Мама Дебс наградила мужа взглядом Бенедиктов.
– Извини, волчий мальчик, – сказал он. – Не хотел обидеть.
– Его зовут Люк!
– Всё нормально, – сказал я.
Отец Дебс подмигнул мне.
Мама Дебс закатила глаза, Дебс засмеялась.
– Вы знаете о волках? – спросил я, хотя не был уверен, что собираюсь сказать. – У них нет одного лидера, стаю возглавляют самец и самка.
Все взгляды, похоже, устремились на меня.
– Правда? – спросила мама Дебс.
– Ага, – ответил я, ощущая себя странно, будто бы они ждали продолжения. Поэтому я продолжил. – А когда рождаются щенки, о них заботится вся стая, самки и самцы.
Дебс что-то пробормотала.
– Ты уверен? – спросил Шеридан.
– Да. У них повышается этот гормон, который заставляет их ухаживать за щенками. Даже у самцов.
– Вот, – сказала Дебс, будто нашла все ответы, – Только у людей всё неправильно.
– Ну, – сказал её отец, точно эта новость его удивила, но он не мог заставить себя молчать.
– Расскажи нам ещё о волках, – сказала мама Дебс.
Я начал вспоминать интересные факты о волках. Кошки храпели на печи, пастуший пёс Полька сонно моргал на своей подстилке, положив голову на лапы, а радио тихо играло какую-то дневную музыку. Я собирался рассказать о том, что волк, который покинул стаю, чтобы завести семью, должен пройти огромное расстояние и найти новую территорию, но тут по радио заиграла знакомая песня. Песня, которая звучала во время автокатастрофы. Все мои чувства куда-то пропали.
– Ты в порядке? – спросила меня мама Дебс.
– Так расскажи нам что-нибудь про волков, – с интересом попросила Дебс.
Я не мог говорить. Повисла жуткая тишина, в которой все ждали, пока я что-нибудь скажу. А потом они продолжили разговаривать.
Но я как будто был очень далеко и смотрел на то, что происходит не со мной.
После ланча, когда я собрался идти, Дебс сказала:
– Увидимся в школе.
– Да, – сказал я. – Спасибо за помощь.
Она спрятала руки в задние карманы, пожала одним плечом и прикусила губу, как будто это для неё ничего не значило.
– Обязательно приходи снова, Люк, – сказала мама Дебс.
Я кивнул.
– Тебя точно не подбросить? – спросил Шеридан. Бенедикт. – Скоро стемнеет.
– Тут недалеко.
– Иди по дороге. Ты не хочешь оказаться на холмах ночью. Этот волк загрыз двух моих овец.
– Ради бога, пап, – Дебс развернулась на пятках и забежала наверх.
– Говорю тебе, ты не хочешь тут гулять после заката.
Я попрощался и поспешил уйти.
Облака нависли угрожающе низко. Я прикинул, что у меня есть ещё добрый час до заката. Я обернулся, чтобы убедиться, что Шеридана Бенедикта не видно, и пошёл к горе.
Глава 21. Гора
День сделался на удивление тёмным. Облака не опустились, но определённо стали мрачнее. Хотя для заката было ещё слишком рано. Я не мог этого понять.
Продираясь сквозь папоротник, я вспотел и тяжело дышал. Холодный ветер был облегчением. Где-то в долине жужжала бензопила и лаяла собака. Начинало темнеть.
Внизу впереди я видел, как светятся окна в бабушкином коттедже. Надо мной тёмная гора почти сливалась с тёмным небом. Я с трудом мог различить длинную линию хребта. Бензопила стихла.
Я посмотрел на часы. Ещё не ночь, ещё слишком рано. И тут я вспомнил: сегодня последнее воскресенье октября, а значит надо перевести стрелки.
Я чувствовал, как медленно прирастаю к месту.
Я прикинул, что у меня есть ещё полчаса до того, как окончательно стемнеет. Я начал карабкаться наверх.
Вскоре я преодолел папоротник, но теперь не мог найти тропинку, по которой шёл утром. И хотя трава была не очень высокой, дорогу я не видел. На полусогнутых ногах и выставив руку для баланса, я побежал по склону. Я бежал быстро, но склон постепенно становился всё отвеснее, и мне приходилось быть всё осторожнее. Один раз я поскользнулся. И вцепился в землю, чтобы не съехать вниз по горе. Было ужасно страшно свалиться с невидимого уступа. Моё сердце билось о склон холма. Я услышал тихий собачий лай. Немного выше земля пряталась, будто склон становился положе, и я полез туда. Там я нашёл что-то вроде ровного уступа. Я шёл, иногда спотыкаясь, не видя дороги в гаснущем свете. И вдруг резко остановился.
И замер. Он тоже. В темноте мы стояли лицом к лицу. Потом он опустил голову и порвал что-то зубами. Будто показывая, что сделает со мной. Звук оказался таким, точно он порвал землю, саму гору. И тут я понял, что он рвал.
Траву.
«Он» оказался овцой.
– Бееее! – крикнул я, бросаясь на овцу. Она сбежала.
Она галопом побежала вверх по горе. Я поспешил дальше, ворча на тупых овец Шеридана Бенедикта.
Через двадцать ярдов я нашёл её компанию. Овцы не реагировали на меня. Точно обратились в камень. Ветер стих, и я слышал, как беснуется собака в долине. С какой дикостью. Её цепь звякнула, и лай превратился в испуганную мольбу. Гора нависала всё больше. Но было и что-то ещё. Такое цепкое ощущение, будто кто-то следил за мной. Собака прекратила шуметь, и в наступившей тишине меня сдавило нехорошее предчувствие.
