— Гроза разразится там после того, как они захрапят, сон же у них будет крепкий.
— Но как только они придут в себя, так тотчас же прыгнут в машину и — ищи ветра в поле! — предположил Дивероу.
— Рама и ведущая шестерня главной передачи окажутся к тому времени испорченными из-за езды по разбитым проселочным дорогам.
— Но они могут подумать, что их похитили, и принять соответствующие меры, в том числе и физического воздействия, чтобы бежать из плена, — промолвил Пинкус.
— Такая вероятность есть, но невелика. Ди-Один объяснит им, что вы, командир, подумали в своей мудрости, что им было бы лучше провести сегодняшнюю ночь веселья в вашем пустом доме, поскольку появление их в отеле в состоянии сильного алкогольного опьянения может вызвать осложнения.
— А как с гостиницей, Мак? — спросил озабоченно Сэм. — Броукмайкл и его компания будут ждать экспресс-отчета от своих ребят, если не чего-то большего.
— Маленький Джозеф берет это на себя: он будет дежурить у телефона в том их номере, что посередине.
— Ну и что же он, черт возьми, скажет, когда туда позвонят? — допытывался Дивероу. — «Привет! Я „смертоносный седьмой“, остальные валяются пьяными в баре Джо»?
— Нет, Сэм. Он скажет, что единственная его обязанность — это принимать телефонные сообщения и что его наниматели вызваны по делу. И больше ничего.
— Кажется, вы все продумали, — сдался Арон, кивая головой. — План просто замечательный!
— Школа, командир! И, если откровенно, такого рода контрмеры — на уровне детского сада.
— И все же, Мак, ты кое-что забыл, — улыбнулся Дивероу сардонической улыбкой законника, заранее предвкушая триумф. — В наши дни телефоны есть во всех машинах.
— Прекрасная мысль, сынок, но часа два назад о том же подумал и Дези-Один.
— Не станешь же ты говорить мне, что он собирается вырвать с корнем антенну? Ведь это было бы уж слишком очевидно.
— В этом нет надобности, Сэм. Хуксетт, штат Нью-Гэмпшир, недосягаем для диапазона, в котором работают радиотелефоны: башня там еще не достроена. Дези-Два рассказывал, что ему стоило большого труда дозвониться до Дези-Один в Бостон, чтобы сообщить тому, где находится это шале, во всяком случае, ему пришлось для этого проехать по шоссе целых двадцать минут.
— У вас есть какие-нибудь возражения, адвокат? — поинтересовалась Редуинг.
— Я знаю только одно: должно случиться что-то ужасное, — пискнул Сэм сдавленным голосом. — Так всегда происходит, когда он считает, что продумал все до конца.
Реактивный самолет «Рокуэлл» взмыл вверх над горами Аппалачи, готовясь к посадке в Форт-Беннинге, точнее — на частном летном поле в двенадцати милях к северу от военной базы. Единственным пассажиром на борту был Хаук, снова в своем не поддающемся описанию сером костюме... На носу его сидели очки в стальной оправе, щетинящиеся короткой стрижкой седые волосы прикрывал тускло-рыжий парик, на сей раз причесанный и уложенный до состояния совершенства Эрин Лафферти.
Бывший генерал не отходил от телефона в Свомпскотте с четырех утра до пяти тридцати. Первый звонок его был адресован Хизелтайну Броукмайклу, пришедшему в восторг оттого, что наконец-то представилась возможность «вытряхнуть душу» из его омерзительного кузена Этелреда. Затем из дома на берегу океана последовали еще семнадцать звонков. И в итоге было получено разрешение на посещение базы неким писателем, занимавшимся в данный момент изучением проблем, связанных с постперестроечной конверсией.
А в восемь утра отдел по связям с общественностью при Пентагоне известил бригадного генерала Этелреда Броукмайкла, якобы занимавшегося «общественными отношениями», о том, что он должен встретить подобающим образом весьма влиятельного журналиста и сопровождать его во время осмотра им военного комплекса. Для Броуки Второго это было относительно рутинное задание, дававшее ему возможность практического применения своего скромного актерского дарования, которого, однако, сам он скромным не считал.
В десять часов утра — в десять ноль-ноль, если выражаться языком военных, — Этелред Броукмайкл повесил трубку служебного телефона и приказал своему помощнику по вспомогательному армейскому корпусу ввести писателя. Бригадный генерал готов был полностью повторить сообщение для печати, которое он столь успешно делал уже на протяжении многих лет.
Но к чему он не был подготовлен, так это к виду пожилого, сутулого человека в очках и с рыжими волосами, который вошел застенчиво в дверь его кабинета, излишне пространно благодаря женщину-сержанта, открывшую дверь для него. В посетителе было что-то неуловимо знакомое, возможно, аура, не имевшая ничего общего с его подчеркнутой учтивостью. Броуки Второму даже послышались отдаленные раскаты грома. Так что же было такого в этом чудаке, который с успехом мог бы сойти за персонажа из киноверсии романа «Большие ожидания», — большого, неуклюжего и потрепанного жизнью счетовода, пытавшегося поддержать старую леди?.. Или он перепутал, и то был персонаж из инсценировки «Николаса Никлби»?[166]
— Как мило с вашей стороны — уделить мне свое драгоценное время и помочь в моем скромном исследовании, генерал! — сказал журналист спокойным, немного хриплым голосом.
