Бинабик погладил широкую голову Кантаки.
— Я думаю, в словах Саймона мы имеем хороший смысл. Принц Джошуа будет иметь решение в относительности этой очень большой загадки.
— Они были там, — сердито сказал Слудиг, но при этом тряхнул головой, как будто теперь уже не был так уверен, как раньше.
Лодки скользили дальше. Заросший лесом берег снова исчез во всепоглощающем тумане, как сон исчезает перед звуками рассвета.
Деорнот наблюдал за Саймоном, когда юноша докладывал обо всем происшедшем, и обнаружил, что ему нравится то, что он видит. Молодой человек горел возбуждением от своих новых обязанностей, и серый утренний свет отражался в его глазах — может быть, слишком ярких, учитывая тревожность обсуждаемых событий. Но Деорнот с удовольствием заметил, что юноша не спешит со своими объяснениями, не делает поспешных выводов и тщательно обдумывает ответ на каждый из вопросов принца Джошуа. Этот свежеиспеченный рыцарь, казалось, многое видел и слышал за свою короткую жизнь и все это принимал к сведению. Саймон рассказывал об их приключении, Хотвиг и Слудиг согласно кивали, и вскоре Деорнот обнаружил, что кивает вместе с ними. Деорнот видел, как из этого мальчика со смешной цыплячьей бородой вырастает настоящий мужчина.
Джошуа держал совет перед своим шатром. Большой костер отгонял утренний холод и служил центром их кружка. В тот момент когда принц выяснял у Саймона какие-то последние вопросы, Фреозель, приземистый лорд-констебль Нового Гадринсетта, прочистил горло, чтобы привлечь внимание принца.
— Да, Фреозель?
— Сдается мне, сир, что все, о чем рассказывает здесь ваш рыцарь, здорово похоже на то, что нам рассказывал лорд-мэр.
Саймон повернулся к фальширцу:
— Лорд-мэр? Кто это такой?
— Хельфгрим, который раньше был мэром Гадринсетта, — объяснил Джошуа. — Он пришел к нам сразу после того, как вы уехали. Он бежал из лагеря Фенгбальда и пробрался сюда. Он болен, и я приказал ему оставаться в постели, иначе он был бы с нами сейчас. Он проделал пешком долгий путь, и люди Фенгбальда очень плохо обращались с ним.
— Как я сказал, ваше высочество, — продолжал Фреозель вежливо, но твердо, — то, что здесь говорил сир Сеоман, подтверждает рассказ Хельфгрима. Так что когда Хельфгрим говорит, что он знает, как, где и когда Фенгбальд собирается атаковать… — Молодой человек пожал плечами. — Похоже, нам не вредно и послушать его. Это прямо вроде подарка — мало что и нужно будет делать после этого.
— Твоя точка зрения понятна, Фреозель. Ты считаешь, что Хельфгрим достойный доверия человек, и тебе тут можно верить, поскольку вы земляки и ты хорошо понимаешь его. — Принц оглядел круг. — А что думаете вы все? Джулой?
Удивленная колдунья быстро подняла глаза. Она смотрела на колеблющиеся оранжевые языки пламени.
— Я не притворяюсь военным стратегом, Джошуа.
— Это я знаю. Но ты умеешь судить о людях. Можем ли мы полностью доверять словам старого лорда-мэра? У нас не так много сил, чтобы можно было позволить себе идти на риск.
Джулой на мгновение задумалась.
— Я очень недолго разговаривала с ним, Джошуа, но вот что я скажу. В его глазах есть темнота, которая мне не нравится, — тень. Я думаю, ты должен быть очень осторожен.
— Тень? — Джошуа внимательно посмотрел на нее. — Может быть, это след страданий, перенесенных им? Или ты считаешь, что это больше похоже на предательство?
Колдунья покачала головой:
— Нет, я бы не стала говорить о предательстве. Это может быть и болью. Может быть, он до такой степени запуган, что не отдает себе отчета в том, что на самом деле знает гораздо меньше, чем говорит, — но в любом случае поступай осторожно, Джошуа.
Деорнот выпрямился.
— Джулой мудрая, сир, — быстро сказал он, — но мы не должны только из пустых опасений отказываться от того, что может спасти нас. — Выпалив это, Деорнот подумал, не пытается ли он закрыть глаза на мудрость слов Джулой только потому, что они могут заставить принца отказаться от активных действий. И все-таки в эти последние дни особенно важно поддерживать в Джошуа его решимость. Если принц будет уверен в себе и спокоен, это сгладит многие мелкие ошибки. Таков, по опыту Деорнота, путь войны. Если Джошуа будет слишком долго медлить и колебаться — по этому поводу или по любому другому, — это может свести на нет жалкие остатки боевого духа, сохранившиеся у армии Нового Гадринсетта. — Я говорю, что мы должны обратить самое пристальное внимание на то, что говорит мэр Хельфгрим.
Хотвиг высказался в поддержку Деорнота, а Фреозель и без того был согласен с ним. Другие тоже не спорили, хотя Деорнот не мог не заметить, что на круглом лице тролля Бинабика было какое-то обеспокоенное выражение, когда он палкой помешивал угли. Маленький человек, видимо, придавал слишком много значения Джулой и ее колдовству. Но сейчас все по-другому. Это война.
