Более серьезное… Когда-то Круз верил в настоящее чувство, пока циничные откровения матери не лишили его этой веры. Все его связи с женщинами стали дальнейшим тому подтверждением. И все-таки, когда он впервые увидел Тринити, она поразила его своей искренностью и невинностью.
– Что – более серьезное? – насмешливо спросил он. – Конфеты и букеты? Романтические свидания? Обещания нежной любви? Это не для меня. Я бы взял тебя страстно и любил до полного изнеможения, пока мы оба не насытились бы друг другом. У меня нет времени для постоянных отношений. Нет, не было и никогда не будет. Сейчас мой долг – позаботиться о племянниках. Ты здесь потому, что мы связаны юридическими обязательствами. – Уголки его губ дернулись. – То, что я тебя хочу, – слабость, которую пока мне не удается побороть.
Тринити охватила буря разных эмоций, но главной среди них была жестокая обида. Она оттолкнула Круза, который только сейчас осознал, что крепко сжимал ее в объятиях. Сжав руки в кулаки, он выругался про себя.
Не в силах совладать с нанесенной обидой, Тринити злобно прошипела:
– Что бы ты там себе ни вообразил, но в тот вечер я действительно пришла только за книгой.
Круз по-прежнему в ней сомневался. Его злили ее упрямство и отказ продемонстрировать свою истинную натуру.
– Возьми я тебя тогда, как хотел, прямо у книжных полок, нас бы здесь сейчас не было, и Рио был бы жив, – припечатал он.
Тринити казалось, что сильнее ранить нельзя, но его последняя фраза просто убила ее наповал.
В это время они подъехали к замку.
– Мы потеряли много времени, – проворчал Круз. – Нужно выбрать кольцо.
У Тринити все еще голова шла кругом от его признаний. Такого цинизма она никак не ожидала. Конечно, любовь и семья не для таких, как она и Круз, а для тех, кто вырос в атмосфере семейной любви и взаимопонимания. Тем не менее она не могла себе лгать. Когда только начала работать в его доме, она мечтала о том, что вдруг он ее заметит, улыбнется ей… Стоп! Тринити захлопнула крышку этого гадкого ящика Пандоры.
Войдя в полумрак хранилища, Тринити почувствовала некоторое облегчение от смены обстановки. Она с мрачной иронией подумала, что, живи они в Средние века, Круз мог бы замуровать ее в этом подземелье.
Круз достал из сейфа в стене большой поднос, обитый бархатом, на котором в отдельных гнездах лежали старинные кольца, и поставил его на стол.
– Выбирай, – коротко бросил он.
Тринити с неохотой приблизилась. Ее внимание привлекло довольно скромное золотое кольцо с овальным рубином в розетке в форме цветка.
Проследив за ее взглядом, Круз достал кольцо.
– Это?
Тринити молча кивнула. Он взял ее правую руку и небрежно надел кольцо на палец. Оно идеально подошло. Круз приподнял ее подбородок большим пальцем и хрипло произнес низким, рокочущим баритоном:
– Как бы мне ни хотелось противостоять тебе, но я не могу.
Ее сердце глухо стучало. Что за проклятье! Она не вынесет его прикосновений.
Однако она сумела от него отстраниться и задиристо сказала:
– Моего сопротивления будет достаточно на двоих!
– Посмотрим. – Загадочно улыбнувшись, он пропустил ее вперед и стал подниматься по лестнице.
Это был первый выход Круза в свет в Севилье после его триумфального возвращения в Европу. Он утроил семейное состояние, восстановил репутацию банка. Теперь никто не посмеет шушукаться за его спиной о неблаговидном поведении его отца.
Тем не менее он не чувствовал полного удовлетворения. Круз был на взводе после необузданной вспышки страсти, охватившей его в «мерседесе». В хранилище он вдруг ясно понял, что не сможет побороть желание обладать Тринити. А собственно, почему он должен с собой бороться? Она его законная жена. И его попытка сопротивляться желанию на протяжении их брака, который неизвестно сколько продлится, выглядит нелепой.
Но что-то не давало ему покоя. Почему она не использует его желание обладать ею как средство манипуляции или переговоров? Вместо этого она выскочила из хранилища, будто увидела призрак. Она все еще была бледна, а глаза огромные, как блюдца. Круз был сильно раздражен. А что, если теперь, зная, что он ее хочет, она затеет новую игру, пытаясь свести его с ума?..
– Что случилось? Ты бледная как смерть.
Тринити нервно сглотнула.
– Я в порядке. Просто… я всегда неловко себя чувствую на таких мероприятиях. Я не знаю, о чем говорить с этими людьми.
Круз вспомнил, какой одинокой и растерянной она выглядела на вечеринке в его доме, и его подозрения в ее корысти начали рассеиваться. Это не актерская игра. Она ведет себя искренно.
Он неожиданно приобнял ее за талию.
– Что ты делаешь? – испуганно спросила она.
– Мы женаты, дорогая. Нужно соответствовать образу. Что же до собравшихся здесь, они в большинстве своем эгоисты и будут счастливы говорить о себе. Просто оставайся рядом со мной. Расслабься.
