Армия Гаэльтрана подошла к стенам города тем же днем, когда ушли амдары. Тот, кто устроил диверсию под покровом ночи, похоже, знал, когда именно стоило это сделать. Сломанные ворота не успели даже забаррикадировать, но выстроить свое войско к бою Ниртен успел.
Он не отправил магов на стены, а вывел их в поле, выставив впереди несколько рядов солдат. Те должны были лишь защищать их и не лезть в бой без надобности. Пока сражались маги, от солдат толку было немного.
Пламя, раскаленные камни, кипящая вода, ослепляющий свет, сбивающие с ног порывы ветра… На гаэльтранцев обрушилось все разом. У них были свои маги, попытавшиеся поглотить стихию, вернуть ее на изнанку, но их сил на это не хватало. Они могли лишь частично ослабить натиск. К тому же среди гаэльтранцев не нашлось тех, кто умел объединять стихии. Там, где на магов лилась с неба горячая смола или тек раскаленный металл, они были бессильны. Рассеять смесь стихий было очень сложно даже для выпускника Академии. И маги противника оставили даже попытки защитить себя и своих воинов: вместо этого сами послали стихии в бой, также ударив всем, чем только могли. Битва была короткой. Не прошло и полудоли, как нападающие отступили, бросив на поле сотни искалеченных трупов и землю, заваленную грудами камней и покрытую черными пятнами сажи.
Попытки вновь напасть продолжались и два следующих дня, каждый раз с тем же результатом.
Отступив в третий раз, войско не вернулось, направившись назад, в сторону Лайфена, столицы Гаэльтрана.
Потери Ниртена были значительно меньше, но все же ощутимыми. А ведь основные бои еще лишь предстояли. Жизнями амдаров, как сначала рассчитывал Ниртен, за возвращение Гаэльтрана уже было не расплатиться. Может ли он позволить себе победить, потеряв половину, а то и большую часть войска?
Маг отправил послание Измиеру, описав положение, также по его приказу за остатками армии Гаэльтрана следили: не решат ли те вернуться или осесть где-нибудь по пути. В Рикерне установились относительная тишина и спокойствие. Виаренские патрули обходили город внутри и снаружи, но разместились солдаты всё же в ближайших к воротам кварталах. Внутренняя часть города принадлежала местным жителям, которые после взятия города притихли и не путались под ногами. То ли не решались восставать, то ли смирились – Ниртен не знал, но это невмешательство его полностью устраивало.
А на третью ночь после ухода гаэльтранского войска мага навестила неожиданная гостья.
Она пришла одна, не заявляя о себе во всеуслышание, но и не скрываясь особо, и стражи, стучась в дверь к командиру, были растеряны и сбиты с толку.
– Манейр Ниртен, прости за поздний визит, но днем дела вершатся куда более громкие, а у меня личный разговор к тебе. – Она откинула капюшон темного плотного плаща. В русых, но уже тронутых обильной сединой волосах блеснул серебром венец с одиноким изумрудом в центре. Изумруды – фамильные камни старой гаэльтранской знати, камни цвета бескрайних богатых полей. Венец – знак главы рода. Так, значит…
– Манири Мартена, – учтиво склонил голову Ниртен. – И впрямь неожиданно. Признаться, я ожидал визита намного раньше – или уж не ожидал вовсе. Неужели роду Мори наконец стало небезразлична судьба наследственного владения?
Ирония в голосе проскользнула слишком явственно, но гостья и бровью не повела.
– Хочу сразу сказать, что не одобряю политику Фатреда. Не иначе титул наместника вскружил ему голову, что он решается на безрассудные поступки перед лицом общего врага. Я бы пришла раньше, не будь большая часть городской верхушки на его стороне и не отошли я значительную часть собственных сил в помощь Гауду на юг, на границу Дианора. Я и предположить не могла, что Фатред замыслит подобное.
– Что же изменилось, манири?
– А твои лазутчики тебе еще не доложили? Армия ушла из-под Рикерна не из страха перед силой твоих магов – хотя, возможно, толика твоего участия в этом все же есть. Сехавия отвергла все предложения Гаэльтрана. Провинция была и остается одной из их главных целей, они не собираются ее уступать, о независимости и слышать не хотят. Гаэльтран примет бой. Как часть Арденны или сам по себе – уже не так важно. Хоть и вынужденно, им придется сражаться на стороне короля Риолена.
Вот оно что… Весть благоприятная, хоть и существенный удар по его самолюбию. Впрочем, Мартена Эри-Мори права: не так уж важно, что именно вернет Гаэльтран под руку Риолена. Главное – вернет, и Ниртену будет не стыдно смотреть Измиеру в глаза.
– Что ж, более прозрачного намека на то, что моей армии пора убираться, ты не могла сделать, манири, – сказал он вслух с усмешкой.
– Это не намек, манейр, – вернула она усмешку. – Просто здесь мы продержимся сами. Жителей тревожит ваше присутствие, а в защите Ротарена вы нужны больше. И если тебе требуются еще какие-то доказательства моей доброй воли или преданности Риолену – на случай, если древности и славы моего рода тебе недостаточно, – то скажу вот что. Митеш Арон-Мори, сын моего младшего брата, мой родной племянник, остался во Фредене, а именно Фреден принял на себя первый и главный удар Сехавии. И судьба его до сих пор неизвестна. Так что передай королю, чтобы о Гаэльтране больше не беспокоился, во всяком случае пока.
