— Боже упаси! Догадываюсь, в каком он сейчас состоянии! В подобных случаях я всегда называю его про себя Праведным Кроликом. Ну и что там Сэм учинил?
— Судя по всему, он вернулся ни с чем: никто ему не поверил. А вот пленка, по-видимому, погибла.
— Слава Ганнибалу за явленные им милости, большие и малые! Я так и знал, что он никуда не денется: такие вещи никогда ему не удавались... Вы еще не обсуждали с ним ни одного из наших планов?
— Я их еще ни с кем не обсуждал: не было времени. С того момента, когда береговая охрана сообщила по радио, что засекла катер, на котором был Сэм, мистер Пинкус поддерживал по телефону постоянную связь с бостонской полицией.
— Катер?.. Береговая охрана?..
— Мы догадывались, что на него устроили настоящую охоту, и вид вашего лейтенанта подтвердил наше предположение. Он заявился сюда в мокрой одежде и в одной только тапочке. Ну и остальное все в том же роде!
— Черт возьми, опять та же Швейцария!
— Мы тоже так подумали — во всяком случае, подобную мысль выразила его подружка. Она хлопочет вокруг него, словно он вернулся с войны с одной ногой: вероятно, потому что у него осталась лишь одна тапочка.
— Хорошо! Постарайтесь довести до ее сознания суть нашего плана, полковник. Если вы убедите ее, то она убедит и его. Я знаю, как ведет себя этот мальчик, когда войдет в раж. Мои жены рассказывали мне об этом.
— Я не вполне понимаю вас, генерал.
— Это не столь уж важно. Запомните одно: наши враги загнаны в угол, и им не остается ничего иного в борьбе с нами, кроме как не допустить нашего появления в Верховном суде. Ведь это единственное во всем Городе Чудес место, где Сэм сможет подняться на трибуну, чтобы громогласно рассказать обо всем, что мучает душу, и вывести на чистую воду всех, кто, по его мнению, творит зло. Наши противники, спасая свои головы, уничтожат его, если только это окажется им под силу, поскольку он слишком уж много шумит.
— Так как организацией отпора Вашингтону ведаю я, то мне не составит особого труда перетянуть юную мисс на нашу сторону, — заверил Хаука Сайрус. — Но почему все же вы отдали предпочтение плану "Б"? Ведь мы с вами, как я полагал, сошлись во мнении, что план "А" является наиболее реалистичным.
— Не знаю, кто за этим стоит, но мой осведомитель — я уже упоминал о нем...
— Это тот высокопоставленный чиновник, которого все считают мертвым? — перебил генерала наемник.
— Совершенно верно. И, позвольте сказать вам, этот босс жаждет крови. Говоря об этом, он прямо заявил, что нам грозит смертельная опасность... Подчеркиваю, полковник: смертельная!
— Боже мой, неужели они зайдут так далеко?
— У них нет выбора, солдат. Осуществляя слияние компаний и скупая акции, эта свора завладела семьюдесятью процентами оборонной промышленности, долги же ее исчисляются многими миллиардами, и для погашения их потребовалась бы третья мировая война, и то при условии, что продлится она бесконечно долго, чего, понятно, не произойдет.
— Почему вы предполагаете так, генерал?
— Мне не надо предполагать: я знаю! Чтобы «нейтрализовать» нас, они наняли всякое отребье — разных там психов-головорезов. Короче, тех, кто готов на все ради денег. Возможно, таких же, как вы, наемников.
— У нас — свободная экономика, — произнес Сайрус шепотом, поглядывая на Арона, Дженни и Сэма, которые, в свою очередь, теперь уж смотрели на него. — И в этом деле многое замыкается на ней... Больше я не могу разговаривать. Скажите только, а вам не удалось узнать от своего якобы почившего осведомителя, когда и где соберутся эти мерзавцы?
— Они будут везде — в толпе, среди охранников Верховного суда и даже в служебных помещениях!
— Во всем этом — мало хорошего, генерал!
— Планом "Б" предусмотрена подобная ситуация, полковник. Конечно, никого не радует сложившееся положение, и особенно уопотами, но иного нам не дано. И мои индейцы, все как один, готовы исполнить свой долг.
— А как относится к предстоящей битве этот псих Саттон? Я не очень-то симпатизирую этому сукину сыну, но, признаю, актер он бесподобный!
— Что могу я вам сказать? Он говорит, что разыграет величайший в своей жизни спектакль!
— Дай Бог дожить ему до момента, когда в печати появятся отзывы на его игру... В общем, утром увидимся с вами, генерал!
— А как там оба Дези и Роман Зет? — спросил внезапно Хаукинз. — Дело в том, что «смертоносной шестерке» не нашлось места в моем сценарии...
— Если вы решили, что я позволю бить баклуши этим Дези и Роману, то вам, генерал, лучше бы уж чистить нужники!
— Отличный ответ, полковник!
— Конец связи!
Как громом пораженный, Р. Куксон Фрейзер вернулся в своем лимузине в Луисбург-Сквер. Ну а в доме на берегу океана разыгралась немая сцена. Сайрус, главное действующее лицо, стоял возле антикварного белого столика. Напротив него, разинув рты и устремив глаза на призванного на ратное поле полковника, расположились шестеро его сотоварищей, ждавших разъяснений: устроившаяся на кушетке Дженнифер Редуинг, усевшиеся по обе стороны от нее Арон Пинкус и Сэм Дивероу, стоявшие за их спинами оба Дези и втиснувшийся между ними Роман Зет.
