Лодки скользили дальше. Заросший лесом берег снова исчез во всеплоглощающем тумане, как сон исчезает перед звуками рассвета.
Деорнот наблюдал за Саймоном, когда юноша докладывал обо всем происшедшем, и обнаружил, что ему нравится то, что он видит. Молодой человек горел возбуждением от своих новых обязанностей, и серый утренний свет отражался в его глазах – немного слишком ярких, учитывая тревожность обсуждаемых событий, а именно: армию Фенгбальда, превосходящую войска принца по численности, вооружению и опыту. Но Деорнот с удовольствием заметил, что юноша не спешит со своими объяснениями, не делает поспешных выводов и тщательно обдумывает ответ на каждый из вопросов принца Джошуа. Этот свежеиспеченный рыцарь, казалось, многое видел и слышал за свою короткую жизнь, и все это принимал к сведению. Саймон рассказывал об их приключении, Хотвиг и Слудиг согласно кивали, и вскоре Деорнот обнаружил, что кивает вместе с ними. Деорнот видел, как из этого мальчика со смешной цыплячьей бородой вырастает настоящий мужчина.
Джошуа держал совет перед своим шатром. Большой костер отгонял утренний холод и служил центром их кружка. В тот момент, когда принц выяснял у Саймона какие-то последние вопросы, Фреозель, приземистый лорд-констебпь Нового Гадринсетта, прочистил горло, чтобы привлечь внимание принца.
– Да, Фреозель?
– Сдается мне, сир, что все, о чем рассказывает здесь ваш рыцарь, здорово похоже на то, что нам рассказывал лорд-мэр. Саймон повернулся к фальширцу:
– Лорд-мэр? Кто это такой?
– Хельфгрим, который раньше был мэром Гадринсетта, – объяснил Джошуа. – Он пришел к нам сразу после того, как вы уехали. Он бежал из лагеря Фенгбальда и пробрался сюда. Он болен, и я приказал ему оставаться в постели, иначе он был бы с нами сейчас. Он проделал пешком долгий путь, и люди Фенгбальда очень плохо обращались с ним.
– Как я сказал, ваше высочество, – продолжал Фреозель вежливо, но твердо, – то, что здесь говорил сир Сеоман, подтверждает рассказ Хельфгрима. Так что, когда Хельфгрим говорит, что он знает, как, где и когда Фенгбальд собирается атаковать… – Молодой человек пожал плечами: – Похоже, нам не вредно и послушать его. Это прямо вроде подарка – мало что и делать после этого.
– Твоя точка зрения понятна, Фреозель. Ты считаешь, что Хельфгрим достойный доверия человек, и тебе тут можно верить, поскольку вы земляки и ты хорошо понимаешь его. – Он оглядел круг. – А что думаете вы все? Джулой?
Удивленная колдунья быстро подняла глаза. Она смотрела на колеблющиеся оранжевые языки пламени.
– Я не притворяюсь военным стратегом, Джошуа.
– Это я знаю. Но ты умеешь судить о людях. Можем ли мы полностью доверять словам старого лорд-мэра? У нас не так много сил, чтобы можно было позволить себе идти на риск.
Джулой на мгновение задумалась.
– Я очень недолго разговаривала с ним, Джошуа, но вот что я скажу. В его глазах есть темнота, которая мне не нравится, – тень. Я думаю, ты должен быть очень осторожен.
– Тень? – Джошуа внимательно посмотрел на нее. – Может быть, это след страданий, перенесенных им? Или ты считаешь, что это больше похоже на предательство?
Колдунья покачала головой.
– Нет, я бы не стала говорить о предательстве. Это может быть просто болью конечно. Может быть, он до такой степени запуган, что не отдает себе отчета в том, что на самом деле знает гораздо меньше, чем говорит, – но в любом случае ступай осторожно, Джошуа.
Деорнот выпрямился.
– Джулой мудрая, сир, – быстро сказал он, – но мы не должны только из пустых опасений отказываться от того, что может спасти нас, – выпалив это, Деорнот подумал, не пытается ли он закрыть глаза на мудрость слов Джулой только потому, что они могут заставить принца отказаться от активных действий. И все-таки в эти последние дни особенно важно поддерживать в Джошуа его решимость. Если принц будет уверен в себе и спокоен, это сгладит многие мелкие ошибки. Таков, по опыту Деорнота, путь войны. Если Джошуа будет слишком долго медлить и колебаться – по этому поводу или по любому другому – это может свести на нет жалкие остатки боевого духа, сохранившиеся у армии Нового Гадринсетта. – Я говорю, что мы должны обратить самое пристальное внимание на то, что говорит мэр Хельфгрим.
Хотвиг высказался в поддержку Деорнота, а Фреозель и так был согласен с ним. Другие тоже не спорили, хотя Деорнот не мог не заметить, что на круглом лице тролля Бинабика было какое-то обеспокоенное выражение, когда он палкой помешивал угли. Маленький человек видимо придавал слишком много значения Джулой и ее колдовству. Но сейчас все по-другому. Это война.
– Думаю, я поговорю сегодня с лордом-мэром, – сказал наконец принц. – При условии, конечно, что он достаточно оправится для этого. Как ты сказал, Деорнот, мы не можем себе позволить быть слишком гордыми, чтобы принять помощь. Мы нуждаемся, а Бог дарует своим детям то, в чем они нуждаются, если они верят Ему. Но я не забуду о твоих словах, Джулой. Это тоже было бы нелепо.
– Извините, принц Джошуа, – сказал Фреозель. – Но если мы покончили с этим, есть еще кое-что, о чем я должен сказать.