– Всенепременно передам, манири.
Что ж, хоть и не так, как рассчитывал, но он выполнил поставленную задачу. Теперь можно возвращаться.
Глава 12. Все впустую
Душу, в которой когтями – все прошлые дни.
Лица, дороже которых и не был никто.
Сколько с тех пор утекло чуть соленой воды…
Сколько их, брошенных взглядами через плечо…
Нет, не жалей! Не надо.
Что было – все не зря.
Все, что случалось с нами, –
Перечеркнуть нельзя.
И не жалей – не стоит.
Видишь, идет оно –
Время других историй,
Время – оно твое.
Он опоздал. Снова. В который уже раз хотел как лучше и подвел всех.
Фреден захвачен. Кто знает, живы ли его друзья и родные? Йорэн услышал об этом, едва ступив на землю Дианора. Сехавийцы перешли границу, осадили столицу провинции, дошли до Гаэльтрана, а он опять пренебрег своим долгом. Долгом воина, когда втихомолку отправился к амдарам, зная, что рассчитывать там почти не на что, у Эльдалин своих забот хватает. Долгом мужа, оставив Айнери одну, чтобы вернуться в родную крепость, и опять без толку: помочь он уже ничем не в силах.
И все же заглянуть туда стоило: выяснить, насколько все плохо. Йорэн усилием воли отогнал видения разрушенного города, дымящихся развалин и тел, устилавших знакомые с детства улицы. И в голове все крутился тот самый, последний разговор с Эльдалин, после которого он и решил окончательно, что вернется сюда. Едва услышав, что амдары заключили союз с людьми и отправляют отряд в Гаэльтран, Йорэн попытался уговорить королеву выделить еще один отряд на защиту Дианора.
«Мне жаль, Йорэн, но я не могу», – ее лучистые глаза были печальны.
«Но послушай, прямо сейчас моих друзей, возможно, убивают, и я должен быть с ними рядом. Здесь я лишь в безумной надежде, что ты не откажешь в помощи и она будет больше, чем от меня одного. Я уехал, никому не успев сказать куда и зачем, и уверен, в родном городе все считают меня дезертиром. Если я вернусь, не приведя помощь, то они окажутся правы».
«Я тебя понимаю. Ты переживаешь за свой дом, но я также должна беспокоиться о своем. Вероятно, во всем мире не найдется страны, что была бы в менее выгодном положении, чем Риадвин. Я отправила в Арденну более половины своих воинов, и если они погибнут, то мою страну и так будет почти некому защищать. Я сама задержалась здесь только ради вас. Когда вы уедете, я отправлюсь следом за своим войском. Отношения у амдаров с людьми слишком непростые, я лично должна проследить, чтобы наши армии не передрались между собой. В таких обстоятельствах я уж никак не могу позволить себе думать еще и о Фредене. Помимо угрозы со стороны людей, есть Триан или тот, кто собирает сохранивших ему верность, они продолжают покидать эти земли, и я не знаю, куда именно они уходят и чего от них ждать. Так что каждый амдар на счету. Даже сотня воинов – это очень много, но если отправить меньше, то они, скорее всего, не вернутся. Это будет моей тактической ошибкой, а желающие занять мое место только и ждут повода выставить меня негодной королевой. Я не могу потерять трон сейчас, не могу пойти на такой риск. Прости, Йорэн, но не упрашивай меня, мой ответ – нет».
Нет – билось у него в голове. Нет помощи от амдаров. Нет больше прежней жизни. Нет и не будет места и счастливому будущему. Нет и того Йорэна, которым он был раньше, – да и был ли на самом деле? Может, ему лишь казалось, что он поступает правильно, а по сути он оступился уже давным-давно и все его усилия бессмысленны?
В попавшейся по пути деревне он продал лошадь и обзавелся неприметной одеждой. Несколько дней спустя добрался до Фредена и затаился на подходе к городу, изучая обстановку.
На первый взгляд все выглядело довольно благополучно. Стены оказались на месте, ворота стояли как прежде, не видно было и дыма от сгоревших домов. На одно мгновение Йорэн даже решил, что его обманули, крепость еще держится. Однако под стенами кое-где желтели и краснели сехавийские шатры, а по дороге и ближайшим холмам перемещались конные патрули… но все же если не знать, что город взят, – догадаться непросто. Может, тогда и родители, и друзья живы и в порядке?
Ночью Йорэн прокрался к участку стены подальше от дозорных башен: там под густыми кустами шиповника скрывался ведущий в город лаз. Много лет назад, когда Йорэн был еще совсем мальчишкой, этот проход нашел Кин. Неугомонный приятель шнырял повсюду и знал в их городе такие уголки, о которых даже проживший тут с рождения Йорэн не догадывался. И без того узкий проход еще тогда выглядел старым и осыпавшимся. Мит появился в городе лишь несколько лет спустя, а вот с Элом Кин и Йорэн уже дружили и рассказали ему секрет. Потом вместе они потратили не один день, расширяя лаз достаточно для того, чтобы пролезать на ту сторону. Честно копали по очереди, не отлынива