– Нужна помощь волшебника-тролля и убивающего драконов рыцаря, – улыбка Слудига была не вполне убедительной.
Джулой внимательно посмотрела на него.
– Это не честь. Кроме того, риммер, я не думаю, что ты бы захотел пойти по Дороге снов, даже если бы мог. Не теперь.
– Дорога снов? – Саймон был изумлен. – Почему?
Колдунья махнул рукой в сторону безобразного комка чернильных туч на северном горизонте.
– Приближается новая буря. Кроме ветра и снега, она принесет ближе мысль и руку нашего врага. Дорога снов становится все опаснее и скоро может стать недоступной. – Она спрятала руки под плащ. – Мы должны использовать время, которое у нас еще остается. – Джулой повернулась и пошла к океану колышущихся палаток. – Закат! – крикнула она.
– Ах, – сказал Бинабик после недолгого молчания. – Все-таки у нас оставалось время для вина и согревания рук, как мы и говорили. Пойдемте к горнам с большой быстротой. – Он двинулся прочь, и Кантака прыжками последовала за ним.
Джеремия сказал что-то, что трудно было расслышать сквозь усиливающийся вой ветра. Саймон остановился, чтобы он мог подойти поближе.
– Что?
Оруженосец склонил голову набок.
– Я сказал, что Лилит не было с ней. Когда Джулой уходит гулять, Лилит всегда идет с ней. А сейчас ее не было. Надеюсь, она здорова.
Саймон пожал плечами.
– Пошли греться.
Они поспешили вслед за удаляющимися фигурами Бинабика и Слудига. Далеко впереди серой тенью бежала Кантака, рассекая заросли засыпанной снегом травы.
Саймон и Бинабик вошли в освещенный фонарем зал Обсерватории. Сумеречное небо над разрушенной крышей казалось чашей темно-синего стекла. Джулой не было, но Обсерватория не пустовала: на куске разрушенной колонны, поджав тонкие ноги, сидела Лилит. Она даже не повернулась, когда они вошли. Как обычно, она казалось отстраненной и печальной, но что-то в ее неподвижности встревожило Саймона. Он подошел и мягко позвал ее по имени, но, хотя глаза ее были открыты и смотрели в, звездное небо, мышцы девочки были расслаблены, дыхание медленное, как у спящей.
– Ты думаешь, она больна? – спросил Саймон. – Может быть это из-за нее Джулой попросила нас прийти?
Несмотря на тревогу за Лилит, он обрадовался забрезжившей надежде, что им не придется идти по Дороге снов – эта перспектива беспокоила его. Хотя он и добрался до безопасной Сесуадры, сны его оставались яркими и тревожными.
Тролль пощупал теплую руку ребенка, а потом отпустил ее, и рука девочки упала обратно на колени.
– Мало можем мы делать для нее, чего Джулой не мота бы делать лучше. Надо ждать с огромной терпеливостью. – Он повернулся и оглядел широкий круглый зал. – Имею мысль, что некогда это было очень прекрасное место. Мой народ уже давно грызет горы, но мы в десять раз меньше искусны, как это были ситхи.
Бинабик говорил о народе Джирики, как об исчезнувшей с лица земли расе, и это было неприятно Саймону, но он все еще не готов был оставить разговор о здоровье Лилит.
– Ты уверен, что мы ничего не можем сделать для нее? Может, дать ей плащ? Так холодно…
– С Лилит все будет в порядке, – сказала от дверей Джулой. Саймон виновато подскочил, как будто замышлял измену. – Она просто немного путешествует по Дороге снов, пока меня нет. Мне кажется, там она счастливее.
Колдунья вошла в комнату. За ее спиной появилась долговязая фигура отца Стренгьярда.
– Привет, привет, Саймон и Бинабик, – сказал священник. Лицо его было счастливым и возбужденным, как у ребенка, которого взяли на праздник Эйдона. – Я собираюсь идти с вами. Спать, я имею в виду. На Дорогу снов. Я, конечно, читал об этом. Это страшно интересовало меня, но я и подумать не мог. – Он пошевелил пальцами, как бы демонстрируя восхитительную неправдоподобность происходящего.
– Это не сбор ягод, Стренгьярд, – сердито отрезала Джулой. – Но поскольку ты теперь носитель свитка, неплохо бы тебе научиться хоть чему-нибудь из нескольких видов Искусства, оставленные нам.
– Конечно нет. Я хочу сказать, конечно хорошо учиться. Но собирать ягоды – нет, то есть я хотел сказать… О-о! – Совершенно смешавшись, Стренгьярд врал в молчание.
– Теперь я имею знание, почему Стренгьярд присоединялся к нам. И я тоже могу оказывать немного помощи. Но почему Саймон, валада Джулой? И почему здесь?
Колдунья быстро провела рукой по волосам Лилит и, не подучив от ребенка никакого ответа, седа на колонну рядом с ней.