– Конечно.
– У нас есть и другие проблемы, помимо подготовки к битве, – сказал фальширец. – Вы знаете, еды ужасно мало. Мы выловили рыбу в реках, так что они почти опустели. Но теперь вода замерзла, и мы не можем делать даже этого. Каждый день охотники уходят все дальше и приносят все меньше. Эта женщина, – он кивнул в сторону Джулои, – помогла нам найти растения и фрукты, которые мы раньше считали непригодными для еды. Но это дает возможность только ненадолго оттянуть неизбежное. – Он остановился и проглотил ком в горле, встревоженный тем, что приходится быть таким прямым, но вынужденный договорить до конца: – Даже если мы победим и прорвем осаду, – при этих словах Деорнот почувствовал, как почти незаметная дрожь прошла по кругу, – мы не сможем выстоять. Недостаток пищи, чтобы протянуть зиму, – это конец всему.
Прямота этого заявления погрузила импровизированный совет в молчание.
– То, что ты сказал, не является неожиданностью для меня. Поверь, я представляю себе тот голод, который испытывают наши люди. И надеюсь, что жители Нового Гадринсетта понимают, что ты, я и мое ближайшее окружение не ест больше, чем они.
Фреозель кивнул.
– Они знают, ваше высочество. И поэтому они только ворчат и жалуются – ничего худшего. Но если люди будут умирать от голода, им будет все равно, что вы умираете вместе с ними. Они уйдут. Некоторые ходят уже сейчас.
– Боже мой, – сказал Стренгьярд. – Но куда им идти? Несчастные создания! О несчастные создания!
– Не имеет значения, – Фреозель тряхнул головой, – идти за армией Фенгбальда, выклянчивая крошки, или назад, через равнины к Эркинланду. Ушло всего несколько человек – пока.
– Если мы победим, – сказал Джошуа, – мы будем двигаться вперед. Таков был мой план, и все сказанное тобой только подтверждает, что я был прав. Если ветер подует в нужном направлении, мы будем дураками, оставаясь на месте, когда ветер дует в спину. – Он покачал головой. – Все новые беды! Страх и боль, смерть и голод – за многое придется ответить моему брату.
– Не только ему, принц Джошуа, – сказал Саймон, и лицо его было напряженным от ярости. – Это не король послал на землю бурю.
– Нет, Саймон, ты прав. Мы не можем себе позволить забыть о союзниках моего брата, – Джошуа, казалось, подумал о чем-то, и повернулся к юному рыцарю: – И теперь ты мне напомнил. Ты говорил о том, что видел огни прошлой ночью на северо-восточном берегу.
Саймон кивнул.
– Их видел Слудиг, но мы уверены, что они были там. – Он бросил взгляд на внимательно слушавшего риммера. – Я подумал, что лучше сказать это вам, прежде чем мы что-нибудь предпримем.
– Еще одна загадка. Это может быть какой-нибудь выходкой Фенгбальда – попытка обойти нас. Но. я не вижу в этом особого смысла.
– Особенно когда его основная армия все еще так далеко от нас, – сказал Деорнот. Кроме того, это не очень-то похоже на Фенгбальда, подумал он. Герцог Фальшира никогда не был трусом.
– Мне кажется, Саймон, что это могут быть твои друзья ситхи, которые решили присоединиться к нам. Это было бы большой удачей. – Принц поднял брови. – Мне кажется, ты недавно беседовал с принцем Джирики?
Деорнота позабавило то, как вспыхнули щеки молодого человека.
– Да… Да, я разговаривал, ваше высочество. Мне не следовало этого делать.
– Не в этом дело, – сухо сказал Джошуа. – Твои проступки, каковы бы они ни были, не предназначены для обсуждения на этом собрании. Я просто хочу знать, не думаешь ли ты, что это ситхи?
– Эльфы? – перебил Фреозель. – Этот парень говорит об эльфах?
Саймон в смущении опустил голову.
– Мне кажется, Джирики сказал, что пройдет много времени, прежде чем он сможет присоединиться к нам – если вообще сможет. Кроме того – я не моту этого доказать, ваше высочество, это только ощущение – мне кажется, он как-то дал бы мне знать, если бы собирался оказать нам помощь. Джирики знает, как нетерпеливы мы, смертные. – Он грустно улыбнулся. – Он знает, как сильно поднялся бы наш дух, если бы мы знали, что они подходят.
– Милостивый Эйдон и Его Мать! – Фреозель все еще был ошарашен. – Эльфы!
Джошуа задумчиво кивнул.
– Что же, если те, кто зажег эти огни, не друзья нам, значит это скорее всего враги, хотя теперь, когда я думаю об этом, возможно вы видели костры кого-нибудь из тех, о ком говорил Фреозель – тех, кто бежал с Сесуадры. – Он нахмурился. – Я подумаю и об этом тоже. Может быть завтра мы пошлем туда разведовательный отряд. Я не хочу оставаться в неведении относительно того, кто разделяет с нами этот маленький уголок Светлого Арда. – Он встал, смахивая пепел с штанов, и накинул плащ на обрубок правой руки. – Вот и все. Я освобождаю вас, с тем чтобы вы позавтракали тем, что еще отыщется. – Принц повернулся и направился к своему шатру. Деорнот смотрел ему вслед, потом повернулся, чтобы взглянуть на край огромной горы, где серые валуны возвышались над туманом, как будто Сесуадра плыла в море пустоты. Он поморщился от этой мысли и придвинулся ближе к огню.