Но мы нашли выход и из этой ситуации. Наш агент в Нью-Йорке вступил в переговоры с неким отставным полковником армии северян Дэвидом Бишопом. У этого самого полковника подобрана отличная команда головорезов, с которой он берет подряды на то, что очищает земли понравившиеся нанимателю от индейцев, мексиканцев, скваттеров, золотоискателей и прочих нежелательных элементов. Как говорится - нет человека, нет - проблемы. Так вот, три недели назад полковник, вместе со своим небольшим отрядом отплыл из Нью-Йорка на пакетботе, идущем в Бремен. Оттуда он через Берлин и Дрезден выехал в Вену...
- Скажите на милость, - язвительно произнесла королева, - если этого вашего Бишопа поймают русские, он все равно расскажет их палачам, что его наняли британцы. Какая разница, в конце концов, и стоило ли ради этого забираться аж в Нью-Йорк?
- Ничего подобного, Ваше Королевское Величество, - скромно потупившись, сказал Дизраэли, - дело в том, что мои люди вели с ним переговоры от имени императора Австро-Венгрии Франца Иосифа. У него тоже очень большие трения с русскими, наступившими на его любимую балканскую мозоль. Так что при наличии мотива, ссылка на него будет весьма правдоподобной. А мы останемся в стороне. Так что все наготове, осталось только дать сигнал.
- Лорд Биконсфилд! - торжественно заявила королева, - Вы Гений! Орден Британской Империи немедленно! Давайте я вас поцелую...
Дизраэли растерялся и не успел вовремя отскочить, поэтому следующие пять минут весьма напоминали сцену из учебника арахнологии: "Паучиха Черная Вдова поедает своего неудачливого мужа". Но все когда-нибудь кончается. Иссяк и пламенный пыл королевы Виктории. Отодвинув в сторону своего недоеденного премьера, она заявила, - Давайте свой сигнал, и пусть русского царя и его близких не спасут никакие силы ада! Вы поняли меня?!
Дизраели кивнул, и низко поклонившись, выскочил из кабинета. А королева снова обратила свое внимание на позабытую бутылку. На этот раз на радостях.
- Эй, ты! Да поосторожнее, кому говорю! Ты что, английского не понимаешь!
Полковник Бишоп с неудовольствием следил, как флегматичный носильщик складывал их багаж на полках купе в допотопном вагоне.
Эх, что за город... Что за страна... И зачем мы сюда приперлись...
Месяц назад, они сидели в салуне в Канзас Сити, штат Миссури, после очередной успешно проведенной операции несколько западнее. На этот раз все было просто, территория расчищена, индейская деревня сожжена, старики и дети перебиты сразу, скво тоже, после употребления по назначению - и тут от самодовольно усмехнулся, вспоминая те последние два дня. Особенно одна, молодая и стройная, все чего-то там просила на своем языке, даже не противилась, когда ее провели по кругу во второй раз. Бишоп еще раз усмехнулся, вспомнив удивленное выражение на ее индейской роже, когда ее потом зарезал Джек Стэнтон, его специалист по работе ножом. Помогло, конечно, что воины все отправились на встречу с местным армейским начальством, о чем ему шепнул один знакомый лейтенант, а единственных, оставшегося в деревне, застрелили его снайперы - братья Алекс и Питер Джонсоны.
Это была уже одиннадцатая деревня, которую они таким образом зачистили. В армии им только спасибо скажут - самим не придется руки марать.
Бишоп вспоминал тогда, с чего все начиналось. Вслед за падением Атланты, оттуда изгнали всех мирных жителей, после чего ее попросту сожгли, да так, что ни единого здания не осталось. Сначала ее обстреляли зажигательными ядрами, потом, после пожара, тогда еще лейтенанту Бишопу (впрочем, у него тогда была другая фамилия) было поручено сжечь несколько чудом сохранившихся домов на юго-западе. Как обычно, задача была решена образцово, и Бишопа даже повысили в звании до капитана.
Но в одном из этих домов они обнаружили двух девочек лет пятнадцати и шестнадцати, пропустили их по кругу, перерезали им глотки, и оставили гореть в одном из домов. А то, как же, уже месяц не забавлялись с бабами, генерал Шерман не церемонился с мятежниками, но такого не прощал. Хотя это был не первый и не последний раз, но, ни разу никто ничего вроде не заметил.
Но годами спустя, когда они стояли гарнизоном в новоотстроенной Атланте, ничем не похожей на ту, старую и прекрасную, какая-то негритянка опознала двоих из его команды. Нет, чтобы сказать спасибо за то, что ее, свинью черную, освободили. А она возьми, и доложи его начальству. К тому же один из его солдат на допросе раскололся.
Когда к нему прибежал молодой солдатик и срочно позвал его к командованию, Бишоп, на тот момент уже подполковник, срочно взял тех своих оставшихся тогдашних подельников, и покинул расположение части. И через месяц они оказались в этом самом салуне в Канзас Сити; он решил тогда, что фамилии можно и поменять, а на Западе никто ни про документы не спросит, ни искать их особо не будут.
