Генерал вспыхнут от обиды. - Ваше Императорское Высочество, неужели вы заподозрили меня в умственном помешательстве?! - Клянусь, что я здоров, и вполне отвечаю за свои слова и поступки. Вы знаете, что я не трус, я воевал в Чечне и Дагестане, в Крымскую войну сражался в отрядах князей Барятинского и Бебутова, дважды награжден золотым оружием за храбростью. Но то, что я увидел там, под Карсом... Ваше Императорское Высочество, разрешите мне все вам рассказать по порядку? - Наместник кивнул, и генерал продолжил свое повествование.
- Как вы знаете, я выступил со своим отрядом в сторону Карса, с целью обложения крепости. Разведчики доложили, что навстречу нам выдвигается турецкий корпус под командованием Мухтар-паши. Я остановился у селения Зевин, и стал готовиться к бою с превосходящим меня неприятелем. Но боя, как такового не было. Днем мы заметили в небе странную блестящую металлом точку, которая пересекала его на недосягаемой высоте, наверное, под самым солнцем, оставляя за собой белый след, как бы сотканный из ваты...
- Я получил донесение об этом странном явлении, - перебил Наместник рассказ генерала, - и не только от вас. Продолжайте...
- Да, Ваше Императорское Высочество, я тоже послал вам пакет с эстафетой. Но, самое странное и страшное произошло ночью. От нас до турецкого лагеря было верст десять, не больше. Где-то в полночь меня разбудил далекий грохот, как будто в горах шла сильная гроза. Я вышел из палатки. По тому месту, где по нашим сведениям остановились на ночь турки, метались яркие зарницы и гремел гром. Но что удивительно, на небе не было ни облачка да и вспышки света были только на земле. Я тут же отправил на разведку казаков. Вернулись они только к утру, и доложили, что по турецкому лагерю был нанесен удар страшной силы. С ними был один пленный, который все время плакал и молился. С его слов, он отошел в овраг по нужде, что его и спасло. Судя по его рассказу, около полуночи случилось вот что.
Сначала по небу из конца в конец прокатился страшный грохот, сильнее, чем раскат самого сильного грома. А потом... - Тут нервы у старого вояки, по всей видимости, не выдержали, и он, замолчав на минуту, уставился на Великого князя остекленевшими глазами, словно вспоминая ЭТО... - А потом, Ваше Императорское Высочество, по земле прокатилась волна разрывов. Наверное, почти так же происходило в библейских Содоме и Гоморре. Волна огня прошла турецкому лагерю сметая все живое. Рано утром, получив донесения разведчиков, и выслушав сбивчивые речи обезумевшего от ужаса турка, я сам съездил к месту расположения лагеря Мухтар-паши. Я не видел сам, как это все происходило ночью, но зато потом лицезрел то, во что превратился лагерь турецкого корпуса. Точнее, то, что от него осталось.
Это было поле сплошь заваленное трупами людей и лошадей. Палатки, превращенные в решето. Запах крови и жужжание мух. И повсюду на земле вот это, - генерал достал из кармана стальной шарик величиной с горошину., - Ваше Императорское Высочеств, очевидно, что турок убили посредством взрыва множества гранат, начиненных именно этими шариками. Я не знаю, что ЭТО было, но, Это было ужасно! Тридцать тысяч турок были убиты. То, что произошло, войной называть нельзя - единственное подходящее для этого слово - бойня!
Но это еще не все, перед самым рассветом пришла очередь Карса. Это уже я видел сам. В небе раздался чудовищный гул и грохот. А потом крепость превратилась в огнедышащий вулкан. Земля дрожала под нашими ногами, от взрывов закладывало уши. Над турецкими укреплениями вспыхивали огромные огненные шары, и стены фортов рушились, словно под ударами гигантского молота. Тысячи турок были убиты, сгорели заживо, были погребены под обломками крепостных сооружений. Полному разрушению подверглась не только цитадель, но и малые форты, вынесенные на равнину, а так же укрепления и на другом берегу реки.
Я признаюсь вам, Ваше Императорское Высочество, мне и моим солдатам было страшно смотреть на все происходящее. Мы никак не могли понять - кто воюет на нашей стороне. По корпусу поползли слухи о том, что сам Святой Георгий Победоносец обрушился на войско агарян. - при этих словах, Лорис-Меликов и Великий Князь Михаил Николаевич, не сговариваясь перекрестились. - потом генерал продолжил рассказ, - Я стоял у своей палатки и наблюдал за новоявленной гибелью турецкой крепости, как Лот наблюдал гибель Содома и Гоморры.
Приглядевшись, я заметил в лунном свете острые силуэты, подобно молниям проносящиеся по небу над крепостью. После каждого их появления в Карсе следовала очередная серия ярких вспышек и грохот взрывов. Потом все стихло. Мне показалось, что это светопредставление продолжалось всю ночь, но взглянув на часы, я с удивлением обнаружил, что крепость была уничтожена менее чем четверть часа.
После того, ангелы, или кто там еще из небесного воинства, улетели, и все стихло, я послал в крепость разведку, чтобы она выяснила обстановку. Вернувшись, разведчики сообщили мне, что крепости больше нет. Заодно казаки пригнали сотни полторы пленных турок, напуганных до смерти. Они молили нас спасти их от страшных ифритов, подобно птицам летающих по небу, и извергающих на войско османов пламя, сжигающее все живое. По показаниям пленных, командующий турецким гарнизоном Гуссейн-паша был убит, а остатки его воинства разбегаются по домам, сея панику рассказами о страшной гибели воинов султана.
