— Ты можешь догнать вон ту яхту? — спросил у него Митт.
Конь прыгнул вперед, подбросил его, встряхнул, а потом... Потом он помчался вперед, легко и плавно. Митт обнаружил, что они скачут прямо по морю, разбрасывая брызги. Он обхватил коня за шею. Под кожей играли крепкие мышцы, и она казалась одновременно и холодной, и теплой, словно жаркий день на высокой горе. Брызги сыпались Митту на лицо, под ним проносилась темная вода. Он мог смотреть на это только вполглаза. Он попытался разглядеть «Дорогу ветров», но яхта скрылась за Уиттесом. Уиттес был впереди... Почти рядом... Внизу...
Конь проскакал прямо через остров, не замедляя бега. Единственным отличием было то, что его копыта раскатисто пробарабанили по дерну, а в лицо Митту вместо морской воды полетела трава. Уголком глаза он заметил нескольких людей, которые притеняли ладонью глаза, чтобы рассмотреть Митта на фоне яркого солнца. Но никто из них не казался особенно удивленным.
— Наверное, тут постоянно происходит что-нибудь необычное, — с трудом выговорил Митт, обращаясь к коню, который снова помчался по морю.
На фоне стука копыт опять стала слышна песня свирели, дикая и необузданная. А потом эти звуки сменились шумом воды: конь словно выплескивал из моря мокрый закат. В его сиянии Митт едва успел вовремя заметить палубу «Дороги ветров» — она оказалась почти под ним в тот миг, когда конь растворился в волне серой пенной воды.
Хильди еле-еле успела обернуться. Она увидела улыбку Рисса, кипение спадающей воды и ноги Митта, приземляющиеся на крышу надстройки.
— Тебя нет в живых! — заявила девочка. Это было не слишком приветливой встречей.
— Я еще не привидение, — грубовато ответил Митт. — А где же Йинен?
— С отцом и Алом на «Пшеничном снопе», — горестно сказала Хильди. — Он везет их обратно в Холанд. Они отплыли уже очень давно.
— А, вот оно что... — отозвался Митт.
Он собирался сказать, что ему очень жаль, и выкинуть мысли об отце и брате Хильди из головы, но тут заметил понимающую улыбку Рисса.
— «Пшеничный сноп» будет между Йеддерсеем и последним островом, — сказал матрос. — Дженро об этом позаботится. Они будут ждать, пока солнце не сядет и свирель не смолкнет. Тогда они поймут, что вас не будет.
— О! — воскликнул Митт.
Это было крайне неприятно. Оказывается, мало было решить, что он вернется сюда как друг, — это означало, что он должен и вести себя по-дружески прямо сейчас, да к тому же по отношению не к кому-то, а к Навису. Против Йинена Митт ничего не имел. Но ему не хотелось снова встречаться с Алом. Он бросил недовольный взгляд на нос «Дороги ветров», где все еще оставался Старина Аммет — жесткий, светлый и колючий. Это все он устроил!
Но, глядя туда, Митт вдруг вспомнил — хоть и сам не мог понять почему — ту ночь, когда он впервые увидел Старину Аммета в другом, истинном обличий: тот стоял у бушприта, а «Дорога ветров» висела у гребня чудовищной волны, пытаясь перевернуться и всех их утопить. На мгновение Митт почувствовал себя на месте «Дороги ветров». Но ведь когда он увидел Старину Аммета во время бури, он уже спас Йинену жизнь, вовремя успев схватить его за ногу. Митт вздохнул. Похоже, ему суждено заводить друзей незаметно для себя — как получилось с Сириолем, да, если на то пошло, и с Хобином. Возможно, даже Хильди и Навис тоже уже стали ему друзьями.
— Значит, нам надо побыстрее плыть к Йеддерсею,— сказал Митт.
Рисс с сомнением посмотрел на парус. Он хотел сказать, что они и так плывут с такой скоростью, с какой им позволяет ветер.
— Я об этом позабочусь,— заверил его Митт.
Он пробрался к Старине Аммету и мягко и вежливо тронул фигуру за плечо.
— Будь добр, ты не мог бы дать нам еще немного ветра?
Хильди возмущенно посмотрела ему вслед. Она заметила откровенную досаду, которая отразилась на лице мальчишки, когда он понял, какое решение ему предстоит принять, и эта досада заставила ее растерять всякое доверие к нему. Но тут на глазах у нее вода впереди потемнела и покрылась рябью.
«Дорога ветров» заскрипела. Паруса надулись, и яхта пошла вперед, гораздо быстрее разрезая носом воду.
— Не бойся, — сказал Рисс, решив, что Хильди так смотрит на Митта потому, что его опасается. — Он был на Святом острове.
— Лучше бы он там и остался, — проворчала Хильди.
«Дорога ветров» теперь скользила между островами очень быстро, подгоняемая ветром, который дул специально для нее. Солнце как раз коснулось края моря, когда они обогнули Йеддерсей и увидели Чиндерсей. А свирель теперь пела с Холлисея позади них, громкая и радостная. И действительно, впереди оказался «Пшеничный сноп», высящийся на фоне малинового неба. Корабль почти не двигался: паруса у него обвисли и мотались из стороны в сторону. Крики Бенса, должно быть, долетали даже до Холлисея.
— Что мы теперь будем делать? — спросила Хильди.
Митт и сам толком не знал.
— Пожалуй, у меня есть четыре возможности на выбор,— сказал он.
Тут на одну ужасную минуту ему показалось, что он забыл настоящие имена Аммета и Либби. Но когда он как следует порылся в памяти, оказалось, что они закрепились там весьма надежно.