– Во-первых, потому что у меня есть особые вопросы и Саймон может помочь найти ответы на них. Но дайте мне объяснить все сначала, чтобы не делать никаких ошибок. – Она подождала, пока остальные рассядутся вокруг нее. – Я говорила вам, что приближается еще одна страшная буря. По Дороге снов пройти будет трудно, если вообще возможно. Кроме того, приближается и еще кое-что. – Она подняла руку, предупреждая вопрос Саймона. – Больше я сказать не могу. Не раньше, чем поговорю с Джошуа. Мои птицы принесли мне новости, но даже они спрячутся, когда буря придет. Тогда мы будем слепы на этой скале. – Продолжая говорить, она проворно сложила маленькую кучку щепочек на каменном полу и подожгла ее прутиком, зажженным от одной из ламп. Потом Джулой залезла в карман платья и достала оттуда кожаный мешочек. – Так что, – продолжала она, – пока это возможно, мы должны сделать последнюю попытку собрать тех, кто может быть нам полезен или нуждается в укрытии, которое мы можем предоставить. Я привела вас сюда, потому что это самое лучшее место. Сами ситхи выбрали его, чтобы разговаривать друг с другом через огромные расстояния, пользуясь, как говорят старые предания, камнями, которые они называли своими Свидетелями. – Она достала из мешочка горстку сушеной травы и взвесила ее в ладони. – Вот почему я назвала это место Обсерваторией. Как в обсерваториях старой империи наблюдали звезды, так ситхи однажды явились сюда, чтобы наблюдать за империей Светлого Арда. Это могущественное место, чтобы видеть.
Саймон кое-что знал о Свидетелях. Адиту нашла его при помощи зеркала Джирики, и он видел, как Амерасу использовала Лампу Туманов – себе на гибель. Внезапно он вспомнил свое видение в ночь бдения – факельную процессию ситхи и их странную церемонию. Мотали сама природа этого места иметь какую-то связь с его ясным, отчетливым видением прошлого?
– Бинабик, – сказала Джулой. – Может быть, ты слышал о Тиамаке, вранне, который был другом Моргенса. Он, кажется, посылал что-то иногда твоему наставнику Укекуку? – Тролль кивнул. – Диниван из Наббана тоже знал его. Он говорил мне, что изобрел какой-то превосходный план и втянул в него Тиамака. – Джулой нахмурилась. – Я так и не узнала, в чем он состоял. Теперь, когда Диниван мертв, я боюсь, что болотный человек потерян и одинок. Лилит и я пытались достичь его, но у нас не совсем получилось. Дорога снов полна предательства в эти дни.
Она потянулась через колонну и подняла маленькую баночку с водой с усыпанного галькой пола.
– Я надеюсь, что объединенными усилиями нам удастся отыскать Тиамака. Мы скажем ему, чтобы он пришел к нам, если нуждается в защите. Кроме того, я обещала Джошуа, что еще раз попытаюсь достичь Мириамели. Это еще более странно. На ней какое-то покрывало, тень, которая не дает мне найти ее. Ты был близок к ней, Саймон. Может быть, эта связь поможет нам прорваться наконец.
Мириамель. Ее имя вызвало в Саймоне бурную, волну чувств – надежду, любовь и горечь. Он был рассержен и разочарован, обнаружив, что ее нет на Сесуадре. В глубине души он почему-то был уверен, что если он пробьется к Скале прощания, она будет ждать его там. Ее отсутствие показалось ему предательством. Кроме того он очень встревожился, узнав, что она исчезла неизвестно куда в сопровождении вора Кадраха.
– Я сделаю все, что смогу, – сказал он.
– Хорошо, – Джулой встала, вытирая руки о подол юбки. – Вот, Стренгьярд, я покажу тебе, как смешивать травы ложный след и ночную тень. Твоя религия не запрещает тебе этого?
Священник беспомощно пожал плечами.
– Может быть…То есть, я хотел сказать… Я не знаю. Времена сейчас странные…
– Да уж, – колдунья улыбнулась. – Ну тогда пойдем, я покажу тебе. Можешь считать это уроком истории, если хочешь.
Пока Джулой показывала очарованному архивариусу нужный пропорции, Саймон и Бинабик сидели тихо.
– У нас не будет больше таких трав до тех пор, пока мы не покинем эту скалу. Еще одна причина, чтобы на этот раз все удалось нам. Вот. – Она намазала зеленой мазью ладони, лоб и губы Саймона, потом проделала то же со Стренгьярдом и Бинабиком. Саймон почувствовал, как мазь холодит ему кожу.
– А как же ты и Лилит? – спросил Саймон.
– Я могу обойтись и без этого, а Лилит мазь никогда не была нужна. Теперь сядьте и возьмитесь за руки. Помните, на Дороге снов теперь очень страшно. Не пугайтесь и не теряйте присутствия духа.
Они поставили на пол одну из ламп и сели в круг у разрушенной колонны. С одной стороны Саймон сжимал маленькую руку Бинабика, с другой – такую же маленькую руку Лилит. По лицу девочки медленно расплывалась улыбка, слепая улыбка человека, которому снятся радостные неожиданности.
Ледяная волна пробежала по рукам Саймона и всему его телу, голова наполнилась каким-то туманом. Снаружи все еще угасали сумерки, но в комнате быстро темнело. Вскоре Саймон уже не видел ничего, кроме извивающихся языков оранжевого пламени. Потом и этот свет померк, сливаясь с темнотой… и Саймон провалился в нее. Там, за тьмой, все было туманно-серым – море небытия без дна и поверхности. Из этой бесформенной пустоты медленно начало возникать что-то – маленькая фигурка, стремительно летящая, словно воробей. Всего через мгновение он узнал Лилит – но это была Лилит сна. Она вертелась и кружилась невероятным вихрем, ее черные волосы развевались под напором неощутимого ветра. Он не мог ничего слышать, но видел, как в восторженном смехе раздвигаются ее губы, когда она поманила его за собой; глаза ее были такими сияющими и живыми, каких он никогда не видел наяву. Это была маленькая девочка, которую он никогда не встречал – этот ребенок каким-то образом избежал смертоносных челюстей собак Пика Бурь. Здесь она жила, освободившись от ужасов мира бодрствования и от своего искалеченного тела, и сердце Саймона взлетело при виде ее раскованного танца.