— А я позволю себе почтительно заметить вам, что не согласна с вами!
— Но послушайте, моя дорогая, речь же шла о немедленном предоставлении миллиона долларов наличными и еще о скольких-то миллионах, которые должны были получить ваши соплеменники спустя короткое время. И в обмен на что? На передачу нашему генералу на весьма непродолжительный срок тех прав, которые, как все они должны отлично знать, в лучшем случае имеют формальный церемониальный характер. Разве легко устоять против этого? «Пусть потешится белый безумец несколько месяцев, нам-то какой от этого вред?»
— Но в соглашении не были детализированы все аспекты сделки, — упорствовала Дженнифер.
— А этого и не могло быть. Если бы во время деловых переговоров участники их раскрывали свои карты, нашей экономической системе пришел бы конец, и вам это прекрасно известно.
— Но в данном случае мы сталкиваемся с мошенничеством, мистер Пинкус!
— Если бы это и было так, то где у вас доказательства? Насколько я понял, генерал обещал вашим соплеменникам миллионы, которые, будучи инвестированы надлежащим образом, принесли бы им богатство, превосходящее самые смелые их мечты, а потом подкрепил свои слова авансом в миллион долларов, и к тому же без всяких дополнительных обязательств со стороны своих контрагентов по сделке.
— Но они же ничего не знали! Им и в голову не приходило, что он собирается вовлечь их в самую взрывоопасную за всю историю нашего государства судебную тяжбу с федеральным правительством затрагивающую интересы — о Боже! — командования стратегической авиации!
— По-видимому, никто из них не поинтересовался должным образом, за счет чего собирается он сделать их сказочно богатым. Вместо этого они радостно приняли первый миллион и потратили его, полагаю я, довольно неразумно... Простите меня, мисс Редуинг, но я считаю, что ваш брат знал о намерениях генерала или, во всяком случае, догадывался о многом. Фактически он является его пособником...
— Он считал все это грандиозным розыгрышем! — закричала Редуинг, подаваясь вперед. — Безобидной шуткой, которая принесла бы племени много денег, обеспечила бы возросший приток туристов в резервацию и очень бы всех позабавила!
— И что же. Верховный суд — это действительно так забавно?
— Он не думал, что это зайдет так далеко, — произнесла Дженнифер запальчиво. — Кроме того, он и понятия не имел о том миллионе долларов, как и о самой сделке Хаукинза с советом старейшин. А когда узнал, то пришел в ужас.
— Отсутствие взаимопонимания между находящимися в дружественных отношениях участниками соглашения никак не основание для обвинения одной из сторон в злых кознях или мошенничестве. И вообще, подобные упреки, не имеющие юридической силы, возможны лишь между контрагентами, ступившими на путь вражды.
— Выходит, по-вашему, что совет старейшин намеренно скрывал информацию от моего брата?
— Боюсь, что да. Как и он, собственно говоря, поступал по большей части в отношении их.
— А если мы, наша группа, вмешаемся внезапно...
— У вас нет на это никаких законных оснований, — заметил мягко Арон.
— И расскажем всю историю, — продолжала Редуинг с округленными от изумления глазами, — то этот поступок наш может быть истолкован как корыстный шаг, предпринятый нами с целью лишить своих соплеменников денег, если только за всем этим не скрывается чего-то еще!.. Боже мой, все вывернуто наизнанку! Безумие какое-то!
— Совершенно верно, моя дорогая, это чистейшей воды безумие, которым мы обязаны Хауку. Из генерала вышел бы прекрасный юрист.
С открытого балкона второго этажа кто-то спустился вниз и, миновав дверь, подошел к перилам террасы. Это была Элинор Дивероу, волосы — аккуратно причесаны, поступь — царственна, как и положено светской даме.
— Мне привиделся ужасный сон, — объявила она, в совершенстве владея голосом и речью. — Будто бы сумасшедший генерал Кастер[119]и эти дикие индейцы, объединившись во время битвы при Литл-Биг-Хорн, напали на американскую коллегию адвокатов, когда та заседала в полном составе, и оскальпировали всех юристов.
Высокий сутулый пожилой джентльмен в длинном коричневом габардиновом пальто и черном берете, судя по внешности — профессор из кампуса в окрестностях Бостона, шел по холлу отеля «Времена года» с обескураженным и посуровевшим при виде всей этой роскоши выражением лица. Кося немного из-под очков в черепаховой оправе, он побродил, казалось бы, бесцельно по залу и затем направился к лифтам.
Разумеется, на самом деле в действиях Хаука не было ничего бесцельного: он осуществлял разведывательную операцию. И все в его облике было заранее тщательно продумано. Предварительное ознакомление с территорией подразумевало осмотр затаившихся в тени углов помещения всех отведенных для сидения мест. Что же касалось его самого, то он уже не имел ни малейшего сходства с тем здоровяком в оленьих шкурах, который всего лишь пять часов назад нанес столь серьезный ущерб здоровью Цезаря Боккегаллупо из Бруклина, штат Нью-Йорк.
Опытный солдат не вступает на вражескую территорию, не произведя рекогносцировки. И лишь убедившись, что нигде никаких сюрпризов, генерал вошел в кабину лифта и нажал на кнопку с номером этажа, где поселился Маленький Джозеф.