— Ничего, ничего, ничего и ничего, надо думать! — презрительно фыркнула Хильди.
«Дорога ветров» скользнула ближе к «Пшеничному снопу», а она увидела, что с борта большого корабля почему-то свисают два каната — так, чтобы до них было легко дотянуться.
Кто-то полагался на Митта!
— Извини,— сказала она.— Понимаешь, мне пришлось очень плохо.
— Не тебе одной! — ответил Митт, глядя на канаты, свисающие с крутого борта.
Там, наверху, был Ал. Митт боялся, что при виде его те четыре странных имени напрочь вылетят у него из головы. Он решил, что ему следует принять меры предосторожности. Пока Рисс подводил «Дорогу ветров» к «Пшеничному снопу», Митт поспешно опустил руку за борт и вытащил ее совершенно мокрую.
— Послушай, — сказал он Хильди. — Если мне или тебе придется туго, а я не буду знать, что сказать, крикни вот это.
И он мокрым пальцем вывел на крыше каюты кривые буквы «ЙИНИНЕН». Хильди посмотрела на них.
— Но это...
— Не произноси вслух! — яростно оборвал ее Митт. — Просто запомни, ладно?
Хильди поняла, что если не довериться Митту в этом, то окажется, что она все-таки сказала Либби Бражке неправду.
— Ладно. Я запомню.
— Спасибо, — буркнул Митт и провел мокрой рукой по имени.
И тут борт «Дороги ветров» слабо царапнул о борт «Пшеничного снопа». Канаты оказались у них над головой. Хильди с Миттом ухватились за них. Лезть вверх им не понадобилось: канаты стали подниматься, потому что каждый сверху тянуло человек по десять.
— Что тут происходит? — заорал Бенс.
Одна из корабельных шлюпок прошла вниз мимо Хильди, поднимавшейся вверх. Вторая плюхнулась в воду позади Митта, когда он добрался до фальшборта. Пока дети поднимались на палубу, где им помогало множество улыбающихся матросов-островитян, вниз пошла третья шлюпка. Митт увидел, как Бенс изумленно воззрился на происходящее, а потом направился к трапу, который вел на палубу, где стояли они с Хильди.
— Вам сюда,— вежливо сказал стюард Бенса.
Митт и Хильди рысцой двинулись с ним мимо мачт, бухт канатов и десятков матросов, которые поспешно садились в спущенные на воду шлюпки. Бенс уже прошел по трапу. Стюард открыл им дверь, и они вошли в нее. Бенс вдруг заметил, что делает его команда, и с криком побежал туда.
В каюте свет лампы был еще не таким ярким, как закатное небо, так что невозможно было сразу разглядеть, кто именно входит внутрь. А когда они вошли, Йинен не удержался и воскликнул:
— Митт! Хильди, он не умер!
Ал вскочил на ноги. Литар узнал их обоих и приветливо сказал:
— А я-то гадал, куда подевались вы двое.
— Бенс! — заорал Ал.
— Митт, я должен перед тобой извиниться,— сказал Навис.
Митт постарался кивнуть ему как можно дружелюбнее. Он надеялся, что если его лицо будет приветливым, то он сможет заставить себя относиться к Навису хорошо. Но зорче всего Митт наблюдал за Алом. В руке у Ала появилось ружье Хобина, и Митт следил за ним, держа наготове одно из имен.
— Бенс! — завопил Ал.
Бенс появился в дверях, злой и вспотевший.
— Эта горелая команда теперь взяла и спустила шлюпки! — сообщил он. — И теперь они все уплывают.
— Бенс, — сказал Ал, — как они сюда попали? А особенно вот он!
— Не знаю! — ответил Бенс, ощетиниваясь. — Они снова были на той яхте — на «Дороге ветров».
— Тогда можешь отправляться той же дорогой,— заявил Ал.
Он поднял ружье Хобина, положив ствол на другую свою руку, и выстрелил в Митта.
Как только Митт увидел, что палец Ала нажимает на спуск, он выкрикнул меньшее имя Либби Бражки.
С невероятной скоростью яблоко взлетело со стола и оказалось между Миттом и дулом ружья. Пуля попала в яблоко. Плод разлетелся по комнате, осыпав всех мякотью, обрывками кожуры и семечками. Отклонившаяся в сторону пуля попала в одну из ламп и разбила ее стекло. Навис и двое его охранников взмахнули руками, прикрываясь от водопада стеклянных осколков. Немного опомнившись от потрясения, все начали отряхивать с себя яблочную мякоть и стекло.
Ал переводил взгляд с ружья на лампу.
— Почему так получилось?
— Это я сделал, — сказал Митт. — И буду делать столько раз, на сколько у тебя хватит зарядов. Мы приплыли, чтобы забрать Йинена и Нависа на Север, и ты можешь сразу их отпустить. Вы готовы? — спросил он у Йинена и Нависа.
Йинен и Навис уже начали вставать. И, наверное, они даже смогли бы уйти, пока остальные не опомнились, если бы Литар не воскликнул:
— Ах, прелестно! Какая красота! Значит, ты все-таки показываешь фокусы! Ты только посмотри, Ал. Правда, прелесть?
Посмотрели все — удержаться было невозможно. На колене у Литара росла маленькая яблонька. На глазах у всех ее корни оплели штанину Литара, высасывая влагу, оставшуюся от яблочной мякоти.
Ее листва из весенне-зеленой стремительно становилась по-летнему темной. Еще одно деревце росло на столе, а еще несколько поднимались из пола. Литар пришел в восторг.