Огонь в груди, жаркая влага на глазах… или это просто тепло оранжереи? Может, и впрямь все будет хорошо. Йорэн отсидится в самой надежной из пограничных крепостей, Арденна справится с лошадниками без него. Почему Йорэн обязательно должен погибнуть, даже если ввяжется в несколько мелких стычек? Почему она сразу думает о плохом, до сих пор ведь везло. И все же…
– Но как? Ты ведь спешишь, а тут придется возвращаться в Виарен, но и там нас не поженят сразу, назначат день, до которого может оказаться не одна декана.
– Об этом не думай. Я поговорил с Ломенаром и Эльдалин. Королева сказала, что попробует устроить свадьбу в ближайшие дни. Ты все равно не очень-то веришь в Трех богов, так почему бы не принести клятвы перед светлой Рианет? Правда, с этим могут возникнуть трудности: у эльфов есть определенные обряды, недоступные людям, а совершать арденнские обряды жрецы могут отказаться, но Эльдалин сделает все возможное, чтобы договориться. Да, мы сейчас просто дадим клятву друг другу, будет церемония, а по арденнскому обычаю нас внесут в книгу в любом храме по пути в Виарен. Это все мелочи, просто скажи, что ты согласна. – Он улыбался, но во взгляде была тревога. Неужели ее Артан сомневается в ней?
– Разве я могу отказаться?
И она бросилась ему на шею.
Ночью Айнери тихонько выскользнула из-под руки Йорэна, накинула плащ и вышла за дверь. Ей не спалось. Приятное возбуждение от предложения, страх за жизнь Йорэна, неясное будущее – все смешалось у нее в голове, и сон не шел. Девушка решила подышать воздухом на внешней галерее, располагавшейся неподалеку от их комнат. Время было позднее, все наверняка спали, и она вряд ли могла помешать кому-то… но у перил обнаружилась темная фигура. Лунный свет посеребрил шапку коротких волос, и Айнери узнала Ломенара.
– Тоже не спится? – негромко окликнула она.
Он вздрогнул и повернулся. Щелкнув пальцами, зажег парящий огонек, осветивший усталое лицо и круги под глазами.
– Айнери? Неожиданная встреча. Почему ты не спишь?
– А ты почему? – вернула она вопрос. Подошла и встала рядом, глядя на полутемный город. – Слишком много всего произошло… Не могу мысли привести в порядок. Ты уже знаешь, что Йорэн предложил мне стать его женой?
– Знаю.
– А о том, что он собрался обратно на границу, прямо в гущу сражения?
– И об этом знаю.
– И что думаешь? Не попробовал его переубедить? – в голосе помимо воли прозвучал упрек, но Ломенар даже не пошевелился. Он мало походил на себя прежнего: тот Ломенар отличался безрассудством, в его глазах пылало темное пламя, он был готов снести любую преграду; этот же словно погас, и Айнери в очередной раз спросила себя, отчего у него такой измученный вид. Странно было признаваться самой себе, но она скучала по тому Ломенару, полному жизни, несмотря ни на что. Однако выпытывать у него о случившемся за то время, что они не виделись, она не хотела. У всех свои тайны.
Он слабо усмехнулся:
– Ты не хуже меня знаешь: переубедить Йорэна невозможно, когда он собирается сделать то, что считает правильным. Но безрассудным он никогда не был, не то что я. За это я его и ценю. Всегда ценил.
– И тебе все равно, что он может погибнуть?! Он же и так едва не умер, спасая тебе жизнь, между прочим!
– Поверь, Айнери, мне не все равно. Но идет война, и нападение Сехавии, думается мне, это лишь начало испытаний, которые нас ждут. Оставаться в стороне, когда опасность грозит друзьям, – это не про Йорэна. Амдаров ведь тоже ждет война, ты же помнишь, Эльдалин согласилась помочь Арденне. Одни боги знают, как бы я хотел больше никогда не брать оружие в руки! – В его голосе прорезалась тщательно скрываемая боль. – Но у меня нет выбора. Я не брошу Эли, а она не бросит свой народ. Да и амдары мне тоже не совсем чужие.
– Нет выбора, говоришь… – медленно произнесла Айнери. У нее в голове начал складываться план.
Эльдалин стоило большого труда убедить главного жреца разрешить эту церемонию. Жрецы считали, что подчиняются только самой Рианет; их долг – проявлять уважение к королеве и прислушиваться к ее словам, но приказывать им она была не вправе.
– Люди давно перестали поклоняться Стихиям, хуже того, они считают их демонами, воплощением зла. Они выдумали себе новых богов. Разве можно скреплять их союз от имени и воли светлой Рианет? – возмущался главный жрец.
– Насколько мне известно, именно Рианет, в отличие от прочих Стихий, не стала демоном в человеческом понимании. Энергия может обладать разрушительной силой, но даже людям трудно связать свет со злым началом. И ведь тем лучше, что среди людей, заблудших и забывших о том, как мир устроен на самом деле, нашлись двое, кто хочет обручиться именно по нашим обычаям, кто признает власть Светлой и согласен принести клятвы именно перед ней, – убеждала его Эльдалин.
– Им не совершить наших ритуалов! Не создать свет и не зажечь церемониальный фонарь! На это способны лишь амдары.