Расслабься…
Легко сказать, но трудно сделать, когда его рука обнимает тебя за талию. Круз не отпускал ее от себя ни на минуту. Это было очень непривычно, ведь Рио оставлял ее одну сразу после приветствий и протокольных фотографий для прессы.
Тринити вздохнула и подоткнула сползшие одеяла близнецов. Она убежала в детскую сразу по возвращении с приема, не в силах видеть, как Круз лениво расстегивает бабочку. Он выглядел греховно притягательным.
Мальчики всегда действовали на нее успокаивающе. Вот и сейчас она почувствовала огромную нежность к двум сироткам. Она убрала прядку волос с лобика Санчо и присела на край кроватки Мэтти, стараясь не потревожить его сон. Тринити наполнилась решимостью противостоять новой тактике соблазнения, примененной Крузом этим вечером. Хотя понимала, что, если он снова дотронется до нее, вся ее решимость растает.
Тринити поднялась и решительно вышла из детской. Она должна хотя бы попытаться еще раз доказать Крузу, что она не та, за кого он ее принимает.
– Войдите.
При звуке этого властного голоса Тринити едва не растеряла всю решимость, но все же решительно толкнула дверь. Круз сидел за рабочим столом. Без пиджака, в рубашке с закатанными рукавами и расстегнутым воротом, с бокалом виски, он являлся воплощением мужской чувственности.
Оторвавшись от бумаг, которые он просматривал, Круз нахмурился при виде Тринити.
– Что случилось? Что-то с малышами? – обеспокоенно спросил он.
Его забота о близнецах приятно удивляла.
Тринити покачала головой:
– С ними все в порядке. Я только что из детской.
– Тогда почему ты здесь?
Тринити прошла в кабинет и увидела, что Круз оценивающе ее разглядывает. Она чертыхнулась про себя, что не сообразила сменить вечерний наряд на что-то менее… драматичное.
Круз поднялся.
– Выпьешь чего-нибудь?
– Нет, спасибо.
Он указал на кресло, приглашая ее присесть.
– Я заметил, что ты почти не пьешь, тебе не нравится алкоголь?
– Не очень. Никогда не понимала его вкуса.
Тринити тут же пожалела, что отказалась. Алкоголь придал бы ей храбрости.
– Ну, и чем я обязан столь позднему визиту?
Тринити с подозрением посмотрела на Круза. Его насмешливо-вежливый тон нервировал ее. Он издевается над ней за то, что она ответила на его поцелуй? Его лицо было абсолютно бесстрастным. Тринити решила не накручивать себя.
Она глубоко вздохнула:
– Я хотела поговорить о нашем браке. Как он будет реализовываться на практике?
Круз сделал глоток виски и медленно поставил бокал на стол.
– На практике, говоришь? Вспоминая события сегодняшнего дня, я полагал, что практический аспект может перейти в стадию, доставляющую нам обоим удовольствие.
Тринити в негодовании вскочила с кресла. Ну точно, он над ней издевается.
– Я не об этом пришла говорить! – воскликнула она.
Совершенно невозмутимый, похожий на пантеру, выслеживающую в джунглях добычу, Круз лениво уселся за стол и сказал:
– Жаль. Что же ты хочешь обсудить?
Она начала говорить, пока не растеряла остатки самообладания.
– Я знаю, что не смогу продолжать жить в этом фиктивном браке, если ты не будешь мне доверять, считая меня охотницей за деньгами. Это скажется на мальчиках. Пока они слишком малы, чтобы уловить напряженность наших отношений, но они очень сообразительны и быстро растут. Скоро это станет явным. Сегодняшний поцелуй – совершенно неприемлем и свидетельствует о неуважении ко мне. У нас брак по расчету. Ты должен преодолеть свою антипатию ко мне.
Круз на мгновение замер, а затем пробуравил ее горящим взглядом.
– Ты считаешь, что этот поцелуй был демонстрацией моей антипатии, а не результатом взаимной страсти и доказательством, что ты меня хочешь не меньше, чем я тебя?
Тринити изумленно ахнула:
– Ты не дал мне времени ответить. Я была в шоке.
Круз вопросительно выгнул бровь.
– Так, значит, твоя реакция была результатом шока?
Он медленно встал из-за стола и направился к ней. Тринити запаниковала: ей не следовало сюда приходить.
– Да, – в отчаянии пискнула она. – Я была в шоке. И ты не смеешь принуждать меня… когда тебе заблагорассудится.
Круз резко остановился. Он пытался обрести самообладание. Как же ему хотелось заставить ее признаться в том, что и она жаждала его поцелуя.
Но она так испуганно смотрела на него, будто он дикий зверь. Но он не дикий. Он цивилизованный.
– Для жертвы насилия твой ответ был слишком страстным.
Он увидел, как она нервно сглотнула и как бьется пульс в ложбинке у горла.
Сейчас каждая клетка его тела кричала, что, если он до нее дотронется, они взорвутся. Но природный инстинкт самосохранения взял верх. А что, если она намеренно провоцирует его, чтобы усыпить его бдительность?
Они станут близки только на его условиях. Сейчас он не заглотит приманку.
– Послушай, я пришла поговорить о серьезных вещах.
Круз отвел взгляд, чтобы не видеть ее соблазнительные формы в этом потрясающем платье. Он сложил руки на груди и спокойно произнес: