– Нет. Наоборот. Ну, если с неба только… Да, и не похоже…
– Лазерные лучи?
– Откуда мне знать? Там как прожилки ещё по бокам… И пропали – как в звёзды втянуло.
Дон Командантэ взял недокуренную сигарету и, сделав тягу, чертыхнулся – тлел фильтр.
– На каких травах коньяк? Не на конопле, случаем?
– Да, дела… – только и сказал Чива-Рива, поднимаясь и подходя к окну.
– Может, свето-шоу какое?
– А плющило тогда чего? Внутренности решили побрататься с пупком?
– У меня с позвоночником…
– Это потому что ты лицом ко мне сидел.
– Звуковой удар?
– Коньячный! Ты бредовей что-нибудь придумать можешь?
– Ты-то много придумал! А, Чивас?
– Секретные эксперименты с воздухом.
– Н-да… истина где-то…
– Коньяк!
Дон Командантэ не сразу понял смысл этого возгласа, удивившись странному способу друга перебить его остроту, пока Чива-Рива сам не метнулся к столу, подхватывая катающуюся маятником бутылку. По дереву растекалась лужица, начиная капать со стороны Дона. Когда упала бутылка (во время или после «торможения»? ), было упущено из виду.
Пока Чива-Рива вытирал салфетками разлившийся коньяк, Дон Командантэ смотрел на город с высоты пятого этажа. Одиноко горели фонари, выхватывая островки асфальта, ещё более одиноко в соседних домах горел свет в нескольких квартирах. Ничего необычного. Ни столбов света, ни летающих сухарей, ни гриба ядерного взрыва… ни звёзд… Чернильное небо. Он попытался вспомнить, были ли звёзды до этого, но не смог.
Шипело радио. Он принялся крутить колёсико, но сдался через минуту – безуспешно. Пропало даже шипение. Увеличил звук – ничего.
– Давай, Командантэ, махнём, – позвал к столу Чива-Рива.
Это было хорошее решение, он чувствовал себя практически протрезвевшим.
Стол снова обновился: морс, крабовые палочки, новый, нарезанный дольками, лимон.
– За мистику!
– За посевы бураков в Монголии!
Друзья снова улыбались, некая тревожность и растерянность пропали, звенели рюмки, исчезала закуска, вспоминалось прошлое.
– …а помнишь, как на картошке Колян с Эдиком сэмом травонулись? Всю ночь сортир и виноградник пугали…
– …а Светку, глазастую? Ну, с дынями как голова? Почему глазастую? Да потому что дыни… не тупи!
– …да! Тема была! Зимой, в лесу… без мобилы… машина хрен заводится…
– …Тема, тема…
– …Батон скорей бы приехал… три года, как ни как…
– …Э-э, овощ, не спать!
Последнее, что запомнил Дон Командантэ, как Чива-Рива пытался раскурить крабовую палочку, а он смотрел на это откуда-то снизу, с высоты линолеума.
Он разлепил глаза и болезненно повернул голову. В поле зрения оказались настенные часы, кусок самой стены и кухонной двери, а также носки Чивы. Часы показывали половину одиннадцатого утра, кусок стены и двери просто были, а полосатые носки почему-то висели на дверной ручке.
Дон Командантэ издал «ууууууу», как музыкальный ряд к пришедшей головной боли.
– Почему я на полу сплю?! – крикнул он, не поднимаясь.
Ответ пришёл (хоть он на него и не рассчитывал) откуда-то из ванны или туалета.
– Где упал, там и спишь!
Что-то его смущало в этом утре, но он не мог понять что. Сел, прислонившись спиной к шкафчику у раковины. Подтянул ногой помятую полторашку минералки, и жадно осушил её.
Что-то было не так! Что? Что-то неестественное поселилось рядом. Может, носки Чивы?
Появился и сам Чива-Рива, с мокрой головой и воспалёнными глазами.
– Говно какое-то, – сказал он. – Солнце не взошло.
Вот! Вот что не стыковалось этим утром! За окном по-прежнему стояла ночь, а в квартире царствовал лишь электрический свет, не выключённый вчера или включенный сегодня Чивой.
10:37. Внутренний таймер говорил примерно о том же, хотя с похмелья мог и давать погрешность плюс-минус два часа. Но это летнее утро, и в нём не встало солнце. Даже в мыслях стало неуютно, неправильно обозначать черноту за стеклом «утром».
– Часы точно идут? – спросил на всякий Дон Командантэ. Своих он не имел.
– И в зале, и в прихожей, и мои, – Чива-Рива постучал пальцем по стеклу дедовых командирских.
Дон встал и плывущим взглядом исследовал улицу. Мрак. Фонари не горели, зато абрисы зданий несли на себе жёлтые узоры окон. Кто-то бродил по улице с фонариком.
Из груды окурков Дон Командантэ выудил больший и подкурил. Чива-Рива копался в настенных ящиках.
– Лечиться будем, – сказал он, извлекая до боли знакомую и родную талию бутылки.
– Много вчера вдули?
– Много, – лаконично ответил Чивас. – Но не всё.
Радио на секунду ожило треском и смолкло.
– Пожевать бы чего, – сказал Дон Командантэ, садясь.
– Пельмешки поставь.
– Не, не смогу пока, – решил Дон.
– Поставить или съесть?
– Съесть.
Коньяк уже плескался в ополоснутых рюмках.
– Всё-таки эксперименты какие-то, – сказал Чива-Рива, опрокинув рюмку и закусив засохшим лимоном. – Телек включи.
Телевизор над холодильником показывал по всем каналам лишь «снег».
– Ядерный удар, – выдвинул предположение Дон, наливая ещё. – Телебашня уничтожена.
