амдарская столица, лишь горели фонари на улицах да светились редкие окна; а далеко за темными домами бархатно синели силуэты Рубежных гор на фоне еще более темного, почти бездонного неба с яркой луной.
И тишина. Тишина – и волшебный голубой туман вокруг. Ломенар так ушел в себя, что вздрогнул, когда ему на глаза легли прохладные ладони.
«Я знала, что ты оценишь», – сказала Эльдалин ему на ухо. Перехватив ее руки, он развернулся к ней. Ее платье серебристо мерцало драгоценными, вшитыми прямо в ткань нитями, но она не надела ни одного украшения – будто наперекор сегодняшнему приему в тронном зале, и ее прекрасные волосы свободно лежали на плечах той самой блестящей волной, которой он любовался когда-то в Заповедном лесу. Когда-то? Всего лишь в прошлом году, а казалось, прошло полжизни.
Эльдалин улыбнулась ему.
«Это любимый зал моей матери, королевы Нейвэн. Она сама придумала эти окна, говорила, что здесь ей лучше всего беседовать со светлой Рианет. После ее исчезновения отец приказал запереть Синий зал и никому не давать ключ, но я теперь королева, а королеве позволено многое, – аккуратно высвободив руку, она провела по его волосам, расплетая тщательно уложенные пряди, – в том числе любить кого она хочет и где она хочет».
«Эли…» – он задохнулся, сжимая ее в объятиях.
«Я никогда ничего не прикажу тебе, – ее шепот обжигал, будто она была соткана из огня, а не из света, – я лишь прошу быть сегодня со мной, и пусть Рианет благословит нас».
«Только сегодня, моя королева?» – прошептал он.
«Я не хочу ничего обещать, ведь никто, даже сама Рэйна, не знает, что нас ждет завтра, но сегодня мы принадлежим друг другу, и только это имеет значение. Только это – настоящее…»
На пол они бросили теплый бархатный плащ, и после не было ничего, кроме горячих рук, поцелуев и шепота, а вокруг все тонуло в голубом тумане, и шрамы на коже Эльдалин сияли лунными ручейками.
Вид ее шрамов не вызывал у него видений о Рэйне. То ли потому, что впервые он увидел их еще до Эммеры, то ли потому, что оставлены они были не лезвием, а может, просто потому, что она – его Эли. Эти шрамы волновали его по другой причине. Они остались после боя, о котором Эли настолько не хотела рассказывать, что он даже не стал расспрашивать. При любом упоминании об этом ее прямо трясло. Видимо, для него так и останется загадкой, как толком не обученной владению мечом девушке удалось справиться с умелым бойцом, да еще и явно защищенным некой особой силой, возможно, самой Пустотой. Он не знал правды о поединке, а Эльдалин не знала о случившемся между ним и Рэйной на Эммере.
Впервые у обоих появились тайны друг от друга, но, как ни странно, это лишь еще больше сблизило их. А ему самому не впервой хранить тайны от всего мира, от друзей; вот и Йорэну он ничего не расскажет, Айнери тем более. Только Иннер знал обо всем, он был там, он все видел, но тейнар сейчас где-то на Диомире с Амартэлем (которого Ломенар так пока и не смог назвать отцом) и вернется нескоро. Ничего, надо лишь стиснуть зубы и перетерпеть, как много раз до этого, к тому же наяву происходит много важного, судя по принесенным Йорэном новостям.
В королевские оранжереи им предложил зайти Ломенар. Сказал, что это настоящее чудо, и если они этого не увидят, то, считай, зря приходили во дворец. И в самом деле, оказавшись за порогом огромного стеклянного здания, Айнери с Йорэном будто перенеслись между сезонами, из Фрайкорина шагнули в самый разгар Гамардана. Снаружи земля не так давно прогрелась, и трава лишь робко пробивалась местами, а здесь все утопало в зелени. Кусты и деревья были густо покрыты цветами, которые щедро изливали аромат в теплый и влажный воздух; слышались жужжание пчел и щебет птиц. Между кустами и клумбами проходили посыпанные белыми камешками дорожки, позволяющие рассмотреть растения со всех сторон.
– Красота какая! – выдохнула Айнери, распахивая теплый плащ.
Они провели в Нарметиль всего пару дней, но уже успели переговорить с Эльдалин, осмотреть дворец и прогуляться по городу. Местные провожали их взглядами и перешептывались за спиной, но открытой враждебности не проявляли. Город Айнери понравился: очень чистый, очень светлый, с изящными, будто вырезанными из бумаги домами, и очень зеленый. Амдары любили растения, хоть их в горах и тяжело выращивать. Однако эта оранжерея была чем-то особенным.
На стенах и потолке располагались амдарские светильники, горевшие зеленоватым светом, подобно солнцу в самый жаркий сезон. Помимо них Айнери заметила прямоугольные предметы, также висевшие вдоль стен, а в некоторых случаях закрепленные на подставках вдоль дорожек. Девушка вспомнила, что уже видела подобное, только когда коснулась такого прямоугольника. Это же амдарские грелки – пластинки твердого темного стекла, завернутые в мягкую ткань или мех! Вместо света они излучали тепло, долгие годы оставаясь горячими на ощупь. Стоили они значительно дороже светильников, поэтому даже в лавку родителей попадали редко. Здешние были больше в несколько раз – это уже не грелки, а обогреватели, такой и поднимешь с трудом. И их тут десятки, если не больше, даже Ирмалена, наверное, не смогла бы позволить себе столько.
