«Несмертный – порядочный парень. Он пытается восстановить общество, собрать все части воедино. Он видит себя в значительной степени человеком эпохи Возрождения. Новый шанс, новая надежда. У Пальцереза было очень похожее ощущение».
Что же касается нестандартного актерского метода, который потряс новичка Мэла Гибсона многие годы назад, – с угрозами насилия и посланиями, написанными кровью, – то к нему он тоже вернулся, хотя и в чуть более мягкой форме. Роузи Хантингтон-Уайтли, играющая Прелестную Анхарад (любимую жену Джо), позже размышляла о поведении Кияса-Бёрна вне съемочной площадки, заметив, что «было интересно находиться рядом с ним, потому что он все еще пребывал в образе». По ее словам, Пять жен, «имевших маленький актерский опыт, он определенно заставлял быть начеку. Было странно оказаться рядом с ним, например, в очереди на обед».
Однажды Эбби Ли Кершоу, играющая Даг (одну из пяти жен), сидела в «Роге Войны» в ожидании съемок, когда вдруг оказалась вовлеченной в игру в «гляделки» с Кияс-Бёрном в полном гриме и костюме. Это был не лучший ход: «Я полностью потеряла чувство собственного достоинства, и у меня случился очень сильный приступ паники, – рассказывала актриса позже. – Я не могла дышать, сердце выскакивало из груди. Им пришлось остановить съемку, пока я дышала в бумажный пакет».
Хотя в фильме «Дорога ярости» очень мало локаций (там даже нет дорог, в основном это засушливая пустыня), в нем есть много запоминающихся персонажей второго плана, сильно влияющих на сюжет при ограниченном экранном времени. Длительный период, в течение которого проект находился в «производственном аду», имел и положительную сторону: Джордж Миллер и его соавторы (Брендан МакКарти и Нико Латурис) устраивали мозговой штурм, детально прорабатывая каждую локацию и каждого персонажа. Их знания были почти энциклопедическими, они могли объяснить историю и мотивы любого обитателя Пустоши, появившегося на экране хотя бы на секунду. Хотя общий тон и энергетика «Дороги ярости» сродни аттракциону в парке развлечений или, возможно, дому с привидениями на колесах, персонажи вызывают эмоциональный отклик, в основном потому, что в них вложено так много мысли.
Миллер придумал замечательного второстепенного персонажа – Главного Оружейника, который вызывает шок при каждом своем появлении на экране. Ричард Картер, исполняющий эту роль, демонстрирует изощренно странную и напряженную игру – как раз то, что нужно. В одном запоминающемся эпизоде, примерно в середине фильма, Главный Оружейник приезжает на своем автомобиле с ироничным названием «Миротворец» – легком танке, сросшемся с кузовом Valiant Charger. Оставив позади армаду Несмертного Джо (его задержала смерть любимой жены и мертворожденный ребенок), он устремляется в сторону Фуриосы и Макса, мчится по песку под прекрасным, темным, сюрреалистично голубым небом, беспорядочно паля в сторону «Рога Войны». Фуриоса с расстояния в милю стреляет ему в лицо, мгновенно ослепляя.
В порыве ярости Главный Оружейник не останавливается. Он мчится вперед на своем автомобиле, стоя прямо и держа в каждой руке по АК-47. Мощная оперная музыка сопровождает его, когда он разражается дикой песенной тирадой: «Я – весы правосудия, дирижер хора смерти!» Он призывает своих товарищей: «Пойте, братья, пойте! Пойте!», в то время как пули летят во все стороны. У зрителей перехватывает дыхание из-за напряженной до предела игры Ричарда Картера. За годы своей карьеры актер успел поработать над четырьмя проектами режиссера Миллера («Дорога ярости», «Бэйб: Поросенок в городе», делал озвучку в обеих частях «Делай ноги») и тремя мини-сериалами, снятыми компанией Kennedy Miller Mitchell в 1980-х годах («Бодилайн», «Вьетнам, до востребования» и «Бангкок Хилтон»).
Режиссер всегда хотел, чтобы Картер сыграл Главного Оружейника. Когда Миллер показал ему раскадровки «Дороги ярости» в штаб-квартире Kennedy Miller Mitchell, Картер не мог не заметить на всех изображениях персонажа свое лицо. «Это новые рисунки?» – спросил актер.
«Нет, – ответил режиссер. – Им двенадцать лет. Именно столько ты был в моем воображении». На вопрос о том, что он думает о персонаже, Картер ответил, что с повязкой на глазах (которую Главный Оружейник надевает после того, как в него выстрелила Фуриоса) он похож на классический образ богини правосудия, держащей весы. «Вместо весов – сказал он, – у меня будут пушки, и я буду вершить правосудие в этом мире».
Больше о диких нравах Главного Оружейника ничего не говорилось, пока пара (с подписавшим договор Картером) не воссоединилась в Намибии. Миллер попросил актера сопровождать его на прогулке.
«Мы шли по песчаным равнинам Намибии, окруженные большими стаями фламинго. Это было самым волнительным моментом в моей жизни, не считая женитьбы и рождения ребенка, – вспоминает Картер. – Джордж посмотрел на меня и сказал: "Помнишь, ты говорил в Кингс-Кросс в моем офисе, что ты будешь весами правосудия и дирижером хора смерти?" Я ответил: "Да". Он положил ладони мне на плечи, посмотрел на меня и сказал: «Мне это нравится. Мне это очень нравится. Именно это мы и будем снимать сегодня, сэр». Когда мы возвращались, Джордж взял меня за руку, и мы шли рука об руку. Я чувствовал себя королем».