– И солнце заодно, – скривился Чива-Рива. – Пойло тебе мозги окончательно расплавило…
– Взаимно, – сказал Дон и выпил, стремительно возвращаясь к ночному состоянию.
– Давай всё-таки пельмешки замутим, – решил он.
– Мути, – Чива-Рива высунул голову в форточку и крикнул. – Эй! Что происходит?!
Никто не ответил.
Когда пельмени дружно всплыли в кипящей воде, соседствуя с лавровым листом и перцем, с улицы донёсся вой сирены.
– Война, – сказал Дон Командантэ.
Чива-Рива ответил нецензурной рифмой и посоветовал замолчать.
Нарастающий гул лился долго, со всех сторон, и не возможно было понять, откуда он исходит: громкоговорители на столбах? Какие-то передвижные установки? Потом его сменил электронный голос:
– ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! НЕ ПОКИДАЙТЕ СВОИ КВАРТИРЫ! ЖДИТЕ ДАЛЬНЕЙШИХ ИНСТРУКЦИЙ! НЕ ПОКИДАЙТЕ КВАРТИРЫ И ПОМЕЩЕНИЯ! ВНИМАНИЕ! НЕТ ПРИЧИН ДЛЯ ПАНИКИ! ПОЛОЖЕНИЕ В-П-ДВА! ВНИМАНИЕ…
Текст замыкался в кольцо.
– Это что за новости? – забыв про ложку, которой собирался помешать пельмени, повернулся к окну Чива-Рива. – Что за В-П-ДВА? Какие инструкции?
– ВСЕМ П…Ц, – нервно хохотнув, сказал Дон. – Про ДВА предположений пока нет. Может, ДВОЙНОЙ?
Чивас молчал, тупо глядя в нежелающее светлеть утро. По-прежнему – ни луны, ни созвездий, ни намёка на восход.
Снова включилась сирена, только сбавили звук.
Под пельмени они утилизировали содержимое бутылки. В этот промежуток времени выяснились две новости: проводная телефонная связь не работает, сотовые не ловят сеть, а из спиртного осталось четыре бутылки коньяка и одна водки из старых запасов Чиваса.
Радио ожило в обед. Треск и шипение. Дон Командантэ терпеливо ждал, когда оно замолчит. Не дождавшись, принялся крутить колёсико настройки. К своему безмерному удивлению он нарвался на чей-то голос в эфире, но радость открытия скоро угасла – монотонный осипший голос бубнил какую-то проповедь, периодически зачитывая куски из Евангелия по Иоанну. «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Словом был Бог… В нём была жизнь, и жизнь была светом… Это был истинный свет, который, приходя в мир, озаряет каждого человека… Нам ниспослан знак! Господь говорит нам об истинном свете, забытом, опошлённом…» Бла-бла-бла… Впрочем, тоже вариант.
– Ищи ещё, – посоветовал Чива-Рива, набивая трубку остатками табака из окурков.
– ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! НЕ ПОКИДАТЬ… – каждый час сменяло сирену.
А Дон Командантэ нашёл новый эфир.
«…Свободная Волна, говорит Свободная Волна. Мы пока не знаем, что произошло, но радиоэфир не пуст, он единственный из функционирующих средств связи, и нам удалось услышать много интересного… Вы все должны знать: скорее всего, это вторжение. Да, именно вторжение инопланетной формы жизни. И, похоже, наше правительство ведёт с пришельцами переговоры…»
– Твою, а? – первым прокомментировал Чива-Рива.
– Марс атакует, – отреагировал Дон.
«…разные версии… по одной из них – это гигантский экран или кокон, которым планету укрыли от солнечных лучей… для чего?.. мы не знаем…»
Голос пропадал под набегающими волнами помех.
«…мнение… каким-то образом им… удалось остановить вращение… это только теории… о жертвах информации нет…»
«…голубые лучи…»
Теперь из динамика лился практически один шум, а прорывающийся голос невозможно было разобрать. Юстиция колёсиком не дала результата.
Они решили пока не пить, а следить за ситуацией. Дон Командантэ, неустойчиво-внимательный и серьёзный, занял позицию у подоконника. Чива-Рива поставил приёмник на стол, а к антенне примотал найденный кусок проволоки, другой конец которой закрепил на батарее, и заступил на радиопост.
– Эти лучи ночью… Может, ими тормозили Землю?
– А может, по ним высаживали десант? Командантэ, эта версия ничем не лучше остальных. Что мы имеем: лучи, толчок, несостоявшийся восход, сирену за окном. Что-то определённо произошло, и не факт, что власти знают об этом больше нас.
– Но инструкции? Внимание-внимание?
– Комендантский час. До выяснения обстоятельств.
– А может, это пришельцы?
– Что – пришельцы?
– Сообщения за окном…
– Всё может быть, всё может статься… Или это действительно кара божья. Или невиданное астрономическое явление, происходящее раз в миллион лет. Или секретный эксперимент…
– Уже сотый раз повторяешь про свои эксперименты.
– Не мои, Дон, не мои…
– А если это действительно пришельцы.
– А я что, отвергаю?
– Или мы попали в…
Дон Командантэ подпрыгнул на подоконнике.
– Смотри! Чив…
Чива-Рива бросился к окну, чуть не упал, зацепившись за проволоку.
Слева, в глубине двора, куда не падал свет из окон, что-то двигалось. Колеблющееся, шарообразное, словно сформированное из чёрной ваты. Оно двигалось к улице по периметру абсолютной тьмы, но всё же выделялось в ней, как медуза выделяется в воде. Иногда внутри «этого» тускло вспыхивало блёклое голубое сияние, но оно не освещало, а просто обозначало.