– Вода с воздухом превратятся в горячий пар, – повторил Ломенар.
– И что? Обожгут врага? При помощи жезла я один любого зажарю заживо без всех этих сложностей.
Полуэльф тяжело вздохнул, лишь сейчас осознав, как непросто приходилось Рунару и прочим наставникам Академии. Вот как у них получалось все объяснять упертым студентам и сдерживаться от желания их прибить, когда те не усваивали ничего ни с первого, ни с десятого раза?
– Даже простой амдар сможет рассеять часть энергии, а часть поглотить без вреда для себя. Конечно, оставшегося хватит, чтобы нанести тяжелые ожоги, но это будет лишь часть примененной тобой энергии, – терпеливо объяснял он. – А нам предстоит сразиться со слугами Пустоты, она поглотит твою молнию целиком, и это лишь немного ее ослабит. То, что мы пытаемся получить, не совсем пар, он лишь выглядит схожим образом. Это иная стихия. Горячий пар амдар мог бы просто остудить, тут же структура, в которой тепло является неотъемлемой частью. Ее можно разрушить, расщепив обратно, но это куда труднее, чем просто поглотить тепло, и для этого так же потребовались бы эорини, принадлежащие разным стихиям. Как подобные структуры поглощает Пустота, у меня не было возможности проверить, а в Академии этому не учат. Но даже если для нее это лишь три отдельные стихии, с ними ей будет сложнее справиться, чем с одной.
Амолу из клана Циркона, одного из прежних вероятных претендентов на трон, на собрание позвали на другой день, уже после того, как все обсудили. Итиол волновался, что, встретив Триана, тот может перейти на его сторону, но Эльдалин заверила наставника, что этого не допустит. Лишь Ломенар знал, как именно она собиралась убедить Амолу сохранить ей верность. Зная, что собирается покинуть Риадвин, она пообещала Циркону трон[33].
Амоле по возможности растолковали, что происходит и что от него требуется. Кое-что, конечно, пришлось скрыть. Амартэля ему представили как старого знакомого Итиола – одного из немногих оставшихся в стране Агальмаритов, представителя древнего рода, амдара из благородных, хоть и не очень высокого чина. Сферу Эльдалин назвала человеческим изобретением, которое ей удалось раздобыть в Арденне. Также она сказала, что Ломенар уже имел с такими дело, знает, как с ней обращаться, и немного научил Амартэля.
За одну ночь по приказу Эльдалин схватили почти всех, кто был хоть как-то связан с известными подручными Триана. Их увели под конвоем и заперли на оружейном складе, откуда предварительно вывезли оружие.
После этого королева объявила, что выступит с очень важной речью, и в назначенный срок вышла перед собравшейся толпой. Она рассказала о случившемся, о том, что у нее нет сомнений в том, что Триан жив и на свободе. Назначила награду за любые сведения о нем и предложила любому, кто с ним связан, явиться в допросный дом. «Тех, кто этого не сделает, все равно найдут, и тогда они пожалеют, что не явились добровольно, – добавила она. – Мы уже взяли всех, кто был хоть немного близок с его подручными, и уж будьте уверены, они расскажут все и назовут достаточно имен. Нельзя упустить ни одной возможности найти этого предателя и воздать ему по заслугам, так что не время выбирать способы».
И пока жители Риадвин бурно обсуждали полученные новости, Ломенар пытался научить троих эорини сливать воедино три различные стихии.
– Полная чушь, – не унимался Амола. – Как пар от нагретой воды может быть не паром?
Ломенар зарычал сквозь зубы:
– Просто сделай, что я говорю, спорить будешь, когда увидишь результат. Маги это могут, хоть и немногие. Хочешь показать, что ты не слабее людей, – вот тебе возможность.
– А ты так можешь? – нахально поинтересовался Амола.
«Всемилостивые боги, дайте терпения!»
Во сколько раз было бы проще сделать все самому, даже несмотря на то, что амдарских сил у него лишь половина!.. Однако, раз уж сейчас Ломенар никак не мог напрямую вступить в бой, ему только и оставалось, что учить других.
– Честно говоря – нет, не выходило. Но ведь это не только от меня зависит, нужно, чтобы и с напарниками повезло. И вот тут уж не тебе жаловаться. Напарники у тебя отличные! – Он кивнул на Амартэля и Иннера; первый не растерял ни капли своего обычного спокойствия, и его присутствие определенно влияло на несдержанного Амолу благотворно, второй же поддерживающе улыбался одними уголками губ. Ломенар послал ему быстрый благодарный взгляд. – И конечно, глупо думать, что все выйдет сразу, за долю-другую никто этому не научится. Тебе надо нагреть шар воды и смешанного с ней воздуха равномерно, не пытайся собрать тепло в одной точке, как ты привык. Иннер, тебя тоже касается. Распределяй пузырьки воздуха равномерно и делай их одинакового размера, желательно маленького, но чтобы их было больше. Амартэль, а ты старайся сдерживать шар, чтобы не расширялся при нагреве.
Глава Агальмаритов вздохнул.
– Пытаюсь, но очень непривычно ощущать воду так, как прежде чувствовал только свет. Да и тянуться приходится не напрямую, а через Сферу.