— Обслуживание клиентов в номере, — прошамкал Хаукинз, постучав в дверь.
— Меня уже обслужили! — послышалось изнутри и вслед за тем: — Ах, это, должно быть, яблоки и груши, залитые пуншем, тут же подожженным! Я думал, их принесут чуть позже! — Но, отворив дверь, Джо, вне себя от изумления, только и мог, что воскликнуть: — Это ты?! Какой черт принес тебя сюда?
— Всем совещаниям командиров предшествуют предварительные встречи подчиненных для уточнения повестки дня, — ответил Хаук и, отстранив Джо, вошел внутрь. — Поскольку моим адъютантам не справиться с этой задачей — в силу чисто лингвистических причин, — мне пришлось подменить их собою.
— Дьявол! Хвостовой вагон поезда! — завопил Саван, хлопнув дверью. — У меня и без тебя хватает забот!
— Но зато тебе не хватает яблок и груш «фламбэ»?
— Да. Это очень вкусно. Оригинальное сочетание поджаренных фруктов и аромата спиртного. Запах — изумительный. Напоминает о старых традициях.
— Что?
— Хорошо пахнет, говорю. Я читал об этом в меню в Лас-Вегасе. Э-эх! Моя мамочка пулей бы выскочила из могилы, если бы знала, что я палю на огне груши, а мой папочка отправил бы меня за это спать в свинарник! Но что они понимали, да покоятся с миром их души! — Джо перекрестился и, взглянув на генерала, бросил грубо: — А теперь — в сторону все эти фигли-мигли! Что тебе тут надо?
— Я только что объяснил. Перед тем как начать переговоры с твоим начальством, мне хотелось бы убедиться, что ландшафт чист. Этого требует мое положение, и я настаиваю, чтобы ты принял в расчет данное обстоятельство.
— Ты можешь настаивать на чем угодно, генерал Дуралей, но тот, о ком идет речь, — большой человек, а не какой-то там поганый солдатик. Я имею в виду, что он водится с архангелами от правительства. Ясно тебе, о чем я?
— В свое время я много кого повстречал, Джозеф, и именно по этой причине мне нужен «Джи-два, одна тысяча один», в противном случае совещание не состоится.
— Это что такое, номер водительского удостоверения?
— Нет, это полные сведения о том, с кем я согласился временно сотрудничать.
— Клянусь могилой моей тетушки Анджелины, тебе лучше бы ради собственного же блага забыть о том, что ты только что сказал!
— Я сам в состоянии судить, что лучше, а что хуже.
— Я не вправе говорить тебе чего бы то ни было, пока не получу на то разрешения, ты должен это понять.
— А что, если я, предположим, буду вырывать у тебя ногти один за другим?
— Оставь, Умник, это мы уже проходили. Хоть, возможно, парень ты и крутой, но не фашист же! Вот они — мои руки! Ну как, вызвать горничную, чтобы принесла нам щипцы?
— Прекрати, Джозеф!.. Все равно никто за пределами этой комнаты не узнает, сколь мелочно проницателен ты!
— Если ты хочешь сказать, что щипцы тебе не нужны, то забудь о них. Я говорил это дюжине капитанов из армии Муссолини, этой жирной свиньи!
Внезапно зазвонил телефон.
— Должно быть, это твой связной, Джозеф. Иногда прямая дорога — самая лучшая. Скажи своему начальнику, что я здесь, рядом с тобой.
— Время подходящее, — заметил Джозеф, поглядев на часы. — Сейчас он должен быть один.
— Делай как тебе говорят.
— А есть у меня выбор? Я понимаю, что ногти мои останутся при мне, но то, как схватил ты меня за горло своими огромными когтями, я запомню надолго. — Маленький Джо подошел к телефону у кровати и поднял трубку. — Это я. А в десяти футах от меня, как принято у нас говорить, Бам-Бам, — большой генерал Умник. Он хочет перекинуться с тобой парой словечек, но с кем будет беседовать, не знает, поскольку я ценю целость своих пальцев, если ты понимаешь, о чем я молвлю это на языке Лас-Вегаса.
— Дай ему трубку, Джо, — произнес спокойно Винсент Манджекавалло.
— Есть! — крикнул Саван, протягивая трубку Хауку. Тот быстро подошел и взял ее.
— Командир Икс слушает, — изрек Хаук в микрофон. — Полагаю, что разговариваю с командиром Игрек.
— Вы — генерал Маккензи Хаукинз, серийный номер — два-ноль-один-пять-семь, вооруженные силы Соединенных Штатов Америки, дважды кавалер почетной медали конгресса и одна из величайших заноз в заду Пентагона за все время его существования. Я прав?
— В целом — да, хотя отдельные суждения не вполне бесспорны... А кто вы, черт бы вас побрал?
— Я тот, кто совсем недавно, — и дня не прошло с тех пор, — хотел бы видеть вас в гробу — со всеми причитающимися вам воинскими почестями, конечно, — а сейчас желал бы всей душой, чтобы вы пребывали в полном здравии на земле, но не под нею. Достаточно ясно я выражаюсь?
— Нет, недостаточно, дерьмо из округа Колумбия! Почему вы переметнулись на другую сторону?