А потом оно случилось.
Передо мной появился силуэт.
Овцы разбежались, грохоча копытами о землю.
Силуэт подошёл. Медленно.
Я рванулся вниз. Почти сразу же споткнулся, моя спина врезалась в землю, и я поехал. Проехал, может, пятнадцать ярдов. А когда остановился, то увидел, что он меня преследует.
Я вскочил, и тут же мои ноги снова подкосились, я снова поехал по склону. Только в этот раз я не остановился. Я выехал на осыпь. Подо мной щёлкали маленькие камешки. Ниже, в тридцати ярдах, был край, за ним – ничего.
Ничего.
Осыпь больно била по спине, но я вытянул руки в стороны, чтобы затормозить и распластался, прижавшись ладонями к ней. И плавно остановился.
Камни стучали. Пыль с шипением поднималась. Маленький камень отскочил от моего рукава, подпрыгнул в воздух. Я не слышал, как он падает на землю.
Я набрался смелости и поднял голову. Обрыв был в десяти ярдах. Надо мной широко раскинулась осыпь, а на её краю притаился силуэт. Он не мог подойти ко мне, не рискуя скатиться вниз. Я снова посмотрел вниз. До бабушкиного коттеджа недалеко. Я с усилием сфокусировался на пути вниз. В нескольких ярдах по диагонали шла тонкая полоска травы.
«Спокойствие», – сказал я себе.
Между мной и обрывом были только коварные камни осыпи. Я двигал широко раскинутыми руками и ногами, осторожно пробираясь к траве.
Спустя вечность, я дополз. Было приятно ощутить твёрдую землю под ногами. Я шёл по травяной полосе как по канату. Когда она стала шире, я побежал. Добежал до широкого склона, который спускался к самому лесу, где уже припустил изо всех сил. Гравитация придавала мне скорости, но потом тело начало перевешивать, ноги перестали успевать за ним, я взмахнул руками и перевернулся.
После неожиданного сальто я ударился о кочку и полетел. Полёт, казалось мне, длился вечность, хотя на самом деле, наверное, не продлился и секунды. Вдруг в меня воткнули десятки пальцев. Я вскрикнул. Какое-то время я просто висел, а мир крутился вокруг меня. Потом я выпутался из куста боярышника, встал и обнаружил перед собой стену сухой кладки. Голова кружилась, но я перебрался через неё и начал продираться сквозь лес.
Я так тяжело дышал, а сердце так громко билось, что я не слышал, преследовал ли меня силуэт. Несколько раз я натыкался на деревья, один раз упал, и мне пришлось перекатиться и опереться на руки и колени, чтобы встать. Голова ужасно кружилась. Пошатываясь, я брёл к бабушкиному коттеджу, а потом шагнул в никуда.
Я приземлился на дорогу, мои колени тряслись, челюсти крепко сжались.
До коттеджа было тридцать ярдов. Я бежал к нему как пьяный робот. Каким-то чудом я держался на ногах. Что-то стукнуло по асфальту за моей спиной. Щёлкнули когти, и я побежал. Я перепрыгнул сточную канаву. Я пробежал по подъездной дорожке и врезался в дверь.
– Бабушка! – кричал я, стуча дверным молоточком.
Зверь приземлился на гравий за моей спиной. Похоже, он перепрыгнул канаву.
Дверь открылась. Я упал внутрь.
– О! – сказала бабушка, стоя надо мной.
– Закрой дверь! – крикнул я.
– Зачем? Что происхо?..
Я пинком закрыл дверь. Дверной молоточек брякнул.
– Что это ещё за игра?
– Он там!
Я заполз в гостиную и встал.
На подъездной дорожке было пусто. А в лесу?
Мой пот остыл. Моё дыхание выровнялось. Я поёжился.
Ничего. Но я его видел. Я же его видел?
И он преследовал меня, так? Я же слышал его, да?
Бабушка включила свет, окно превратилось в зеркало. Я резко вдохнул и задёрнул занавески. Я стоял, уткнувшись в занавеску, пахнущую дымом. На неё текли мои сопли.
Бабушка положила руку мне на плечо. Я подпрыгнул. Она попыталась развернуть меня. Я не давался. Она потянула сильнее. Я повернулся к ней. Мой взгляд упал на доски пола, их сучки и чёрные точки, в которых были гвозди.
– Я приготовлю тебе ванну.
Она ушла наверх. Я услышал, как вода шумит в трубе. Я обхватил голову руками.
Я долго оставался в такой позе. Вдруг моего подбородка коснулось что-то мягкое. Я открыл глаза и увидел прижатое к моей груди полотенце. Я чувствовал бабушкину сухую руку на моей голове. А потом что-то прошло через меня, и я начал всхлипывать.
Я всхлипывал, пока у меня не заболел живот.
– Давай, Лукас. Не то простудишься.
Я не двигался. Она гладила меня по голове. Наконец я взял полотенце и пошёл наверх.
Горячая вода лилась в ванну, и облачка пара перекатывались в электрическом свете.
Я разделся и ждал, когда наполнится ванна.
Я думал о том, ждёт ли до сих пор этот силуэт, это нечто, этот зверь.
Глава 22. Молитва
Той ночью, когда я лёг в постель, я не мог избавиться от волка. Он бродил снаружи, в холоде, под плывущими облаками, скрипящими деревьями и шумным потоком.