Ваша Императорское Высочество, посланная мною разведка продвинулись на полсотни верст в глубину Турции, не встречая никакого сопротивления. Мы можем беспрепятственно двигаться на Эрдоган, Ван, и далее... Хоть на Дамаск и Иерусалим... Если будет, конечно, на то приказ Государя...
Потрясенный рассказом Лорис-Меликова Великий князь Михаил Николаевич долго молчал, а потом, встал с дивана, подошел к иконам, висевшим в "красном" углу, и начал читать "Отче наш" и "Верую".
- Михаил Тариэлович, я не знаю, что ЭТО было, но могу сказать лишь одно - все произошло по промыслу Божьему! Я велю бить во все колокола во всех храмах Тифлиса, и отслужить молебен в честь победы над супостатом... Кроме того, я издам приказ, предписывающий нашим войскам начать подготовку к походу вглубь Турции...
В этот момент в дверь кабинета Наместника постучали. - Разрешите, Ваше Императорское Высочество? - спросил у Наместника вошедший в кабинет дежурный адъютант, - Срочная депеша - только что по телеграфу было получено сообщение о том, что эскадра под андреевским флагом вошла в Проливы и ночным штурмом взяла Стамбул.
Генерал Лорис-Меликов и Наместник повернулись к вошедшему, и с изумлением уставились на него, потеряв на какое-то время дар речи...
После разгрома турок у Сухума наш БПК отправился в Севастополь. Получена команда адмирала - высадить там всех наших полонянок, и забрать оттуда в Варну командира минного транспорта "Великий князь Константин". Догадайтесь, кого? - Да-да, того самого, лейтенанта Степана Макарова. Еще не импозантного адмирала с окладистой седой бородой, а молодого 28-летнего офицера, на своем кораблике совершающем лихие ночные набеги на турецкие военно-морские базы. Вопрос о его дальнейшей деятельности вроде бы уже согласован в самых верхах.
Но высшей политикой пусть занимаются командиры. А на меня капитан 1-го ранга Перов свалил обязанность нянчиться с девицами, освобожденными нами из турецко-британского плена. Кстати, тот "восставший из ада" рыжий англичанин, после "закрытого массажа печени", который ему провели мои ребята, больше не качал права, и сидел под замком тихо, как мышь под веником. Мы же первоначально в Аденский залив собирались, пиратов ловить, вот и было оборудовано своего рода КПЗ в одной из технических выгородок. "Русское гостеприимство" так подействовало на него, что он стал подобострастно кланяться каждому матросу, и приговаривать при этом: "Йес, сэр, ноу сэр..." - Так-то оно лучше. Насколько я знаю уже решено передать этого британскоподданного властям Российской империи для дальнейшего суда и каторжных работ. Там, на Акатуе или в Нерчинске, ему и техническая выгородка дворцом покажется.
А я сейчас больше смахиваю на красноармейца Сухова из "Белого солнца пустыни". Конечно, полонянки в гарем какому-нибудь Абдулле попасть еще не успели, но они так же, как киношные "гюльчатаи", считали меня своим спасителем, и старались не отходить от меня ни на шаг. Так в свои двадцать семь с хвостиком лет я неожиданно стал дядькой Игорем, или даже Игорем Николаевичем. Усатый нянь, да и только.
Для начала я провел санобработку красавиц. Отвел их в душевую, дал мыла и шампуни, предварительно объяснив, как ими пользоваться, дал матросскую сменку. На все возражения ответил, что дамской одежды у нас в запасе нет, и если кто не хочет переодеваться, то пусть ходит в своем грязном вонючем платье. И вообще пресная вода, даже техническая, это одно из величайших сокровищ в море. И что они должны это ценить а не капризничать. После моей проникновенной речи, все без раздумий взяли сменку, и отправились мыться.
Душевая преобразила моих подопечных. С грязью и пылью они, похоже, смыли все, что угнетало и мучило их. Девицы были одна краше другой. Морячки "Североморска", то и дело заглядывавшие, якобы по делам, в мое "бабье царство", просто млели при виде красавиц в матросских форменках и брюках. А те кокетливо строили им глазки, и томно расчесывали свои длинные мокрые волосы. Ну, прямо, русалки.
А Ольга Александровна, та вцепилась в меня как клещ, и не отпускала от себя ни на минуту. Пока они все мылись и приводили себя в порядок, я сбегал в библиотеку, и кое-что прочитал про нее и ее семью.
Родилась она в 1864 году. Мать внучки Пушкина, Софья Александровна Ланская, умерла в 1875 году. Отец, полковник Александр Александрович Пушкин, был сейчас в действующей армии на Балканах. Он командовал 13-м Нарвским гусарским полком.
После смерти жены Пушкин отправил все свое большое семейство в Лопасню - это под Москвой. Там они жили на попечении двоюродной сестры своей покойной жены, Анне Николаевне Васильчиковой. Перед войной Александр Александрович заезжал в Лопасню проститься с детишками. Позднее я узнал у Ольги, что он приехал вместе со своим сослуживцем, штаб-ротмистром Николаем Быковым. Кстати, племянником Николая Васильевича Гоголя. Отец Быкова, полковник, в свое время служил в Тифлисе и имел там кучу знакомых. Непоседа Ольга попросила у отца разрешения съездить на Кавказ. Николай Быков обещал дать наде