Ниара слушала чужие разговоры, стараясь запомнить все, что могло быть полезным Фьериль. Около сезона спустя она узнала о скором отъезде Риолена в Сехавию. Да, она могла ничего не рассказывать Фьериль, но тогда о дружбе с тейнарой придется забыть, а в ее жизни и так почти не осталось близких. Так что она вернулась в Тиллэри-Морна и передала подруге то, что узнала, с ужасом ожидая последствий.
Слава грозному Шиххару, Фьериль осталась жива. Слава Рэйне-Создательнице, ей даже хватило воли сдержать себя и сохранить жизнь Риолену, притащив его в Эннери живым.
Однако несколько из участвовавших в нападении тейнаров погибли, из людей, как поняла Ниара, тоже кто-то пострадал. Эорни вышел из себя: фейра представить не могла его в такой ярости. Он призывал на голову Фьериль все возможные проклятия и кричал, что она погубила их всех. Орстид тоже разгневался, правда, одновременно словно обрадовался тому, что король людей попал к нему в руки. Фьериль он винил лишь в том, что она все проделала за его спиной, еще и не продумав нападение толком. Он считал, что можно было обойтись и без жертв вовсе, по крайней мере со стороны тейнаров. Владыка хотел даже бросить Фьериль в тюрьму, но из уважения к ее отцу Келару, своему первому советнику, лишь запретил девушке покидать дом до тех пор, пока он не решит, что с ней делать.
Фьериль важно было знать, что в Виарене говорят по поводу пропажи Риолена. У Орстида были там разведчики, но докладывать тейнаре о том, что тем удалось выяснить, никто не собирался, и фейре пришлось вернуться в столицу Арденны по просьбе подруги.
Несколько дней спустя под вечер Ниара заметила молодого заклинателя огня, дававшего представление у входа в ближайший трактир. Ей уже встречались такие – ничего интересного. Люди настолько боялись огня, что считали подобные выступления опасными, а потому восхищались храбростью артистов. Ниаре их страх казался смешным и нелепым.
Однако огонь этого человека был особенным. Она видела его, ощущала тепло, но не могла почувствовать, он не подчинялся ей. Это заставило ее задержаться и посмотреть подольше. Она сразу не поняла, в чем тут дело, потому пришла и на другой день…
Так она и узнала Дина.
Глава 6. Любовь и война
This mountain I must climb,
Feels like a world upon my shoulders.
Through the clouds I see love shine,
Keeps me warm as life grows colder.
In my life, there’s been heartache and pain,
I don’t know if I can face it again;
Can’t stop now, I’ve traveled so far
To change this lonely life.
I wanna know what love is,
I want you to show me.
I wanna feel what love is,
I know you can show me[18].
В предгорьях Йорэн и Айнери заплутали: видно, где-то свернули не туда, и найти обратную дорогу теперь не получалось. Только направишься в нужную сторону, как петляющие между холмов и по ущельям тропы опять уводят прочь. Никаких признаков человеческого или иного жилья не наблюдалось. Запасы еды закончились еще два дня назад, и Айнери вновь взялась за лук. Подстрелить удалось лишь несколько мелких птиц, да еще Дан сумел загнать горного козла, очевидно подвернувшего ногу, – иначе он легко бы ушел даже от проворного пса. Другой дичи они не встретили. Один раз вдалеке на фоне темнеющего закатного неба мелькнул силуэт горной пумы, и с тех пор ночи стали гораздо тревожнее. Фрайкорин едва наступил, и после голодного Эвлияра хищники были особенно опасны. Приходилось разжигать костер посильнее и поддерживать его всю ночь, а травы и сухой древесины вокруг не хватало, и на то, чтобы собрать достаточно, уходило немало времени. Спали вполглаза; охранявший привалы Дан бродил вокруг костра и время от времени глухо ворчал и взлаивал, чуя диких зверей.
Продвигались путники очень медленно, тропа то вела в гору, то круто забирала вниз, петляла кругами. Оба давно шли пешком, следя, чтобы лошади не оступились на осыпающихся камнях. Рубежные горы не зря так назывались: почти неприступные, закрывающие полнеба, они высились рубежом между оставшимся позади привычным миром и пугающей неизвестностью впереди. Выше Рубежных были разве что Крепостные горы на западе Виэлии, владения тейнаров; центральная Арденна лежала между этими двумя мощными горными хребтами, как в глубокой чаше, – не случайно когда-то правители выбрали гербом страны золотую чашу на белом поле.
Наконец к вечеру им повезло. Обогнув очередную скалу, они вышли на холмистый луг. Тропа превратилась в широкую дорогу, ведущую вдоль горных утесов. С облегчением путники взобрались на лошадей и какое-то время ехали вперед. На одном из холмов Йорэн осмотрелся.
В противоположной от гор стороне виднелся лес – наверняка Заповедный, других поблизости быть не должно. Насколько Йорэн помнил карту, Риадвин находилась в долине, окруженной горными хребтами, так что нужно было вернуться в горы. От дороги в обе стороны отходили тропы, но проверять каждую, что вела в горы, рискуя снова блуждать среди скал, не слишком хотелось, и путники продолжали двигаться на север, хоть и опасались, что пропустят нужный поворот. И вот вправо свернула сама основная дорога; казалось, что кроме очередных утесов дальше ничего нет, но надо было убедиться.