Пока завершались последние приготовления к съемке, Картер по лестнице забрался в «Миротворец» и занял свое место. Старый приятель, Бретт Макдауэлл, придержал лестницу, подбадривая его по пути наверх: «Надери им задницу, чемпион!» Картер окинул взглядом остальных членов команды, со многими из которых он работал в течение нескольких лет. Знакомые кивали ему и улыбались. Он оглянулся на Макдауэлла: «Мы все с тобой, брат», – подтвердил его приятель. Картер и Миллер посмотрели друг другу в глаза. Миллер спросил: «Ты готов начать?» Актер ответил утвердительно.
Когда режиссер объявил: «Мотор!», Картер начал действовать. Подобно яростному зажигательному выступлению Винсента Джила в роли облизывающего пальцы дорожного демона в «Безумном Максе», сцена, запечатлевшая Главного Оружейника, получилась короткой, но незабываемой. Когда Миллер крикнул «Снято!», съемочная группа перевела дыхание, – какой момент, какое исполнение! – а затем разразилась аплодисментами. Миллер подошел к Картеру и сказал всего три слова (на самом деле два, одно он повторил): «Да. О, да».
На роль Людоеда, уродливого и тучного мэра Газтауна (или Топливного города – заброшенного нефтеперерабатывающего завода к югу от Цитадели Несмертного Джо) Джордж Миллер пригласил другого австралийского актера-ветерана, Джона Говарда (не путать с его тезкой, бывшим премьер-министром Австралии). Это был тот самый персонаж, что, согласно первоначальному замыслу, ел людей и ходил с постоянно пульсирующим стояком. Человек, которого режиссер изначально представлял в этой роли, был маловероятным кандидатом: Берт Ньютон, австралийский шоумен, наиболее известный как ведущий телеигры «Семейная вражда» и давно выходящих в эфир ток-шоу. Как-то раз Миллер увидел, как Ньютон произносит надгробную речь без своего фирменного шиньона, и лысая голова телеведущего напомнила режиссеру раскадровки с изображениями Людоеда, прикрепленные к стенам в штаб-квартире Kennedy Miller Mitchell. Но когда от Брокен-Хилла отказались как от места съемок, а в качестве новой локации объявили Намибию, Ньютон сошел с корабля.
Миллер упомянул чудаковатого человека, на которого Говард мог бы ориентироваться для своей роли: Альфреда Хичкока. «Джордж весьма заинтересовался Хичкоком и тем, как он оттопыривал нижнюю губу, – вспоминает актер. – Но это была единственная подсказка от режиссера. Дальше я действовал сам».
Наиболее гротескные примочки Людоеда убрали, но он все еще выглядит довольно откровенно: одет в костюм-тройку с дырками в жилете, чтобы обнажить соски, пронзенные миниатюрными наручниками и соединенные цепочкой. Он также носит детский противогаз в промежности, как гульфик, и имеет многочисленные уродства, включая отсутствующий нос, красные щеки (чем напоминает кошмарного клоуна) и огромную распухшую правую ногу, пораженную слоновой болезнью. В какой-то момент мы видим его ступню во всей ее неприглядной дряблой красе: огромные куски плоти нависают друг над другом, протискиваются между веревками, пересекающими ее зигзагами. Созданный протез ноги давал актеру свободу действий: достаточную, чтобы пошевелить большим пальцем.
«Мы сделали его похожим на огромную жабу в костюме. Я спросил их, может ли мой персонаж быть покрыт гнойниками и выглядеть так, будто, если его уколоть, то брызнет гной, – вспоминает Говард. – Мы все организовали. Они побрили мне голову и использовали все шишки, которые уже у меня имелись, чтобы превратить их в еще более гротескные наросты. Джордж все время спрашивал, можно ли ему посмотреть на результат, но я не разрешал, пока мы все не закончили. Потом посреди пустыни я заставил их снять меня на видео, медленно опуская камеру с головы до гнойной ноги. Потом я пошевелил пальцем. Мы отправили это Джорджу. Он был в восторге и в итоге в фильм попало больше кадров с моей ногой, чем со мной в полный рост».
У Людоеда, которого Макс использовал в качестве живого щита, не так много экранного времени, чтобы блеснуть, прежде чем его отправляют в причудливый небесный секс-шоп после смертельного выстрела Несмертного Джо (Людоеда оставляют на водительском сиденье машины, которая вспыхивает). Другой персонаж, глотающий пыль в тот же момент, – пожилая и мудрая Хранительница семян, член пустынного племени женщин под названием Вувалини. Ее играет Мелисса Яффер, еще один австралийский ветеран театральной сцены и киноэкрана. Хранительнице семян принадлежит ключевая роль в финальной кульминационной сцене погони – она едет в «Роге Войны» рядом с Фуриосой и стреляет из дробовика.
В какой-то момент сзади с ревом выскакивают четыре машины, над каждой из которых угрожающе раскачиваются люди на длинных изогнутых шестах. Когда один из них приближается к «Рогу Войны» и зацепляет петлей шею Фуриосы, Хранительница семян встает, ее торс и голова возвышаются там, где прежде была ныне сорванная крыша кабины. Она бьет бандита по лицу прикладом своего ружья. Мужчина с прикрепленным к его правой руке оружием, похожим на бензопилу, мстит ей, пробивая ее тело ниже шеи. В этот момент, когда до конца фильма остается около двадцати пяти минут, Хранительница семян начинает медленно умирать. Ее лицо становится бледным, взгляд – отстраненным. Свои последние мгновения она проводит на сиденье в «Роге Войны», откинувшись на бок и прислонившись лицом к окну.