— Скажу вам все как есть, ребята, — нарушил молчание импозантный чернокожий наемник. — Будучи связным генерала, я заявляю, что желающие могут еще выйти из игры. Однако как человек, неоднократно проникавший в тыл врага, я могу смело утверждать, что нашим противникам не удастся сорвать замысел генерала Хаукинза, ставшего легендой вовсе не благодаря рекламе, а потому, что он воистину великий стратег. Вы знаете, я не расточаю зря комплиментов!
— Как говорить мисс Эрин, он сказать очень хорошо для черный брат, да, Ди-Один?
— Заткнись, Ди-Два!
— Благодарю за лестный отзыв обо мне, Дези!
— Ты понять, что я иметь в виду?
— Если мне будет позволено высказать свое суждение, — произнес Арон Пинкус, слегка подвинувшись вперед, — то эта услышанная нами шарада, сколь бы хитроумной она ни была, произвела на меня впечатление искусственно усложненной, чрезмерно театрализованной. Действительно ли это диктовалось необходимостью?
— Если отвечать на ваш вопрос в терминах затронутого вами жанра, мистер Пинкус, то сложное театральное действо — наилучшее средство отвлечения внимания.
— Это нам ясно, Сайрус, — молвила Дженнифер, сжимая левой рукой правую руку Дивероу. — Но, как только что сказал мистер Пинкус, действительно ли необходимо усложнять все так? Я думаю, мы могли бы вполне обойтись и планом Сэма, то есть сойти с самолета и сразу же отправиться в Верховный суд на такси — без всяких там лимузинов, не привлекая к себе ничьего внимания.
— Этот план мог бы сработать в обычных условиях, нам же приходится действовать в особо сложной обстановке. Ваш противник обладает большой властью и огромными возможностями. Недаром ради того, чтобы вывести его из состава правительства, ваш друг Сэм готов пожертвовать своей жизнью, в чем мы все убедились сегодня.
— Он был великолепен! — выкрикнула Дженнифер, целуя Дивероу в щеку. — Проплыть столько миль в шторм!..
— Какие там мили! — заскромничал Сэм. — Не более шести-семи, ну, может быть, восемь... Если я правильно вас понял, Сайрус, то это «отвлечение внимания», как выразились вы, необходимо нам потому, что наш могущественный противник вознамерился перехватить нас где-то по пути к зданию Верховного суда и насильственно воспрепятствовать нашему выступлению перед судьями?
— В основном да.
— В основном? А что же еще?
— Так, кое-какие частности, — ответил наемник кратко.
— Не буду делать вид, будто я понимаю все, о чем здесь говорится, но если у нас имеются все основания полагать, что нам что-то угрожает, то почему бы не обратиться за защитой в полицию? И если еще ваши парни будут на нашей стороне, то мы сможем чувствовать себя в полной безопасности, — высказался Пинкус.
— Видите ли, есть ряд обстоятельств, о коих я не упомянул.
— А именно?
— Я не юрист, как вы трое, и все же мне ясно, что к чему. Вашингтон — это не Бостон, где бифштексы и капуста мистера Пинкуса оказывают положительное воздействие на правоохранительные органы. Для того чтобы обратиться за защитой к синим мундирам в округе Колумбия, необходимы весьма веские причины: у них и без того дел невпроворот.
— Ну а чтобы сослаться на веские причины, нам пришлось бы назвать кое-кого из тех, кто занимает высшие государственные посты, — заметила Дженни. — И будь у нас даже еще одна копия злополучной пленки, мы все равно не посмели бы предъявить ее в подтверждение своих слов.
— Почему? — возмутился Дивероу. Мне надоело ходить вокруг да около! Общественные устои попираются, законы нарушаются, а мы должны молчать, да?
— Кошачьи лапки не зря созданы, Сэм! — попытался урезонить его Пинкус.
— О, этого только мне не хватало! Мой босс — пенджабский пророк с Гималаев!. Не будете ли любезны спуститься с высот и объяснить, что хотите вы этим сказать, Арон?
— Ты не в себе, мой дорогой!
— Это мне и без вас известно!.. Вы думаете, легко мне дались эти десять миль? К тому же в бурю? Ведь я попал чуть ли не в настоящий ураган, говорят, сила ветра достигала сорока девяти, не знаю точно, как оно там называется.
— Я хочу вам сказать только то, — произнес холодно Пинкус, пожирая огненным взглядом Дивероу, — что выдержка во время охоты приносит обычно более богатую добычу, чем азартная погоня за дичью.
— Позвольте мне добавить в этой связи еще кое-что, — вмешался Сайрус. — Будет ли кассета у нас или нет, все равно ни одно учреждение в Вашингтоне не допустит никакого компромата на государственного секретаря.
— Но он же в сумасшедшем доме!
— Тем больше оснований для госдепартамента хранить все в тайне, — заявил наемник-химик. — Поверьте, я знаю, что говорю!
— Это же пример всеобщего разложения чиновничества! — взревел Сэм.
— Из чиновников лишь немногие коррумпированы, — возразила Дженнифер. — Большинство же их завалено работой, а платят им гроши. Это преданные своему делу бюрократы в лучшем смысле этого слова — и мужчины и женщины. Они прилагают все свои силы к тому, чтобы решить стоящие перед их бесчисленными отделами проблемы, порожденные борьбой политиканов за голоса, а это нелегко, дорогой.