– Что было дальше? – спросила Дебс.
– Ничего, – сказал я. – Это конец. Она больше его не видела.
Мужчина посмотрел мне в глаза, улыбнулся и кивнул.
– Что думаете? – спросил он, внезапно развеселившись и отпивая из своего стакана.
– Ну, неплохо, – сказала Дебс. В её устах это было высокой похвалой.
– Спасибо, – сказал бородатый. – Как я сказал, мы любители. О, идут обратно.
Он кивнул, залпом допил пиво – почти полстакана – вытер бороду и вернулся с остальными в комнату рассказчиков.
Несколько минут мы сидели в тишине. Я смотрел в окно на холодную чёрную ночь.
– Можем пойти домой пешком, – предложила Дебс.
Кусочек льда ударился в окно, сотрясая раму.
Дебс позвонила родителям, я позвонил бабушке, но они не ответили.
– Я знаю короткую дорогу, – сказала Дебс.
Глава 33. Тьма
Двадцать минут мы спускались по дороге, извивающейся на склоне горы. Ветер ревел в ушах. Потом Дебс свернула под деревья. Под ними темнота была почти полной. Я врезался в Дебс.
– Осторожнее! – сказала она.
– Ты уверена, что знаешь дорогу?
Дебс пошла вперёд по грязной тропинке. Я шёл за ней, но когда она крикнула, чтобы я торопился, её голос звучал далеко впереди. Я поспешил на голос, открывая глаза шире, но всё равно ничего не видя. Мне приходилось прощупывать дорогу ногами, потому что я не видел, куда иду.
Я врезался во что-то одновременно мягкое и твёрдое. Мои зубы щёлкнули, я издал тихое «ох!»
Оно издало тихий скрежет, и вспыхнувшее пламя зажигалки высветило Дебс.
– Осторожнее! – сказала она.
– Сама осторожнее!
Зажигалка потухла. Светился кончик сигареты. Дебс пошла дальше.
Я стоял и смотрел на оранжевый огонёк.
– В Юконе люди умерли, когда выбрали дорогу, как дураки! – крикнул я, следя за плавающей оранжевой точкой.
– Ню-ю-ю-ю, кон-ечно ты можешь пойти другой дорогой, если тебе эта не нравится, – парировала она.
– Ха. Ха.
– Хотя бы лучше твоих шуток.
– Я не шучу шутки.
– Я знаю.
Мы шли в тишине. Я вспомнил историю, которую мне рассказывала мама. Про нечисть, которая завела пьяного в болота и утопила.
Такое вполне могло случиться со мной.
– Шевелись, – Дебс была дальше, чем я думал, ориентируясь на свет сигареты.
В кронах деревьев стенал ветер. Я наступил в глубокую лужу и выругался.
Сигарета описала полукруг, опускаясь на уровень бедра.
– Зачем ты добилась, чтобы нас выставили? – спросил я у сигареты. – Вот же фигня.
Тишина. Оранжевая искра поднялась, засветилась ярче, опустилась.
– Знаешь, кто ты? – спросил я, подходя.
– Нет. Но спорю на косарь фунтов, что ты мне скажешь.
– Ты идеальный мизантроп.
– Ты хотя бы знаешь, кто такой мизантроп?
– Да, – сказал я. – И ты мизантроп.
Сигарета поднялась, засветилась ярче, побледнела и улетела в сторону.
Тьма. Хлюпанье обуви.
– Эй! – я старался рассмотреть хоть что-нибудь.
Я пробежал несколько шагов, остановился.
– Не бросай меня!
Я слышал шипение ветра между деревьев.
– Дебс! Это не смешно!
Ветер шумел.
– Дебс!
Из тьмы раздался её голос, далёкий и еле различимый.
– Сам ищи дорогу домой, дитё, если тебе надоели мизантропы!
– Дебс!
Нет ответа.
– Ох, да ЛАДНО!
Я сорвался в медленный бег, боясь снова врезаться в Дебс или сорваться с обрыва. Но ещё больше боясь потерять её.
Вдруг она закричала.
– Дебс!
Нет ответа.
– Это не смешно! – крикнул я.
Ветер носился между крон.
– Хватит прикалываться!
Я бежал вперёд вслепую.
– Дебс!
Ничего.
– Дебс!
Землю сотряс грохот. Всё дрожало так, будто на меня летел истребитель. Грохот расползался, усиливался, перешёл из земли в моё тело. В тот же момент раздалось грубое рычание, будто завёлся двигатель. В воздухе мелькнуло что-то, что было больше человека. Оно неслось на меня. Времени не было. Оно коснулось моей руки и пропало.
– Дебс! – крикнул я что было силы.
Нет ответа.
Я бежал туда, откуда слышал её последний раз.
– Дебс!
Я сильно ударился обо что-то головой.
– Э-эй! – крикнул я.
– Ау! – сказала Дебс.
Я резко сел. Голова кружилась.
– Дебс?
– Э-э-р-р-р-р-р.
– Дебс!
Я схватил её.
Она закричала.
– Дебс, всё нормально, это я!
Она вцепилась в меня.
– Господи, – выла она. – Господи.
– Что случилось? Ты в порядке?
Она пахла землёй, её губы – мокрыеи как будто восковые – упирались мне в щёку. Она сжала меня крепче и застонала мне в шею. Потом оттолкнула меня, с трудом поднялась и зашлёпала прочь. Я бросился за ней, но поскользнулся.
– Дебс!
Мои пальцы зацепили её куртку, и тут что-то ударило меня по голове сбоку. Из моих глаз посыпались искры.
