я узнал, что ты в Аризоне? В Таксоне? В Райском, черт возьми, поселке?
Глаза Майкла сузились.
–Откуда же ты об этом узнал?
На покрытом щетиной морщинистом лице появилась улыбка. Гьянкана был маленьким, с впавшей грудью, даже хрупким. Конечно, ему было уже под семьдесят, и он еще не оправился от операции на желчном пузыре.
Голос Муни теперь стал мягким, почти чарующим.
–Святой, почему бы нам не поговорить…
Гангстер указал мимо обеденного стола на открытую дверь, ведущую в комнату, где стоял большой прямоугольный стол из темного дуба и десять стульев с высокими спинками. За этим столом проходили встречи членов Синдиката, когда Гьянкана был боссом.
Майкл знал, что он должен просто пристрелить этого сукина сына, но Гьянкана был прав: если Муни умрет, информация умрет вместе с ним.
–Сначала ты.
Медленно, приподняв руки, Гьянкана повел Майкла в просторную комнату, обшитую панелями из светлого дуба, загроможденную креслами, диваном и бесчисленными безделушками: фарфоровыми пепельницами, пивными кружками, серебряными украшениями, стеклянной посудой и тарелками – в некоторых была еда, другие служили украшением; на картинах, освещенных снизу, были изображены сицилийские пейзажи, а из стоявшего внизу, рядом с баром, магнитофона Синатраиел «Поговори со мной, детка».
Половина комнаты была посвящена гольфу, включая корзину для сумок с клюшками. На полке была выставлена богатая коллекция трубок, а на столе эпохи Людовика XIV стояла коробка с сигарами и буквой «Г» на крышке.
Но огромный стол для совещаний явно доминировал. Гьянкана и Майкл сели с краю, поближе к запаху шипящих сосисок, напротив друг друга.
Майкл, конечно, проверил, нет ли в столе оружия и сигнальных кнопок, и усадил костлявого гангстера, которого, кажется, забавляла эта ситуация. Но в акульих глазах был блеск, который Майкл безошибочно узнал: Гьянкана боялся.
–Позволь мне сказать, почему ты не должен меня убивать, Святой,– сказал Гьянкана, положив руки на крышку стола.
–Почему?
–Ты умный человек. Ты узнаешь власть, когда видишь ее. У тебя большие возможности.– Гангстер снова пожал плечами.– У Аюппы не хватит ума управлять такой организацией, как наша, с национальными и интернациональными интересами. А Аккардо старый человек, который мечтает только об одном: выйти на покой и стричь купоны. Знаешь, я провел вечер с Батчем Блази и Чаки Инглишем. Мы строили планы.
–Почему они больше не работают на Аюппу?
Гьянкана хмыкнул.
–Аюппа думает, что они на него работают. Они были со мной с… да с самого начала, черт возьми. У меня остались старые друзья в мафии, которые помнят, что это такое – иметь настоящеголидера. Новички слышали обо мне, слышали истории, легенды. Ходят слухи о Джоне Кеннеди, Мерилин и Бобби, и о том, как я убил всех троих.
–Это довольно убедительный аргумент.
Гьянкана поднял морщинистую руку.
–Я просто описываю обстановку. Прежде всего ты должен знать, что я не разрешал того, что произошло в твоем доме. В Аризоне.
–В самом деле?
–Я не буду говорить, что я не хотел твоей смерти. Мы оба знаем, о чем ты мог бы рассказать в суде.
–Смешно. Многие говорят то же самое о тебе.
Гьянкана сделал паузу.
–Но я не приказывал Инолии и остальным сделать это с твоей семьей. Я бы так не поступил. У меня тоже есть дети. Я потерял жену, которую люблю до сих пор… Не смотри на меня так. Это правда.
–Кто же приказал им это сделать?
–Дело в том…– Гьянкана выдавил из себя нервную улыбку,– я точно не знаю. Я только знаю, что произошло в твоем доме, потому что… ну, ты, наверное, слышал, что я наладил кое-какие… контакты в правительстве. Эти люди были обеспокоены тем, что… ты сказал. Я даю показания.
–ЦРУ Я слышал. Но ты совсем не напоминаешь Джеймса Бонда.
Гьянкана сжал губы.
–Я тебя не обманываю, Святой. Я связывался по телефону. Голос сказал мне: не сдавай нас Комитету… Комитету сената… и мы защитим тебя. Мы отдадим тебе Майкла Сатариано.
–Я не дурак…
–Черт, я это знаю! Но подумай об этом, Майкл – подумай!Как я мог узнать, что ты вернулся в «Каль-Нева», чтобы забрать дочь с выпускного? Как я мог узнать?
Стиснув рукоять пистолета, Майкл сказал:
–Анна и ее парень поддерживали связь.
–Как?
–По телефону.
–Кто прослушивает телефоны, Майкл? Я прослушиваю? Мафия прослушивает телефоны? На кого это похоже – на чертовых агентов, а не на Гьянкана, правда?
«Правда»,– шипело в мозгу у Майкла, как эти проклятые сосиски на плите.
–Утечка,– сказал Майкл.– В ПЗС.
–Должно быть,– произнес Гьянкана и стукнул ладонью по столу.– Должно быть, работая с агентом, одно правительственное агентство зависит от другого.
–Кто?
Он поднял руки.
–Эй, ты взял меня за яйца.– Его руки опустились и сложились благочестиво, почтительно.– Но если ты перейдешь на мою сторону, Майкл, ты будешь моей правой рукой… Как у Фрэнка Нитти. И когда я уйду на покой…
–Все это будет моим?– Майкл издал безрадостный смешок.– Мне это не нужно.
