Ивернев осмотрел пульт управления фурой. Неплохо. Сцепка была не механическая и в управлении несложная. Спустя пару минут прицеп уже стоял отдельно от тягача. Затем Максим впихнул на своё законное место водителя и врубил зажигание. Поставил передачу разгона, зафиксировав педаль «режимом отдыха». Грузовик медленно пошёл в карман в двухстах метрах от заправки. Всё это время Ивернев стоя на приступке, посматривал назад, контролируя дорогу. Как-никак дети там в микроавтобусе.
Отведя тягач на достаточное расстояние, Ивернев отжал педаль газа и застопорил его. Всё. Да мало ли зачем грузовик отъехал. В настоящее время до разбирательства хотя бы не будет привлекать излишнее внимание. Теперь пять минут отдых и ходу отсюда. Дорога подозрительно была пуста. Оно и к лучшему. Это ответвление итак было всегда незагруженным. Только непонятно всё это. Неужто все сейчас как мыши по углам. Может вирус поразил многих?
Эта мысль не давала покоя закурившему Максиму. Двигаясь в сторону заправки, он прокручивал в голове возможные варианты событий. Если такой же гадостью заразились все, кто попал в туман… Да, зеленоватую дымку Ивернев выделил в своих мыслях особо, ведь всё началось именно с её появлением. Но он с детьми так и не приобрел чёрные глаза, и не кидается на других. Это тоже факт. А значит, действует эта гадость не на всех.
Мысли снова перескочили на думы о Карине. Как она там? Максим вздрогнул, представив, что девушка могла тоже сейчас лакомиться кем-нибудь из незадачливых соседей, или они ею.
Ладно. Пора в путь. Нужно добраться до людей и составить для себя понимание обстановки. И детей обиходить. А то не дело всё время таскать их за собой. Максим сделал последнюю затяжку и бросил окурок в лужицу на дороге. Он подошёл к микроавтобусу. Вся троица мальчишек молча сидела на приступке. Танюшка стояла около парапета и хлюпала носом.
Максим посмотрел на девчушку и вдруг опустился на колени, крепко обняв маленькое хрупкое тельце:
– Спасибо, солнышко. Ты мне очень помогла!
Девочка уткнулась в его плечо и, смотря куда-то в сторону в поле – затихла. Максим же был весь в своих мыслях. Ему вдруг вспомнился худой паренёк, который стоял около перевёрнутого в аварии авто. У него же ведь тоже были такие глаза. Ивернев мог поклясться, что теперь точно знал, что у ботаника тоже начинался процесс заражения. А значит, такое происходит, скорее всего, повсеместно вокруг.
Девочка вдруг постучала ладонью по спине Максима. Он слегка отстранился и вопросительно посмотрел на неё. Рука пальчиком показала в сторону поля за спиной у Ивернева.
Он обернулся и увидел двух людей, которые быстро бежали по полю в сторону заправки. Ивернев поднялся и приложил к глазам руку козырьком. Плохо видно. Но несутся как ошпаренные. Убегают что ли от кого-то. Оружия не видно. Но, тем не менее, больше подставляться Максим не собирался.
– Давайте в машину. И заблокируйте там двери. Андрей – проследи.
– Хорошо, – кивнул старший, и подтолкнул к микроавтобусу Танюшку.
Бублик и Вадик уже трусцой рванули к дверям. Между прочим, пакет с едой прихватили с собою. Молодцы.
Максим стал, широко расставив ноги на краю заправки. Дальше под небольшим уклоном вниз шло поле, по которому и неслись двое беглецов. Ивернев передёрнул цевьё дробовика. Кто его знает – что у этих товарищей на уме. На комбайнёров, кстати, не похожи. На деревенских тоже. Но уже видно, что одежда, хоть и модная, но потрепанная.
Точно! Опять эти поехавшие с катушек. Ветер донёс до ушей Ивернева отголоски плотоядного урчания. Максим тоскливо сжал оружие. Несутся эти уроды очень быстро и, что самое плохое, практически с одинаковой скоростью и рядом. Да ещё и так, что чемпионы Олимпийских игр по бегу могут позавидовать. Далеко не чета тому медлительному дальнобойщику. И глаза сверлят фигуру Ивернева.
Обращённый, который бежит на пару метров впереди, аж зубами прищелкивает. Никак Максим вызывает у него изрядный гастрономический интерес. Пальцы у него какие-то странные – с расширениями на конце. Он так руками – граблями машет, что не увидеть проблематично. Ярко красная кофта в каких-то неряшливых больших пятнах, о происхождении которых Иверенв даже догадываться не хотел. Шорты напрочь замызганы отходами человеческого организма, словно их владелец и не думал утруждать себя самым ничтожным минимумом гигиены.
Далее за ним неслась женщина с перекошенным от злобы и агрессии лицом. В таком же грязном и неприглядном виде. Икры на её ногах раздулись так, словно она с детства профессионально занималась лёгкой атлетикой. Да нет, даже чересчур. Таких ног даже у бегуний высокого класса не увидишь. Подранная майка бугрилась на предплечьях, обнажая мощную мускулатуру рук. Да женщина ли это вообще? Уродина редкая. Челюсть выпячена. Лицо будто от неандертальца пересадили. У обоих бегущих нет обуви, и им явно наплевать на любые острые сучки или пучки травы под ногами.
– Стоять! – Ивернев громко выкрикнул команду, поднимая дробовик и прижимая приклад к плечу, стараясь прицелиться как можно точнее.