Вновь окружившие их скалы сжимались всё плотнее, дорога становилась извилистее и уже, опять пришлось спешиться. Айнери соскочила на землю со стоном и теперь понуро брела, стиснув зубы и с трудом волоча ноги. Сочувствующий пес подстраивался под ее шаги, подставляя пушистый загривок, на который девушка то и дело опиралась. Сам Йорэн держался чуть лучше, изредка устало поднимая глаза и осматриваясь.
Мысль отправиться в Риадвин пришла ему в голову, когда он уже мчался из дома Айдера к арденнской границе. Слова матери о том, что лучший выход сейчас – оставить все и бежать на край мира, звучали разумно, но он не мог заставить себя бросить всех, кого знал с детства, на произвол судьбы. Однако также он понимал, что один его меч мало чем поможет. Тогда ему и подумалось попросить помощи у Эльдалин и ее народа. Эльфы, по словам Ломенара, любят свою новую королеву, сама Эльдалин дружелюбно относится к людям, так что возможность договориться есть. Даже если королева откажет, он ничего не потеряет: Фреден не взять с наскока, осада будет долгой, и времени, чтобы вернуться, ему точно хватит. Впрочем, чем больше Йорэн удалялся от Фредена, тем сильнее его одолевали сомнения. Он всегда старался поступать правильно, следовать долгу или зову сердца, и к чему это привело? Стоило ненадолго покинуть Лоэна, и тот натворил глупостей, чудом оставшись в живых. А когда он попытался его спасти, погиб Риолен. Конечно, Йорэн понимал, что не все в этом мире крутится вокруг него и он не может нести ответственность за всех, но так уж выходило, что безопасность близких ему людей зачастую оказывалась в его руках, и он их подводил.
Вот и теперь он волновался за тех, кого оставил без своей защиты. Война есть война; сколь бы ни были надежны стены Фредена, всегда можно найти способ пробраться внутрь, не силой, так хитростью. Что, если, вернувшись, он обнаружит родной город в руинах? А если при этом и помощь привести не сможет и выйдет так, что он зря уехал?
Унылые заснеженные пейзажи и завывания ледяного ветра по ночам еще сильнее нагоняли тоску. Лишь присутствие Айнери немного подбадривало. По крайней мере, она в безопасности, не то что на сехавийской границе.
В предыдущие дни Йорэн уже раз десять предлагал взять у спутницы сумку, объясняя, что вовсе не считает ее неженкой, просто хочет помочь, но та упрямо отмахивалась. На этот раз он не стал ничего говорить и забрал ее ношу молча; Айнери даже не сопротивлялась.
Он хотел было уже остановиться, полагая, что и этот путь неверен и есть опасность опять заплутать, но за новым поворотом скалы раздвинулись и путники увидели широкие ворота. По бокам со скучающим видом стояли двое эльфов. Добрались наконец!
Как ни измотан был Йорэн, он замер, рассматривая вход в королевство Детей Света, и даже Айнери рядом восхищенно вздохнула. Отсюда ворота казались сплошной серой глыбой, почти не отличающейся от окрестных скал, но стоило сдвинуться и встать прямо перед ними – в стене гор открывалось дивное зрелище. С любопытством и восхищением путешественника, впервые ступившего на заповедные земли, Йорэн разглядывал арку, напоминавшую сомкнутые лепестки цветка или сложенные вместе ладони, и сами ворота, богато украшенные горным хрусталем, разноцветной стеклянной мозаикой и отполированными до блеска каменными плитками. Ворота были видны лишь под определенным углом, в иное время свет падал таким образом, что отражался от камня и стекла, создавая обман зрения.
Один из охранявших ворота эльфов – светловолосый, в струящейся, льдисто поблескивающей кольчуге – шагнул вперед, заметив незваных гостей. Сказал что-то на своем языке, но, увидев, кто к ним заявился, что-то крикнул второму и достал меч. Держал он его пока лезвием вниз: не угрожал, лишь готовился защитить себя, если потребуется. Второй эльф тоже приблизился, но держался чуть позади.
Йорэн приветственно поднял руку, всем видом пытаясь показать, что угрозы не представляет. Дан заворчал было при виде чужаков, но Айнери придержала его за ошейник. Эльфы опасливо покосились на огромного пса.
– Зачьем прийти? – спросил первый стражник по-арденнски, но так коверкая слова, что его едва можно было понять.
– У меня важные вести для вашей королевы Эльдалин. – Йорэн старался говорить медленно и внятно.
– Кто послать? Корольева? Свьетлый Совьет? Есть письмо? Давать сьюда, я передам.
Йорэн давно уже прикидывал, сказать ли правду о том, кто он, или представиться послом. Первому могли не поверить, второе ему тоже нечем было доказать. В конечном счете он решил, что одно другому не мешает: чем больше у него поводов увидеть Эльдалин, тем вероятнее, что его пропустят.