— Это моя работа, — ответил Броукмайкл и тут же просиял улыбкой, которая, чувствовал он, сделала бы честь Керку Дугласу. — Мы — вооруженные слуги народа, и нам хотелось бы, чтобы он знал о нашем вкладе в укрепление оборонной мощи нашей страны и в дело мира во всем мире... Садитесь, пожалуйста.
— Замечательное, трогательное заявление! — Рыжий труженик пера подсел лицом к столу, вынул блокнот и шариковую ручку и приготовился писать. — Вы не будете возражать, если я процитирую в своем очерке вас? Припишу ваше высказывание «авторитетному источнику», если только вас устроит такой вариант.
— Конечно нет... Я хочу сказать, что не возражаю и что вы можете смело назвать меня как автора данного высказывания: «Передо мною влиятельный журналист, ради которого так суетился отдел Пентагона по связи с общественностью. Они ходили вокруг него буквально кругами, чтобы только его ублажить. Почему? Этот стареющий чудак безусловно лицо гражданское, но из тех, кто благоговеет перед военной формой. В общем, работа сегодня утром предстоит непыльная». Мы в армии не прикрываемся ссылками на безымянные, анонимные источники, мистер... мистер...
— Харрисон, генерал. Лекс Харрисон.
— Рекс Харрисон?..
— Нет, Александер Харрисон. Мои родители прозвали меня Лексом давным-давно, и под этим-то именем и выходят мои статьи.
— О да, конечно... Признаюсь, я был потрясен в какой-то мере... когда мне послышалось, будто вас зовут Рексом Харрисоном.
— Понимаю. Мистера Харрисона весьма забавляло сходство наших имен. Однажды он спросил меня в шутку, не смогли бы мы с ним поменяться местами: он напишет за меня статью, а я заменю его в роли Генри Хиггинса... Но, увы, — безвременная кончина! А ведь это был такой очаровательный человек!
— Так, значит, вы лично знали Рекса Харрисона?
— Да. Я познакомился с ним через общих друзей...
— Через общих друзей?
— Нью-Йорк и Лос-Анджелес — небольшие городишки, если вы писатель или актер... Правда, мои издатели не интересуются ни мной, ни моими собутыльниками по Поло-Лаунджу, генерал.
— По Поло-Лаунджу?
— Это такая дыра. Курорт, куда съезжаются пить минеральную воду богатые и знаменитые, как, впрочем, и все остальные в Лос-Анджелесе, мечтающие стать таковыми... Но вернемся к моим издателям. Их привлекает военная тематика. В частности, они хотели бы получить материал о реакции армейских кругов на сокращение бюджетных ассигнований на оборону... Ну как, можно уже начинать?
— Да... разумеется... Я скажу вам все, что вас интересует. Видите ли, я всегда питал огромный интерес к театру и кино... И даже к телевидению.
— Мои друзья, которые пишут или играют на сцене, ставят телевидение выше театра, генерал. Ибо оно дает им то, что они называют «деньгами, позволяющими выжить». Играя на сцене, на жизнь не заработаешь, а фильмы снимаются нечасто, через большие промежутки.
— Я слышал об этом от... Ну, не важно от кого... но это проверенные сведения — от людей, которые знают эту кухню изнутри!
— Я не выдаю чужих секретов, поверьте мне, — сказал журналист. — Это могут подтвердить, например, Грег, Митч или Майкл.
— Боже мой, право? — «Ничего удивительного, что отдел Пентагона по связям с общественностью относится к этому журналисту с таким почтением. По-видимому, он давно там у них сшивается и к тому же бражничает со знаменитостями, которых Пентагон всегда не прочь использовать для своих рекламных роликов на телевидении. Подумать только, Рекс Харрисон, Грег, Митч и Майкл! Он был знаком со всеми ними!» — Я часто летаю в Лос-Анджелес, мистер Харрисон. Может, встретимся как-нибудь в Поло-Лаундже?
— Почему бы и нет? Я провожу там полжизни, другую же половину — в Нью-Йорке. По правде говоря, жизнь кипит только на побережье. Когда будете в тех краях, прямо отправляйтесь в «По-Лаундж» и скажите бармену Гасу, что вы разыскиваете меня. Я всегда поддерживаю с ним связь независимо от того, останавливаюсь ли в «Беверли-Хиллз» или нет. Таким образом люди узнают, что я в городе. Ну, тот же Пол... Пол Ньюмен... Джоан с Пэки, Митчем, Кэйн и эти дебютанты, оба Тома, — Сэллик и Круз... И, разумеется, Мэрил и Брюс... Славные они ребята!..
— Славные ребята?
— Ну, понимаете, настоящие такие парни и девушки, с которыми легко ладить....
— Я был бы счастлив с ними познакомиться! — перебил собеседника Броукмайкл. Его широко раскрытые глаза были как два белых блюдца с поблескивающими на них коричневыми чашками, в кои преобразилась радужная оболочка. — Я смогу согласовать это со своим расписанием когда угодно!
— Не спешите, генерал! Не спешите, — произнес с хрипотцой в голосе немолодой уже репортер. — Все они — профессионалы. И хотя живут всего-то через какой-то квартал от нас, вовсе не обязательно, что им нравится общаться с дилетантами с соседних улиц.