Ответом ему было только урчание, которое уже довольно хорошо было слышно. До головного бегуна, вырвавшегося всё-таки вперед в этой парочке, оставалось уже пятьдесят метров, но Ивернев не спешил жать на спуск. Во-первых, с такого дробовика только в упор работать. Уже на такой дистанции мелкая дробь полетит куда зря. И может не нанести нужного урона.
Во-вторых, Максим уже убедился в живучести заражённых и их запредельно комфортном болевом пороге. Здравое рассуждение подсказывало ему, что остаток мелкой дроби для этих бодрых ребят будет несерьезной помехой. Надо подпустить поближе, хоть это и рискованно. Иначе он просто выкинет в никуда два-три заряда и потом уже в ближнем бою, когда потребуется значительная огневая мощь, а дробовик сможет показать себя во всей красе – случится конфуз. Щёлкать спуском в лицо злобно урчащего каннибала очень уж не хочется.
Тридцать метров. Максим стал поудобнее, чуть подался вперед, как будто сейчас будет отрабатывать стендовую стрельбу. Справа от него заправочный терминал – будет возможность отступить от него и заставить нападающих кружить вокруг автоматов. Пол-секунды на этом выиграет, но и это тоже хлеб. Бежать к магазинчику категорически нельзя. Там он будет, конечно, в большей безопасности, но уроды могут переключиться на детей в микроавтобусе и разбить окна. А тащить мальцов в магазин – себе дороже, будет связан по рукам и ногам. И времени на все эти трепыхания уже нет. Сейчас они у него под боком, на виду и в хоть каком-то, но укрытии. Расклад вообще-то кислый. Вокруг большое пространство. При этом нападающих двое. Не клонирует же он себя на ходу в самом деле. Так что придётся вступать в бой на короткой дистанции.
Двадцать метров. Уже лучше для мелкой дроби. Ивернев затаил дыхание и навёл прицел на живот бегущего впереди мужика. Безмозглые эти уроды вообще – просто ломятся вперед, как лоси по лесу. Палец выбрал слабину спускового крючка.
Пятнадцать метров. Нажал на спуск и тут же потянул цевьё перезарядки резко на себя. Уже возвращая его в исходное положение, подкорректировал этой же рукой направление ствола. Попал. Попал в живот, но мужик лишь замедлился. Плохо.
Ещё выстрел чуть ниже. Бедро. Бегун споткнулся и полетел вперед. В отличие от дальнобойщика, он не плюхнулся как тюфяк и не запахал носом землю, а лишь приземлился плавно на руки и тут же начал, прихрамывая, подниматься. В его утробном урчании слышалась уже откровенная ярость. И все же успех, пусть и маленький. Теперь разрыв между нападающими будет намного больше. Должно получиться разобраться с ними по одному. И никак по-другому. Хоть ценой жизни. В «газеле» четверо детей. Права на ошибку попросту нет.
Два выстрела подарили дамочке лишний десяток метров, и Ивернев даже на мгновение пожалел, что не начал стрелять в неё первой. Мускулатура как у развитого мужика, на голове какие-то застывшие ошмётки, похожие на наросты. И расположены отнюдь не в хаотичном порядке. Будто бы лоб и брови покрылись трещинами ороговевшей кожи.
Максим начал отступать, выдавая один за другим выстрелы. Первый порвал майку и живот девушки. Заряд мелкой дроби заставил атлетку согнуться пополам, но тут же продолжить движение. Второй выстрел угодил в плечо и чуть толкнул нападающую зомбачку. Даже туловище качнулось назад, нелепо задрав ногу, словно дамочка хотела перешагнуть какой-то барьер. Но, невзирая на все повреждения, она рвалась вперед. А мужик за её спиной уже опять бежал к заправке, чуть прихрамывая.
Ивернев понял, что сейчас его просто снесут тараном, и повалят на землю, а после этого такие активные ребята разорвут его на части. Вон какие ногти. Словно маленькие острые лопатки. Взгляд непроизвольно выцепил их, когда дамочка рефлекторно схватилась за раненое плечо. На боль этим доморощеным статистам постапокалептических фильмов глубоко параллельно, реакция дикая, и проверять – достаточно ли сил у этой парочки, чтобы забить его, Максиму не хотелось. Поэтому он закусил до боли губу и поднял дробовик.
В голове мелькнула мысль, что сегодня он себе заработает на пожизненное – это точно. Но не умрет. Выкусите. Заряд мелкой дроби влетел на скорости прямо в оскаленное лицо каннибалки, превращая его в окончательно неприглядное зрелище. Второй выстрел пришелся туда же, а последний патрон Максим подарил уже раненой ноге приближающегося мужика.
Нет, тут дело не в милосердии. Просто раскачивающаяся походка превратила голову урода в движущийся маятник. А вот бедро мужика в момент припадания на ногу было хорошей целью. Как только в стволе кончились патроны, Ивернев тут же отступил назад и вправо за терминал.
Дамочка завизжала на всю округу и схватилась за лицо. Она споткнулась и, не справившись с инерцией, врезалась всем весом в железный кожух заправочного автомата. Раздался громкий гул, который тут же потонул в разъярённых визгах раненой. Именно раненой! Да при таких ранениях вообще-то падают и теряют сознание, а после этого отходят в мир иной. Ну это конечно если сразу не отбрасывают коньки. А здесь налицо уникальная живучесть. Одно дело расквасить лицо дальнобойщику. Другое – два заряда, пусть и мелочи, но в упор из гладкоствола. А бегунья всё выла, прижимая