Они долго сидели на кухне вдвоём после того, как уложили малышей спать. Говорили, строили планы. Никто не знал, как оно сложится в дальнейшем, но то, что впереди было точно — вместе.
— Вов, я вот про Таню вашу думаю.
— Всё ещё ревнуешь?
— Нет, ну, самую малость. Ты ей нравишься, я вижу. Я про другое думаю. Как она решилась рожать одна.
— А что оставалось? Не убивать же его, когда он уже был.
— Этот мужчина её обманул?
— Я не знаю. Ксю, я никогда не спрашивал.
— Вов, она для тебя просто сотрудница, да?
— Давай поставим все точки над «И». Она моя коллега и мой друг. Понимаешь, не подруга, не любимая женщина, а друг, как Семёныч. У нас работа командная. Мы должны доверять друг другу.
— Я поняла, Вова. Я больше не буду, я тебе верю.
— Я люблю тебя. Если бы только знала, насколько люблю.
Он посадил её на колени и целовал долго, затем так в обнимку и ушли в спальню.
Не спалось, всё ещё прижимая к себе любимую женщину, уснувшую у него на плече, думал. Её спокойствие ему дороже всего. Но пугает-то именно неизвестность, а значит, надо всё расставить по местам.
Для себя он решил, что обязательно узнает, что нарыли на отчима Оксаны, ведь даже ежу ясно, что за границу они с женой просто сбежали, прихватив накопления, скрылись от карающей руки правосудия. И неважно, виноват ли отчим Оксаны в смерти взорвавшегося Михаила, и на кого готовилось то покушение. Да и было ли само покушение. Пострадал один-единственный человек. Он унёс с собой всю информацию. Чьи это были деньги, кому он их нёс. Знал ли о взрывчатке. А то, что произошло всё, когда отчим с Оксаной вышли из здания, то это гарантированная случайность. Они на улице оказались раньше, чем закончился рабочий день. На два часа раньше.
Утром Володя ушёл рано, позвонил Семёнычу, что задержится, и направился прямиком к полковнику Луговских.
В приёмной его ждала встреча с дежурным.
— Запишите на приём. Завьялов Владимир Александрович.
— Эксперт Завьялов? — спросил молоденький мальчик в форме.
— Гражданин Завьялов.
Мальчик скрылся за дверью, оставив Володю одного совсем ненадолго.
Полковник вышел сам. Пожал руку, вспомнил о дочери, которая целыми вечерами только и говорит о своём наставнике и… пригласил в гости. На чай. Правда, без супруги, но с сыновьями. Володя предложение принял. Сговорились на субботу.
В бюро его уже ждали. Семёныч нервничал.
— Вова, ну где тебя черти носят? Бери нашу девушку, инструменты и дуй вот по адресу на улицу Пастера. Там труп, как выразились оперативники, с множественными насильственными причинами смерти.
— Мама дорогая, это как?
— Вот вы с Танечкой это и попытаетесь выяснить, причём очерёдность этих причин выясните в первую очередь. Фотоаппарат взял?
— Взял, вместе с Танечкой. Ты смурной почему?
— Потом, Вова. Этот Машкин «козёл» решил стать моим зятем.
— У-у-у!
— Едь давай!
***
Окровавленный труп погибшей двадцатишестилетней хозяйки был найден в квартире около семи утра в этот самый день. Сотрудники полиции и прокуратуры обнаружили на месте происшествия также ножи, причём не один и не два, а целый набор.
Женщина была сначала удушена, о чём свидетельствовали синюшность кожных покровов лица, шеи, мелкоточечные кровоизлияния в соединительные оболочки век, умеренное расширение зрачков, непроизвольное выделение кала и жидкая тёмная кровь в трупе.
А так наглядно (особенно с кровью) всё выглядело потому, что позже у потерпевшей была вскрыта брюшная полость и вырезаны молочные железы.
Эту кровавую расправу совершил сожитель женщины — молодой человек двадцати двух лет от роду. В момент прибытия сотрудников правоохранительных органов он находился на месте — в состоянии сильного алкогольного опьянения.
Когда же задержанный начал приходить в себя, он свои действия объяснил тем, что в последнее время совместная жизнь у них не клеилась. И таким образом он решил расправиться с женщиной, которая не хотела его понимать.
Часть 13
Цветы и конфеты Володя отдал Таниной маме. Мальчишки разувались.
Олежка ловил на себе удивлённые взгляды незнакомых и совершенно чужих ему людей. И в его душу закралась обида. Опять, как всегда. Ребёнок очень переживал из-за своей такой отличавшейся от всех внешности и непохожести на членов семьи.
— Вы не думайте, я папе не чужой, — поспешил объясниться мальчик, — это просто ошибка на генном уровне. Я альбинос, понимаете, альбинос! А так я родной — и папе, и Саше.
— Олежек, сынок, никто так не думает. Конечно, ты родной. И никто в этом не сомневается, — Володя обнял сына.
— Все всегда спрашивают. А я решил объяснить до вопросов. Ты не сердись, пап.
— Он комплексует, — развёл руками темноволосый Сашка.
— Проходите, Владимир Александрович, мальчикам мороженое можно?
— Можно, конечно.
— Ну, хорошо, мы с Танечкой будем их развлекать, а вы с мужем поговорите.
Володя с полковником устроились в кабинете.