– Не бей меня!
Её дыхание дрожало от слёз. Я ждал.
Она стала успокаиваться.
Деревья – судя по звуку, ели и сосны – вздыхали.
– Что случилось, Дебс?
Дебс стояла недвижимо, и вдруг побежала.
Я побежал за ней, догнал её.
– Ты видела? – спросил я.
Она не останавливалась.
– Что случилось?
Дебс не ответила. Она полностью сконцентрировалась на ходьбе.
Несколько минут спустя мы вышли на асфальт. Теперь я кое-как видел силуэт Дебс. Она всё ещё шагала. Мы дошли до деревни, и в свете фонарей я наконец увидел Дебс. Грязь на щеке, остекленевшие глаза. Случилось что-то плохое.
Мы почти дошли до места, от которого должны были пойти в разные стороны, но я не хотел оставлять её. Поэтому перекрёсток я прошёл вместе с ней. Она резко повернулась ко мне. На её лице было выражение, которого я раньше не видел: настоящий страх.
– В чём дело? – спросил я.
Она шагнула назад, и я понял, это был самый настоящий ужас.
– Не подходи ко мне!
Мёртвые листья прилипли к её куртке, её одежда была в грязи. Её глаза расширились, и я понял, что источник её ужаса – я. Она боялась меня.
– Но я должен убедиться, что ты в порядке.
– Не. Подходи.
Она поспешила прочь по улице. Я смотрел, как она механически шагает. Потом пошёл за ней.
Она услышала мои шаги и развернулась.
– Уходи! – крикнула она во весь голос. – Уходи!
– Дебс, я просто хочу…
– Я его видела. Я видела волка.
Я смотрел на неё.
– Ты привёл его, – сказала она. – Ты привёл смерть.
От этих слов я застыл как столб, как статуя.
Секунду она раскачивалась, будто сошла с ума, будто была кем-то ещё, а не Дебс, а потом побежала по улице.
Глава 34. Кроссовки
Эта дурацкая ужасная комната с вешалкой, растениями и издающим желудочное бурчание радиатором.
Иэн в своём низком кресле и своих дурацких синих кроссовках. Золотое обручальное кольцо блестит в свете электрической лампы. Снаружи зимняя темнота.
– Прежде всего я должен сказать, Лукас, – говорит Иэн мягко, – что эти сессии конфиденциальны.
Я думал о том, что констебль Стрэнг знал про мои проблемы в школе. Школа ему это рассказала. Хотя не имела права. Вся эта конфиденциальность – просто ложь.
– То есть, – сказал Иэн, – я не расскажу бабушке. Или твоим учителям. Важно, чтобы ты это понял.
– Она что, ваша бабушка?
– Прости?
– Почему вы назвали её «бабушка»? Она не ваша бабушка, правда ведь?
Иэн коротко обдумал мои слова.
– Твоя бабушка, – поправился он.
Желудок радиатора начал издавать забавные звуки. Третье кресло – бабушкино – было сдвинуто назад. Я смутно ощущал его, сбоку и сзади от себя.
– Итак, ты решил вернуться, – сказал Иэн.
Он что, хотел награды за указание на очевидные вещи? Он слишком широко раскинул ноги, очень самодовольно. Руки расслаблены. Руки, лживые, как эти синие кроссовки, детская обувь на старике.
За Иэном было окно, за окном была темнота. Какое-то время я вглядывался в неё.
Тишина становилась неловкой.
– Я полагаю, вы хотите поговорить о том, за что меня отстранили? – спросил я.
– Можешь говорить о чём хочешь.
Это было неожиданно.
– О чём ты хочешь поговорить?
Компьютерные игры. О них мы обычно говорили с Митешем. Или… всякое. Разное. Об этом, кажется, мы говорили с Дебс. Я не видел её с волчьей ночи, и она не отвечала на мои сообщения.
– О чём ты только что думал? – спросил Иэн.
– Ни о чём.
– Ты вроде бы внезапно погрустнел.
Я пожал плечами.
– Если ты не уверен, о чём хочешь говорить, давай поговорим про твои каникулы? Как прошли твои рождественские каникулы?
– Нормально, – я пожал плечами.
– Наверное, тебе было… трудно.
– Почему?
– Это же твоё первое Рождество без родителей?
Он ждал моего ответа.
Я пожал плечами.
– Первое в одиночку, – подтвердил он.
– Со мной была бабушка.
– И как это тебе?
– Нормально.
– Хорошо.
Это меня почему-то разозлило. Будто бы он меня на чём-то подловил. Он молчал, поэтому и я ничего не говорил. Тишина загустела, точно весь воздух состоял из вязкой невидимой субстанции.
– Можете открыть окно?
– Здесь станет очень холодно.
Радиатор булькнул.
Иэн внезапно встал и зашёл за своё кресло. Он открыл окно, и через него, как вода через шлюз, хлынули шум машин и холод.
Иэн сел обратно.
– Так лучше?
Я надеялся, что ему дует.
– Да.
Я разжал кулаки. Я был рад зимнему воздуху. В ушах у меня звенело, пульс отдавался в черепе. Я хотел закрыть глаза, но вместо этого уставился в открытое окно.
Потом посмотрел на Иэна. Он ждал. Я почувствовал, что моё дыхание, которое, похоже, я уже какое-то время сдерживал, стало легче.
Наверное, я должен был что-то сказать, или тишина бы продолжала висеть. Я не мог придумать, что сказать. Я думал про вечер с Дебс и как ужасно он прошёл. Она не отвечала на мои сообщения. Она больше не хотела меня видеть.