– Старайся лучше. Это ты ведь сказал, что мориана за короткий срок нам не найти, так что тебе быть вместо него, сам вызвался.
– Сейчас, только жабры отращу, – проворчал Амартэль. Амола глянул на него исподлобья и вдруг прыснул совершенно по-мальчишески.
Иннера разбудил металлический лязг. Он вскочил, готовый защищаться, если придется. С тех пор как Эльдалин пленила родню предателей, прошло пять дней. Неужели подручные Триана всё же явились? Амартэль призывал тейнара не вмешиваться, если это случится, но все же предложил оставаться где-то поблизости от склада.
«На крайний случай, – объяснил он. – Заодно увидишь, с чем предстоит иметь дело».
Под последним подразумевалось – когда пойдем разбираться с Трианом. Они учились слиянию стихий все эти дни, однако лишь под конец стало что-то получаться. Шар воды лопался с громким хлопком, и это сопровождалось вспышкой яркого света. Выглядело не слишком впечатляюще, но Ломенар радовался и этому, говорил, что для достижения подобного у лучших магов уходят деканы и он как раз рассчитывал, что эорини справятся быстрее. Впрочем, пока, чтобы заставить лопнуть этот шар, требовалось слишком много времени, да и удар получался слабым. Кроме того, возникла трудность с одной из стихий. Воздух есть повсюду, свет амдары как-то доставали даже в темноте, а вот с водой было сложнее: снаружи вокруг склада можно было бы выкопать ров и залить его, но где взять воду внутри? Не ставить же десятки ведер. В общем, пока на слияние рассчитывать не приходилось.
Ломенар тем не менее не падал духом, проявляя редкое терпение к своим невольным ученикам, и Иннер брал с него пример. Впервые за долгое время он сам решал, куда идти, что делать, как жить подаренную ему другом жизнь, и чувство свободы опьяняло. Здесь, у амдаров, он ощущал себя на своем месте. Ощущал себя нужным и важным – куда важнее, чем даже в Ультуне, где он с самого начала был на особом положении. Здесь, во всяком случае, его не продадут сородичам за важные сведения, как поступил Альмаро.
Ночевал тейнар на крыше склада, спал прямо в одежде и кожаных доспехах, поэтому был готов к бою, едва открыв глаза. Он сел на край и наклонился вперед, чтобы лучше видеть.
На наружных стенах висело несколько амдарских светильников, но ночную тьму они рассеивали с трудом. То место, откуда доносились лязг и крики, особенно тонуло во тьме, будто свет проникал туда лишь нехотя. Иннер с трудом мог разглядеть, как несколько силуэтов окружили кого-то плотным кольцом. Чуть в стороне лежали неподвижно два тела. Тейнар спрыгнул с края крыши и бесшумно спланировал к ним. Так, амдары, из местной стражи. По застывшим взглядам и неестественным позам сразу ясно – мертвы. Иннер снова взглянул туда, где в полумраке другие стражи теснили кого-то. Судя по силуэтам, несколько в тяжелых латах, их лязг, похоже, его и разбудил. Решив, что тут справятся и без него, Иннер одним долгим прыжком переместился к дверям склада – откуда тоже доносились звуки борьбы – и потянул на себя тяжелую створку.
В глаза ударил свет: внутри светильников не пожалели, но у одной из стен обнаружилась область, где также без видимой причины царил полумрак. Именно там шла не то драка, не то какая-то возня. Зрелище выглядело смешно, как театральная постановка, разыгранная неумелыми актерами. Вооруженные лишь дубинками, стражники нападали на двоих незнакомцев, замахивались, но били вполсилы, да и двигались с трудом. Дубинки опускались вниз, не добираясь до цели, словно весили как целое бревно, удары, целившие в ребра, приходились по ногам и соскальзывали. Незнакомцы крутили в пальцах какие-то медальоны. «Те самые смертоносные заряженные тьмой амулеты, про которые говорили Ломенар с Амартэлем?» – задался вопросом Иннер.
Предметы не выглядели опасными и не походили на оружие, и тем не менее несколько стражей уже пали в этом бою. Один из воинов в латах вдруг отскочил назад, растолкав соратников, и сорвал с себя шлем вместе с закрывавшей лицо тканью. Кожа под ней была красной, будто он только что вынул голову из чана с кипятком. Перед незнакомцами на миг образовалось свободное пространство; один из них шагнул вперед… и исчез, растворившись в легкой дымке. И тут же появился позади стражей. Теперь тейнар смотрел на него со спины и не видел его рук, лишь догадался, что тот вновь пустил в ход амулет, когда еще один из воинов в легких доспехах рухнул на пол как подкошенный.
Отбросив ненужные мысли, Иннер оттолкнулся от пола, в прыжке расправляя крылья и одновременно доставая клинок. Ломенар вернул ему его собственную теру, объяснив, что теперь все равно не сможет ей пользоваться. С привычным оружием все вышло как нельзя лучше. Тейнар пролетел полсклада одним рывком; незнакомец, почуяв что-то, лишь начал разворачиваться, но не успел даже увидеть, кто его убил. Тера вошла в его шею, разорвав жилы и заглушив рвавшийся из легких крик.