– Теперь, когда ты принял решение, ты можешь узнать, как называть нас обоих. Поднимись наверх, в наш дом, и прими там всю возможную помощь. Не забудь спросить о наших именах.
Он указал в конец долины. Митт разглядел, что тропинка ведет туда, наверх, петляя среди камней. Глядя в том направлении, он вдруг ясно почувствовал, что ослепительный Старина Аммет уходит из долины, ведя коня в поводу и направляясь прямо в небо. Но Митт не мог сказать это наверняка. Он знал только одно: что Старина Аммет исчез.
– Ну, наконец-то я с ним встретился! – воскликнул страшно довольный Митт и пошел вверх по тропинке.
Идти пришлось недалеко: подъем среди камней оказался коротким и крутым. А потом Митт вышел на самую высокую точку Святого острова, где гулял ветер, и обнаружил там небольшое серое здание, которое показалось ему таким же древним, как сам остров. Перед зданием застыл старый-престарый островитянин с длинными седыми волосами и смуглым морщинистым лицом.
– Эге! – обрадовался Митт, вспомнив, как Дженро говорил, что на острове нет смертных.
– Ты высоко поднялся, – отозвался старик с мягким островным выговором. – Иди присядь на лавочку, подыши…
– Спасибо, – ответил Митт. – Но сначала мне надо спросить про их имена. Я для этого пришел.
– Ты сначала присядь. Для этого нужен спокойный ум, – пояснил старик, указывая на каменную скамью у дома.
Митт подошел к ней и немного нетерпеливо сел. Старик с трудом устроился рядом.
– Перекусишь? – предложил он.
– Ну, я… да! Спасибо! – сдался Митт, потому что старик вдруг подал ему большую кисть винограда и плоскую булку-плетенку, похожую на колос пшеницы. Митт не понял, откуда они взялись. – А вы? – вежливо спросил он.
– А мне и так хорошо, благодарю, – улыбнулся старик.
Наверное, это означает, что он не голоден, решил Митт.
Сам он страшно проголодался. Хлеб оказался даже вкуснее, чем тот, которым их угощали этим утром, а виноград был кисло-сладким, прохладным и сочным. Он смел все подчистую.
– Так как насчет тех имен? – поинтересовался он, дожевывая.
– Имена Колебателя Земли и Той, Которая Воздвигла Острова обладают большой силой, – начал старик. – Тот, кто узнает эти имена, не должен произносить их вслух даже во сне, если только не хочет, чтобы произошло нечто гибельное. Ты все равно хочешь узнать эти имена?
Митт не был в этом уверен. А вдруг он проговорится во сне и натворит бед? Он хотел было сказать старику, что передумал, но потом сообразил, что на самом деле право узнать настоящие имена Старины Аммета и Либби Бражки – это награда за решение, которое он принял. И какой бы она ни была пугающей, он должен принять и ее, иначе получится, будто он отказывается от решения. Он представил себе, как будет покорять и убивать жителей Святых островов, и понял, что не желает этого.
– Да, пожалуйста, скажите мне,
– И кто тебя послал? – задал вопрос старик.
Митт, не колеблясь, ответил:
– Колебатель Земли.
– Тогда, если ты достаточно вкусил от их даров, я покажу тебе то, что ты мечтаешь узнать, – согласился отшельник.
Он встал с таким же трудом, как и садился. Митт стряхнул с костюма крошки и тоже поднялся.
– Ты умеешь читать? – обратился к нему старик.
– Еле-еле, – признался Митт.
Старик направился к двери дома, но входить в него не стал. Зато он дал знак Митту зайти внутрь.
– Посмотри под ними на солнце, – распорядился он. – И не произноси вслух прочитанное, пока не настанет в том нужда.
Чтобы зайти в дом, Митту пришлось пригнуться. Оказавшись внутри, он с удивлением обнаружил, что, вопреки его ожиданиям, там не темно, а светло, тепло и тихо. Вечернее солнце лилось в окна, расположенные удивительно низко, почти у пола. Красновато-золотой свет падал на две ниши в основании каменной стены. В одной стояла Либби Бражка, в другой – Старина Аммет. Они были сделаны не из винограда и пшеницы, а из камня точно такими, какими только что видел Митт. Мальчик решил, что тот, кто вырезал эти скульптуры, тоже с ними встречался. Либби Бражка улыбалась так, как она недавно улыбнулась Митту, а Старина Аммет чудесным образом был одновременно и старым, и молодым. Митту стало жаль, что сам он не умеет вырезать так хорошо.
«Посмотри под ними на солнце», – велел старик. Митт с трудом оторвал взгляд от изваяний и посмотрел на стену под нишами. Там оказалась масса трещин, словно кто-то ударил по стене так, что чуть было ее не разрушил. Но, приглядевшись, Митт заметил, что свет падает не на все трещины и что освещенные части образуют буквы. Буквы складывались в слова, по два под каждой фигуркой. И эти слова были именами.