– Свет они сотворят. Что до фонаря, тут да, они бессильны. Придется скреплять союз по их традициям.
– По традициям выдуманных богов? – жрец побледнел от гнева. – Как амдар может проводить эти ритуалы, если не верит в них? И ты говоришь о ложном свете, магическом, над которым мы не властны, который не связан с нашей создательницей.
Тут рассердилась уже Эльдалин:
– Магический свет – не ложный! Он связан с Рэйной, Создательницей всего мира. Магия людей – ее дар. Не забывай, что даже Рианет подчиняется Творцу, и люди, пусть заблудшие и оступившиеся, – всё еще ее любимые дети. Рэйну они не забыли и по-прежнему возносят ей хвалы и почести. Полагаю, она оценит, если ты им поможешь. Что до традиций ложных богов, воспринимай это просто как символ. Я мечтала о союзе с Арденной и пока не потеряла надежду на это. Общий для обоих наших народов ритуал может показать всем, что мы похожи.
До сих пор королева не была уверена, что убедила его. Скорее, тому просто надоело спорить, а ссориться с ней тоже не считал разумным. Поручив проведение церемонии одному из молодых помощников, главный жрец остался в стороне, презрительно поджав губы и глядя на происходящее с нескрываемым неодобрением.
Йорэн с Айнери стояли перед алтарем. Она – в воздушном, расшитом сверкающими нитями платье и серебряной диадеме, с букетом белых роз в руках, счастливая и смущенная; он – в темно-синем и черном, с льдисто поблескивающей вышивкой на отворотах, с теплым сиянием в глазах, будто одаренный самой Рианет. Кто бы мог подумать, что двое людей когда-то будут стоять в храме Рианет, в ее свете и власти? Однако они здесь, и это выглядит удивительно естественно. Эльдалин искренне радовалась за друзей, решившихся на столь важный шаг, но мысли ее были заняты другим. С возвышения для правителей она смотрела мимо молодоженов, на гладкий камень алтаря с силуэтом Рианет на нем.
Амдары, как и все эорини, не нуждались в напоминаниях о подлинности породившей их Стихии, никто и так в этом не сомневался. По этой причине создавать статуи или портреты, изображающие Воплощение Рианет, было не принято. И все же один способ изобразить ее считался приемлемым.
Главный храм Рианет в Нарметиль напоминал перевернутую лилию: сверху каменная чашечка цветка, снизу – расходящиеся из нее окаймленные резьбой стеклянные лепестки, так что внутреннее убранство было прекрасно видно снаружи. Но пять окон отличались от прочих. Это были небольшие круглые проемы, вместо стекол в которых находились скрепленные между собой линзы. Попадавший в них свет дальше проходил через следующую систему линз, отражался от размещенных на стенах кусочков зеркала и падал на гладкую белую стену в дальней части храма. Этот свет и образовывал на камне силуэт их Создательницы.
В храмах поменьше обходились одним образом Рианет или же и вовсе без него, здесь же несколько силуэтов сменяли друг друга в течение дня[19].
Во вторую утреннюю долю Рианет шла по полю с букетом цветов в руках, ее волосы были заплетены в косу. В первую дневную она летела по воздуху с птицами, это было видно по развевающемуся платью, волосы были распущены и тоже развевались. В четвертую дневную долю – тянулась к плоду на дереве, распущенные волосы спадали вниз волной. В первую вечернюю – стояла с охапкой колосьев в руках, волосы были собраны в хвост.
Сейчас около полудня свет изображал Рианет играющей на флейте. Это было единственное из пяти изображений, где она смотрела не в сторону, а прямо на тех, кто находился в храме. Волосы мерцали вокруг головы ореолом. Повернув несколько линз и зеркал, именно это изображение можно было поменять: тогда флейтистка превращалась в деву-воительницу с грозно поднятым мечом, а ореол волос становился шлемом. Если Арденна примет помощь амдаров в войне с Сехавией, так и сделают, чтобы воинственная богиня поддерживала боевой дух жителей.
Пока загнав мысли о грядущей войне поглубже, Эльдалин обратила все свое внимание на друзей. Здесь она нужнее.
Юный жрец явно волновался, хоть и старался это скрыть.
– Перед ликом светлой Рианет отвечайте, готовы ли вы провести вместе оставшуюся жизнь? Хранить верность? Поддерживать друг друга в любых обстоятельствах? – чуть дрожащим звонким голосом произносил он ритуальные слова.
Эльдалин видела, как от не менее сильного волнения дрожат и пальцы Айнери, сжимающие стебли; девушка то краснела, то бледнела, и амдари прекрасно ее понимала: свадьба вообще дело волнительное, а тут еще и в чужой стране, в непривычном храме.
– Да, – Айнери замешкалась: вряд ли из-за сомнений, скорее просто из-за того же волнения. Эльдалин знала, что подруга не сомневалась в своем решении ни мгновения. Вчера вечером они долго говорили о прошлом и будущем; Айнери всем сердцем хотела провести жизнь рядом с любимым, но им совсем скоро придется расстаться.
– Вы готовы делить друг с другом свой свет?
– Да, – на сей раз два голоса слились в один.