— Думаю, я поговорю сегодня с лордом-мэром, — сказал наконец принц. — При условии, конечно, что он достаточно оправится для этого. Как ты сказал, Деорнот, мы не можем себе позволить быть слишком гордыми, чтобы не принять помощь. Мы нуждаемся, а Бог дарует своим детям то, в чем они нуждаются, если они верят Ему. Но я не забуду о твоих словах, Джулой.
— Извините, принц Джошуа, — сказал Фреозель. — Но если мы покончили с этим, есть еще кое-что, о чем я должен сказать.
— Конечно.
— У нас есть и другие проблемы, помимо подготовки к битве, — сказал фальширец. — Вы знаете, еды ужасно мало. Мы выловили рыбу в реках, так что они почти опустели. Но теперь вода замерзла, и мы не можем делать даже этого. Каждый день охотники уходят все дальше и приносят все меньше. Эта женщина, — он кивнул в сторону Джулой, — помогла нам найти растения, которые мы раньше считали непригодными для еды. Но это дает возможность только ненадолго оттянуть неизбежное. — Он остановился и проглотил ком в горле, встревоженный тем, что приходится быть таким прямым, но вынужденный договорить до конца. — Даже если мы победим и прорвем осаду, — при этих словах Деорнот почувствовал, как почти незаметная дрожь прошла по кругу, — мы не сможем выстоять. Недостаток пищи, чтобы протянуть зиму, — это конец всему.
Прямота этого заявления погрузила импровизированный совет в молчание.
— То, что ты сказал, не является неожиданностью для меня. Поверь, я представляю себе тот голод, который испытывают наши люди. Я надеюсь, что жители Нового Гадринсетта понимают, что ты, я и мое ближайшее окружение едим не больше, чем они.
Фреозель кивнул:
— Они знают, ваше высочество. И поэтому они только ворчат и жалуются — ничего худшего. Но если люди будут умирать от голода, им будет все равно, что вы умираете вместе с ними. Они уйдут. Некоторые уходят уже сейчас.
— Боже мой! — воскликнул Стренгьярд. — Но куда им идти? Несчастные создания! О несчастные создания!
— Не имеет значения, — Фреозель тряхнул головой, — идти за армией Фенгбальда, выклянчивая крошки, или назад, через равнины к Эркинланду. Ушло всего несколько человек — пока.
— Если мы победим, — сказал Джошуа, — мы будем двигаться вперед. Таков был мой план, и все сказанное тобой только подтверждает, что я был прав. Если ветер подует в нужном направлении, мы будем дураками, оставаясь на месте, когда ветер дует в спину. — Он покачал головой. — Все новые беды! Страх и боль, смерть и голод — за многое придется ответить моему брату.
— Не только ему, принц Джошуа, — сказал Саймон, и лицо его было напряженным от ярости. — Это не король послал на землю бурю.
— Да, Саймон, ты прав. Мы не можем себе позволить забыть о союзниках моего брата. — Джошуа, казалось, подумал о чем-то и повернулся к юному рыцарю. — И теперь ты мне напомнил. Ты говорил о том, что видел огни прошлой ночью на северо-восточном берегу.
Саймон кивнул:
— Их видел Слудиг, но мы уверены, что они были там. — Он бросил взгляд на внимательно слушавшего риммера. — Я подумал, что лучше сказать это вам, прежде чем мы что-нибудь предпримем.
— Еще одна загадка. Это может быть какой-нибудь выходкой Фенгбальда — попыткой обойти нас. Но я не вижу в этом особого смысла.
— Особенно когда его основная армия еще так далеко от нас, — сказал Деорнот.
— Мне кажется, Саймон, что это могут быть твои друзья ситхи, которые решили присоединиться к нам. Это было бы большой удачей. — Принц поднял брови. — Мне кажется, ты недавно беседовал с принцем Джирики?
Деорнота позабавило то, как вспыхнули щеки молодого человека.
— Да… Да, я разговаривал, ваше высочество. Мне не следовало этого делать.
— Не в этом дело, — сухо сказал Джошуа. — Подобные вещи не предназначены для обсуждения на этом собрании. Я просто хочу знать, не думаешь ли ты, что это ситхи?
— Эльфы? — перебил Фреозель. — Этот парень говорит об эльфах?
Саймон в смущении опустил голову:
— Мне кажется, Джирики сказал, что пройдет много времени, прежде чем он сможет присоединиться к нам — если вообще сможет. Кроме того — я не могу этого доказать, ваше высочество, это только ощущение, — мне кажется, он как-то дал бы мне знать, если бы собирался оказать нам помощь. Джирики знает, как нетерпеливы мы, смертные. — Он грустно улыбнулся. — Он знает, как сильно поднялся бы наш дух, если бы мы знали, что они подходят.
— Милостивый Эйдон и Его Мать! — Фреозель все еще был ошарашен. — Эльфы!
Джошуа задумчиво кивнул:
— Что же, если те, кто зажег эти огни, не друзья нам, значит, это скорее всего враги. Хотя, возможно, вы видели костры кого-нибудь из тех, о ком говорил Фреозель, — тех, кто бежал с Сесуадры. — Он нахмурился. — Я подумаю и об этом тоже. Может быть, завтра мы пошлем туда разведывательный отряд. Я не хочу оставаться в неведении относительно того, кто разделяет с нами этот маленький уголок Светлого Арда. — Он встал, смахивая пепел со штанов, и накинул плащ на обрубок правой руки. — Вот и все. Я освобождаю вас, с тем чтобы вы позавтракали тем, что еще отыщется. — Принц повернулся и направился к своему шатру.