Айнери перешла небольшой ручей по изящному деревянному мостику и ахнула:
– Это что, шиарские розы?
– Похоже на то. – Йорэн провел пальцами по бархатистым лепесткам – нежный, чувственный жест, вроде бы так не подходящий суровому воину… любому, кто не был Йорэном.
– Представляешь, в Шиаре эти розы на каждом углу, – заговорила Айнери, пытаясь отвлечься от всколыхнувшихся, слишком сильных чувств. – Такое ощущение, что они растут прямо из камня, и аромат у них очень нежный, даже когда их много. И долго не вянут. У нас в Арденне это дорогой цветок, только знати доступен, а там каждый может ими любоваться.
Они пошли дальше, разглядывая бесконечное разнообразие деревьев и трав, любуясь причудливой формой листьев и богатством расцветок.
– Только подумай, сколько всяких ягод и фруктов будет здесь спустя пару сезонов! – Айнери замедлила шаг, приноравливаясь к спутнику, и заглянула ему в лицо.
Йорэн кивнул, но мысли его явно витали где-то далеко. Девушка уже привыкла к этому, но ей было обидно, что и в таком месте он не может хоть ненадолго забыть о делах и тревогах. Впрочем, она знала, как вернуть его и отвлечь. В секаны близости, когда он касался ее, целовал, он по-настоящему был с ней, забывая обо всем. Она взяла его за руку и игриво улыбнулась. Йорэн коснулся ее щеки, но опустил руку, не потянулся к ней, как обычно.
– Айнери, – произнес он негромко, но твердо. – Мне надо ехать. Здесь мы сделали что могли, пора возвращаться во Фреден.
– Я знаю. Можем выехать хоть завтра. Прекрати себя терзать хотя бы на миг, ты все сделал правильно. Ты же сам говорил, стены Фредена не взять быстро.
– Дело не в этом. Я снова говорил с Эльдалин сегодня утром, эльфы не будут ввязываться в войну с Сехавией – по крайней мере, пока. Их посольство не так давно побывало в Виарене, Арденна отказалась от союза напрямую, но в частной беседе королева Ирмалена выразила надежду на союз в будущем. Эльдалин готова оказать военную помощь в обмен на заключение союза с Арденной – но только в случае, если сехавийцы будут угрожать непосредственно Виарену. Мне придется вернуться. Я размышлял всю дорогу, прикидывал так и этак, но я не могу взять тебя с собой.
– Что? – Айнери похолодела. – Ты хочешь расстаться? Мы же вместе через всю страну проехали, почему теперь?..
– Там война. За родной город я почти спокоен, но сехавийцы могли прорвать границу в другом месте, мы можем столкнуться с ними где угодно.
– И один ты с ними справишься? Или считаешь, что я только под ногами мешаться хорошо умею? – Злые слезы подступили к глазам.
– Неважно, что ты умеешь. Даже будь ты лучшим воином на материке, я все равно буду оглядываться через плечо, беспокоясь за тебя. А ты будешь лезть под копья в попытках защитить меня, и оба погибнем зря. Одному проще быть незаметным, к тому же я вполне сойду как за арденнца, так и за сехавийца, чего о тебе не скажешь. Я провожу тебя до Виарена, поживешь в своем доме. Возможно, Винде еще там, а если нет, Смаль тебе всегда будет рад. Я все сделаю, чтобы вернуться живым и целым, и мне будет легче, если не придется всю дорогу за тебя переживать. Хватит и того, что моя мать отказалась уехать подальше от границы. Я хочу, чтобы ты согласилась дождаться меня в Виарене ради нас, чтобы потом мы смогли быть вместе.
Айнери молчала. Возразить ей было нечего. Отговорить его от возврата во Фреден не удастся, он уже все решил. Он не был бы Йорэном, если бы мог просто отвернуться от своих близких. А в остальном он прав: она может за себя постоять, но ей далеко до настоящего воина. Пытаясь помочь, она будет только мешать. Но согласиться? Расстаться на многие сезоны, не зная, увидятся ли они вновь?! Все в ней кричало, что это неправильно. Она совершила невероятное, чтобы быть с ним, вернула его почти с Зеленых Равнин, чтобы вновь отпустить гулять по лезвию меча?!
Она все-таки всхлипнула; и вот теперь он обнял ее, крепко прижал к себе, и перед тем в его взгляде было столько нежности, что она отпустила свои тревоги, – они остались, но уже как-то отдельно от нее. Она сама прижалась к его груди, стремясь стать единым целым, чтобы не пришлось уже расставаться. А если это невозможно, то унести с собой его запах, тепло, чувство защищенности, частичку любви и заботы. Вот бы оказалось, что она успела зачать ребенка, – мысль мелькнула на границе сознания, но Айнери успела за нее зацепиться. Собственно, почему бы и нет, или у нее может получиться в оставшиеся у них дни. Конечно, если выйдет, что они расстаются с Йорэном навсегда, никакой ребенок не заменит ее любимого, но по крайней мере он будет той самой частичкой, которая останется с ней.
– Айнери, – Йорэн мягко отстранил ее, но не отпустил. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой, чтобы ты не сомневалась, что ты для меня – та самая, с кем я хочу быть до конца, что, как бы долго ни длилась разлука, я не променяю тебя на кого-то еще. Прости, не было времени купить кольца, поэтому пока все только на словах, но мое слово всегда было тверже металла.