часов, — бормотал Микульски, открывая верхний ящик стола и глядя на календарь в надежде на выход на пенсию, до которого оставалось уже не столь долго.
Глава 29
Чемпион Новой Англии по борьбе въехал на своем джипе на подъездную дорогу, ведущую к особняку Бернбаумов в Свомпскотте.
— Вот мы и прибыли, мистер Дивероу. Я видел это место с воды, но с суши — ни разу. Недурной домишко, а?
— Может, зайдете, Бумер. Но предупреждаю: беседа предстоит жаркая и строго конфиденциального порядка.
— В чем, в чем, а в этом я не сомневаюсь! Ваше неожиданное появление на нашем участке, потом ФБР и все остальное. Но не приписывайте мне того, чего нет, сэр: честное слово, я ни на что не намекаю. Сейчас я быстренько смоюсь, и если кто-нибудь будет меня спрашивать о вас, не имея на то соответствующих документов, то я отвечу, что сроду вас не видел.
— В юридическом отношении все безупречно. Но коль скоро вы решили уехать, я прошу вас разрешить мне оплатить ваш труд.
— Ни в коем случае, мистер Дивероу. Для меня большая честь — доставить вас сюда! Если не возражаете, я запишу для вас на всякий случай свое имя: а вдруг у вас через пару лет освободится место клерка? Но, понятно, я не хочу, чтобы вы предоставили мне какие-то особые условия.
— Я не сомневаюсь в этом, Бумер, — ответил Сэм, беря у него клочок бумаги и глядя в ясные, серьезные глаза будущего студента юридического факультета. — Но если я захочу все же предоставить вам особые условия, вы с этим уже ничего не сможете поделать.
— Я в любом случае буду стараться, сэр. Вы сразу поймете, что я представляю собой, если побываете на занятиях нашей секции борьбы.
— Ну что же, давайте на том и порешим. Учитывая ваши данные, вам незачем нас искать: мы сами разыщем вас... Спасибо, Бумер!
— Счастливо, сэр!
Дивероу вылез из джипа. Машина, описав полукруг, тут же исчезла за воротами. Взглянув на импозантный кирпичный фасад загородного дома Бернбаумов, Сэм набрал воздуха в грудь и заковылял по вымощенной камнем дорожке к двери. «Все было бы намного проще, если бы на мне были обе тапочки», — подумал он, звоня в колокольчик.
— Будь я проклят! — заревел огромный чернокожий наемник-химик Сайрус, тотчас открывая дверь. — Не знаю, обнимать ли вас или отправить к праотцам! Но что бы там ни было, заходите, Сэм!
Дивероу с глупым видом прошлепал в коридор, и взору присутствующих предстали его промокшая одежда, всклокоченные волосы и босая нога. Что же касается самих «присутствующих», то в число оных входили: Сайрус, Арон Пинкус и та, о которой мечтал Сэм всю свою жизнь. Дженнифер Редуинг смотрела на него из дальнего угла комнаты во все глаза. Но что именно было в ее взгляде — тревога или гнев, он не мог понять.
— Сэмми, нам уже все известно! — крикнул Арон, редко когда повышавший голос. Проворно вскочив с кушетки, чтобы приветствовать своего служащего, он схватил его за обе руки и прижал свою престарелую голову к левой щеке Сэма. — Слава Аврааму, ты жив!
— Все обстояло не столь уж плохо, — сказал Дивероу. — Возможно, Фрейзи и маньяк, но он знает, как управлять катером. А потом там был еще этот малыш, чемпион Новой Англии по борьбе...
— Мы знаем, через что ты прошел, Сэм! — воскликнул Пинкус. — Ты вел себя, как герой! И все потому, что не хотел поступаться принципами!
— Все это было страшно глупо, Дивероу, — заметил Сайрус, — но вы проявили характер, отдаю вам должное.
— Где мама? — спросил возмутитель спокойствия, избегая взгляда Дженни.