И тогда к ним подошел хорошо одетый человек средних лет, и заказал им всем по стаканчику виски. После второго и третьего, он, наконец, рассказал, что ему от них было нужно. Ему были нужны земли для выпаса скота, а на них нахально расположилась индейская деревня. Ребята вы, он им сказал, судя по выправке, армейские, не могли бы помочь мне с этим делом?
Первая операция прошла далеко не так гладко, как последующие. Двух из своей команды он потерял тогда убитыми, троих ранило, но, к счастью, несильно. Их новый знакомый не только щедро им заплатил (присовокупив, что не такой уж он дурак, чтобы недоплатить таким людям), но и замолвил о них слово, чтобы их не трогали местные власти. Более того, он рассказал своим знакомым об успехе операции, и Бишоп с его парнями начали получать один заказ за другим.
Еще трое с тех пор погибли в разных операциях, двоих застрелили местные ганфайтеры (обоих обидчиков Бишоп с компанией уничтожил, больше местные к ним не задирались), и у него оставалось шестеро. Братья Джонсоны были его снайперами, Стейплтон - бывший Стэнтон - оставался его ножевых дел мастером, а нынешние Смит, Браун и Шерман - последний взял фамилию в честь их тогдашнего генерала - весьма неплохо стреляли из револьвера. Впрочем, и Стейплтон, если что, мог попасть из "кольта" в подброшенный в воздух серебряный доллар.
И тут к нему подошел щегольски, не по местному одетый человек и сказал с каким-то акцентом, весьма смахивавшим на немецкий: Мой херр, не могли бы вы мне уделить минуту внимания?
Они проследовали в отдельный кабинет, который, как оказалось, был предварительно заказан херром Штиглицем - так охарактеризовал себя его собеседник. Тот рассказал, что путешествует по Америке, и что ему порекомендовали херра Бишопа как человека, который может много чего порассказать про местный колорит.
Бишоп только хотел его послать, как его собеседник добавил, что ему про Бишопа рассказал Альберт Браун, бывший его заказчик, и что, возможно, у него будет к Бишопу задание, если он тот человек, который ему, Штиглицу, нужен. И после кое-каких рассказов Бишопа предложил ему и его команде огромные деньги за выполнение деликатных поручений на службе его, Штиглица, родной Австро-Венгрии. Причем задаток, поистине царский, плюс деньги на дорогу до Будапешта были выданы на месте, частично ассигнациями, впрочем, с введения "зелененьких" ничем не уступавших драгоценным металлам, а частично и золотом, причем часть - "на дорогу по Европе" - в французской, немецкой и австрийской валюте.
Бишоп еще тогда заметил, что собеседник его коверкает простые английские слова, а вот длинные произносит без единой запинки и с вполне британским прононсом, и что, более того, некоторые гласные он выговаривал так, как их произносит лишь английская аристократия. Ему приходилось пару раз встречаться с представителями последней, да и непосредственный начальник его в Гражданскую был из таковых, по слухам, бежавший в Америку от карточных долгов. Так что сразу было ясно, откуда на самом деле этот "Штиглиц". Ну да ладно, главное, чтоб платил хорошо и вовремя.
И вот они в Вене, где остановились в отеле "Европа", в котором Штиглиц, как и обещал, зарезервировал номер. Ребятки его пропадали в местном публичном доме, а к самому ему пришел некий "херр Шмидт", обладатель примерно такого же акцента, что и Штиглиц.
После сытного обеда, принесенного в номер, "херр Шмидт" перешел к делу. Русскую армию в Болгарии уже не остановить. Его кайзер, которого он здесь представляет, боится, что после Болгарии русские начнут захват земель, по праву принадлежащих австрийской короне, таких, как Хорватия, например, или Галиция. Поэтому русских надо во что бы то ни стало остановить. И сделать это можно лишь одним способом - обезглавить сию азиатскую империю, благо их император не признает мер безопасности. Желательно убить его наследника, и других членов семьи. Только тогда Австро-Венгрия будет в безопасности.
Бишоп сначала решительно сказал "нет". Одно дело - индейцы, другое - император самой могущественной на сей момент державы. Но тут Шмидт намекнул ему, что он знает его настоящее имя, и осведомлен про некую историю в Джорджии, присовокупив, что девочки эти были племянницами человека, который сейчас, после конца Реконструкции, занимает не последнее место в иерархии штата. И присовокупил, что, конечно же, не собирается делиться этой информацией с американскими коллегами, и что за выполнение работы готов предложить им поистине астрономическую сумму в фунтах стерлингов, то есть, конечно, в австрийских гульденах. И что четверть этой суммы, равно как и средства на дорогу в Софию, болгарскую столицу, им предоставят немедленно.
А русский император вскоре должен будет торжественно въехать в эту самую Софию, и именно тогда можно будет совершить этот подвиг во имя свободы народов Австро-Венгрии. Более того, в Бухаресте их встретит Саид Мехмет-оглу, болгарский турок, который поможет им с организацией покушения, и с последующим отходом через Сербию в Будапешт, откуда они вернутся обратно в Вену.