Митт всегда думал, что умеет читать только вслух. Однако сейчас он не смел произносить прочитанное. Ему пришлось нелегко, труднее, чем когда-либо в жизни, но он мысленно складывал буквы в слова. Три из них оказались такими странными, что он не был уверен в том, как их следует произносить. Только одно имя, то, что стояло в первой строке под нишей Старины Аммета, оказалось не таким уж странным. Оно читалось почти как «Йинен», только с лишним «ин» в середине: Йининен. Из этого Митту почему-то стало ясно, что верхнее имя в каждой паре – это меньшее имя, которое соответствует обычным изображениям Старины Аммета и Либби Бражки, изготовленным из пшеницы и ягод, а имена под ними – очень могущественные и означают Старину Аммета и Либби Бражку такими, какие они есть на самом деле.
После этого ему стало немного легче их запоминать. Но все равно он вернулся к двери, закатывая глаза и шевеля губами, изо всех сил стараясь затвердить сложные слова.
– Оставь их в покое. И они уже в твоей памяти, – дружелюбно посоветовал старый служитель богов, угадав его затруднения.
Митт растерянно заморгал.
– Правда? А мне кажется, что они убегают, как только я перестаю о них думать.
– Если ты не дашь им улечься спокойно, то произнесешь их тогда, когда не нужно, – заметил отшельник. – А теперь тебе следует спуститься вниз вон там.
Тут он указал на камни, которые вели от низенького серого дома к морю.
– Но как я смогу там выбраться с острова? – спросил Митт.
– Колебатель Земли тебе покажет, – пообещал мужчина.
Митт пожал плечами и посмотрел на зеленый холм ближайшего острова, до которого было не меньше полумили. Тем не менее там, куда указывал старик, спуск казался легким. Митт повернулся, чтобы поблагодарить старика… но тот как сквозь землю провалился. Митт был уверен, что старик не успел бы никуда уйти, ведь он двигался с таким трудом! Его просто больше не было на холме. Митт почему-то чувствовал, что вокруг дома никого, кроме него, нет.
– А ведь казался совсем настоящим! – проговорил Митт. – Интересно, а кто это был?
20
«Дорога ветров» плавно шла на запад под мирным вечерним бризом, пробираясь между островами. Когда красно-золотое солнце оказалось позади Высокого Тросса и туманного зеленого холма Святого острова, Хильди стала мерзнуть. Рисс сказал ей, что внизу есть куртки. Девочка вошла в каюту. Там она обнаружила, что им не только починили шкаф и наполнили водой бочонок, но что на койке лежит кипа курток и морских сапог, которые были бы впору мужчинам и мальчишкам. Озадаченная Хильди надела одну из курток и вышла на палубу, намереваясь спросить у Рисса об этом.
До нее донесся нежный, переливчатый звук. Казалось, он долетает с Оммерна. Хильди завороженно слушала мелодию, одновременно и печальную, и полную радости, и напев, и обрывки напевов. И доносились чудесные звуки не с Оммерна, как ей показалось, а с зеленого холма Уиттеса. Но когда она повернулась в ту сторону, то поняла, что музыка раздается с Престсея, который был дальше.
– Свирель? – обратилась она к Риссу.
Тот кивнул.
– Приветствие великих.
Хильди оперлась на борт «Дороги ветров» и наслаждалась, пока ей не стало казаться, что сердце у нее вот-вот разорвется: то ли от радости, то ли от горя.
Мелодия свирели долетела и до палубы «Пшеничного снопа», который огибал острова, увозя в Холанд Нависа и Йинена. Они сидели в каюте Бенса с Алом, Литаром и двумя стражниками. Сам Бенс в ярости громко топал по палубе. Похоже было, что паруса почему-то теряют ветер и корабль плывет очень медленно.
– Неужели никто из вас не умеет правильно ставить паруса! – ревел Бенс.
– Ветер сейчас вечерний, и острова его гасят, – объяснил мягкий голос.
– Учи свою бабку! – зарычал Бенс. – Эй, ты! Прекрати спать на рее и работай!
Звуки свирели показались Йинену сладкими и капризными: то они выводили нежную песню, то безумную плясовую. Из-за воплей Бенса ему не удавалось как следует расслышать мелодию.
– Вот бы он утихомирился! – пожаловался он Навису.
Время от времени Бенс погружался в досадливое молчание. И каждый раз музыка доносилась с другой стороны. Ал передергивал плечами, словно песня свирели вызывала у него зуд.
– Хоть бы они прекратили свое горелое дудение! Зачем они это делают?
– Никто этого не делает, – удивленно ответил Литар. – Так просто порой бывает. Всегда на закате, примерно во время ужина. А не поужинать ли и нам?
– Если вам угодно, – проворчал Ал.
Стюард Бенса принес им холодное мясо, фрукты и вино. Ал почти не ел, но вина пил много. Остальные ужинали, слушали крики Бенса, а в перерывах между ними – свирель. Потом слуга убрал со стола, но они все еще плыли между островами, и свирель все играла.
Митт тоже услышал мелодию, пока шел вниз по склону Святого острова, иногда пускаясь бегом на крутых отрезках тропы. Казалось, звук исходит из сердца острова у него под ногами. Более свободной и радостной музыки он никогда в жизни не слышал. Митту было так весело и спокойно, что он запел бы, если б не боялся испортить музыку.
Но когда он преодолел последний спуск и оказался на галечном берегу, где в вечерней дымке увидел огибающую Высокий Тросс «Дорогу ветров», он чуть было снова не отчаялся.
– Они убежали! Уплыли, а меня бросили! – вскрикнул он. – «Дорога ветров»! Эй, на борту! «Дорога ветров»!