Гьянкана сглотнул, выпрямился и проговорил настойчиво:
–Если ты примешь мое предложение, то взойдешь на вершину со мной, Майкл, и я обещаю, что разберусь с этими правительственными ублюдками и мы найдем того, кто тебя сдал! Мы найдем утечку в ПЗС, и ты всадишь пулю в этого придурка. Лично!
Майкл смотрел на развалину, которая когда-то была влиятельным боссом мафии, но теперь отчаяние Гьянканы заменило харизму.
–Инолия, Наппи, Карузо – они были твоими людьми, до того как я отправил их в ад.
–Кто говорит, что это не так?
–Ты сказал, что то, что случилось в Райском поселке, было не твоим приказом. Что какой-то безликий голос по телефону, символизирующий скелеты ЦРУ в твоем шкафу, сдал меня тебе, чтобы оказать тебе услугу…
–Да! Что ты не понял, Святой? Я во всеуслышание заявил, что я недоволен тем, что мои «друзья» не защитили меня от этих чертовых мексиканцев! У меня было десять миллионов в банке… И дядя Сэм ничего не может с этим сделать! А теперь я должен давать показания, и каждая параноидальная задница думает, что я могу выболтать ее секреты, как этот придурок Валачи.
–Они не смогли вернуть тебе твои деньги, и они не смогли воспрепятствовать Комитету сената… но они смогливыдать меня.
–Точно, черт возьми!
–Ладно. Кто конкретно эти «они»?
Последовало еще одно старательное пожатие плечами.
–Я встречался с десятками агентов – серыми задницами в серых костюмах, и я могу назвать тебе их имена, но ты думаешь, что это настоящиеимена? Ты думаешь, у меня есть список адресов и я могу послать тебя домой к каждому шпиону в Вашингтоне? Смотри на вещи трезво, Святой.
–Может быть. Но ты послал этих троих в мой дом. И Инолия убил мою жену. Объясни это – я слушаю.
–Подожди, подожди, подожди, черт возьми! Я был в этой проклятой больнице в Хьюстоне, на операции! Я назвал этому… этому голосуимя Инолии и контактный телефон. Неужели ты думаешь, что я велел бы им одеться как хиппи? Если бы я собирался убить тебя, Святой, я бы хотел, чтобы об этом узнали. Ты был бы наглядным примером. Разве в моих интересах, чтобы все выглядело как нападение Чарли Мэнсона?
Очень мягко Майкл произнес:
–Программа защиты свидетелей.
–Правильно, Майкл, правильно,– кивнул Гьянкана.– Если невинную семью убили сумасшедшие наркоманы, правительство обвинить не в чем. Но если бы на свидетеля и его семью напала мафия, ПЗС пришел бы конец. Им никогда не удалось бы заполучить еще одного игрока для своего шоу со сменой имен.
Синатра пел «Облик любви».
Слегка ошеломленный, Майкл спросил:
–Кто убил Сэма Ди Стефано?
Гьянкана небрежно пожал плечами.
–Как ты и предполагал – Тони Муравей и Марио, братец Бешеного Сэма. Эй, я не отрицаю, что я тебя подставил. Нет дыма без огня – я дал тебе конкретный приказ, а ты задрал нос. И что я, по-твоему, должен был делать? Кто заставил тебя стать частью нашей организации? Ты ведь сам выбрал эту дорогу?
–Сам,– признал Майкл.
–Хорошо. Я закончу.– Гьянкана встал, отодвинув стул и собираясь произнести речь.– Мое предложение идет от чистого сердца. Почему бы тебе и твоей дочери не… поехать отдохнуть ненадолго? Мексика для меня больше не существует, но у меня все еще есть друзья в замечательных местах – на Багамах, на Ямайке – где вы с малышкой сможете, как следует расслабиться… Позволь мне привести мои дела в порядок, отойти от этой проклятой операции – и я разделаюсь с сенатом, а тем временем Батч, Чаки и я соберемся с силами, и если это значит убийство Аюппы, да будет так.
–То есть мне нужно просто оставаться в стороне,– сказал Майкл.– А когда придет время, ты меня вызовешь.
Широкая усмешка расколола темное морщинистое лицо Гьянканы.
–И предложу тебе работать на меня!.. А сейчас мне лучше вернуться к моим сосискам и бобам. Будет обидно если пропадут такие продукты… Их сегодня привезла моя дочь Франсина.
Синатра перестал петь, альбом закончился.
Самонадеянной походкой Гьянкана направился через столовую в кухню, Майкл пошел за ним, держа пистолет наготове.
Гьянкана вернулся к плите и начал перемешивать сосиски.
–Немного подгорели с одной стороны, но все равно будет вкусно… Ты знаешь, Майкл, в чем наша проблема? Мы слишком похожи, ты и я. Жаль, что мы так плохо начали.
–Действительно,– сказал Майкл и выстрелил ему в затылок. Выстрел прозвучал как кашель.
Гьянкана дернулся и рухнул на пол, растянувшись на спине. Жизнь светилась в темных акульих глаза, он еще дышал, поэтому Майкл сунул дуло пистолета с глушителем ему в рот, и пистолет снова кашлянул.
Жизни в глазах больше не было, но Майкл, растянув губы в устрашающем оскале, сунул пистолет под подбородок гангстера и выстрелил снова, и снова, и снова, и снова. Мертвый Гьянкана лежал на спине, раскинув ноги, правая рука была согнута и приставлена к боку, левая поднята над головой, как будто в танце. Темно-красная жидкость струилась из ран в горле, из ноздрей, и возле трупа, на линолеуме постепенно образовывалась лужа.