— Смешные у вас мальчишки. Я сам сына когда-то хотел, а в результате одна дочка.
— Во-первых, вашей дочкой можно гордиться, а во-вторых, насколько я знаю, у вас внук на подходе.
— Да уж, внук. И радость, и горе.
— Дети горем не бывают.
— Вашим детям — так точно с отцом повезло. Особенно Олегу, как я понимаю, он не ваш сын?
— Мой, целиком и полностью, он мне не биологический сын, но сын, и я его единственный отец, понимаете?
— Вы чай пейте, торт Таня пекла, а пирожки супруга. Тут и с мясом, и с картошкой, и с капустой. А может быть, мороженое? Они там много накупили, мальчишек баловать.
— Да нет, спасибо.
— Таня души в вас не чает. А вы разговорчивостью не отличаетесь.
— Такой характер. Жена тоже всё удивлялась поначалу. Теперь привыкла.
— Жена? Я о вашей жене знаю всё. С её отцом беседовал, не далее, как вчера. Он всё сетует, что его мать квартиру внучке отписала. Его, разнесчастного, без наследства оставила. Послушал, внутри всё взыграло. А говорите, как можно детей не любить. Не любили. Ни он, ни мать её. Оксану вашу не любили. Нет у нас к ней претензий. Вот с бабушкой бы встретиться, но оно зачем, и так всё ясно, она помощи материальной ни от сына, ни от снохи не видела. О делах бывшей снохи вряд ли что-то знает. А отчим Оксаны обвиняется в хищении в особо крупных размерах. Связи его с взорвавшимся гражданином Муратовым не обнаружено. Разве что тот являлся мастером спорта по вольной борьбе. Но какое это отношение имеет к руководству спорткомитета? Да никакого. Нами рассматривается несколько версий произошедшего. Терроризм мы исключили. Да, напротив находится представительство израильской компании, но он к ней даже не подходил, камеры наблюдения его зафиксировали, он просто шёл мимо. По одной из версий, Муратов должен был кинуть в чью-то машину пакет с видеокассетой со встроенным взрывным устройством. Потом сесть в «Мерседес» и уехать в неизвестном направлении. На всякий случай ему был выдан пистолет и сделана предоплата. Есть мнение, что звонок на сотовый телефон Муратова выступил в качестве детонатора для кассеты, начинённой взрывчаткой. Поскольку охрана быстро среагировала и «операция» была на грани срыва, люди, сидящие в «Мерседесе», позвонили на сотку. Прогремел взрыв. Возможно, это было сделано для того, чтобы «убрать» исполнителя и, одновременно, свидетеля несостоявшегося убийства. По второй версии, это не заказное убийство, а разборки между бандитскими группировками, за которыми стоит некто Серафим. Вот он и был личным водителем отчима Оксаны. Именно он сидел в «Мерседесе», который чуть позже захватили полицейские. «Посланнику» Муратову нужно было передать «дулю», то есть денежный «откат», с закамуфлированной бомбой бандитам. Сейчас, по нашей информации, Серафим жив (полицейские стреляли только по колёсам машины) и находится в СИЗО города. Серафим не имеет никакого отношения к делам шефа. Два разных дела, одно из которых мы передали в отдел экономических преступлений. И кстати, Володя, вам повезло, что мать не помогала материально дочери. Так бы мы и вас шерстили. Такие вот дела. Я рассказываю это не для огласки, а для вашего личного спокойствия. Надеюсь, вы понимаете.
— У него не было пакета, была борсетка, пристёгнутая наручником к руке.
— В ней и находился пакет с взрывчаткой. Володя, вы дали прекрасное танатологическое заключение, а всё остальное к вам не имеет ни малейшего отношения.
— Спасибо, понял. Пирожки ваша супруга очень вкусные печёт, но моя жена печёт не хуже, так что следующее чаепитие — у нас.
Они говорили просто ни о чём. Володе стало удивительно легко. Его не волновали больше экономические преступления отчима жены и не трогали дела сбежавшей тёщи. Самое главное, что его Оксана больше даже свидетелем не была. Теперь можно жить спокойно. Спокойно обсуждать с полковником недостатки службы и даже поднять вопрос об отсутствии дивана в кабинете врачей. Отдых нужен всем, особенно после длительного стояния в секционном зале с больной спиной.
Теперь можно говорить о чём угодно. Пирожки почти закончились, и полковник собрался за мороженым, но тут прозвенел звонок телефона.
Семёныч просил выехать на освидетельствование живого лица, а именно — ребёнка, в связи с отказом родителей от госпитализации.
Сам он не мог. У него полным ходом шло сватовство и обсуждение свадьбы дочери.
Володя объяснил полковнику ситуацию и собрался ехать. Мальчишки, так и не доевшие мороженое, погрустнели. Уходить из гостей им совсем не хотелось. Полковник предложил оставить их у них дома, взять с собой Таню, для науки, а потом, по возвращении, забрать ребят. На том и порешили.
О том, что он ошибся, взяв с собой беременную Татьяну, Володя понял, как только подъехал к искомому дому. На улице стояла «скорая» и две машины полиции. Сам дом слабо напоминал нормальное жилище, выбитые окна затянуты плёнкой, покосившийся фасад и невероятная грязь.
— Тань, в машине останься. Я быстро гляну, напишу заключение и поедем. Тут и не входя всё ясно. Алкаши, наверно.