амдарского жезла. Один из самых сильных клановых камней, уступающий лишь алмазу. Триан поднял взгляд, увидев, что жезл держала рука Амолы. У бывшего короля почти не осталось сил. Разрушить еще два копья и выдержать при этом атаку жезла он не сможет. Да и тьма с ним, оставшейся Пустоты хватит на другое.
Он собрал ее всю и швырнул вперед; невидимый поток попал точно в цель, в уже не прикрытую доспехами грудь Амартэля. Амдар застыл и медленно осел на землю. Тейнар бросился к нему, но Триан знал, что помочь тот не сможет ничем. Будь на его месте лучший амдарский целитель, и тот оказался бы бессилен. Столько Пустоты убьет на месте любого, кроме разве что самого Триана. Что ж, хотя бы с этим он успел разобраться.
Амола обернулся, бросил лишь один взгляд на тело легендарного Агальмарита и вновь повернулся к нему. Жезл целился точно в лоб, и не было ничего, что могло защитить от разряда молнии или потока жара, способного сжечь его тело дотла за полсеканы.
– Погоди, – прохрипел Триан и облизал пересохшие губы. – Постой, Амола. Я знаю, как я выгляжу, и сам бы ужаснулся, взглянув со стороны. Я лишился своего тела, перестал быть амдаром. Многие здесь уже это поняли. Но я не самозванец, я и в самом деле Триан. Как и ты, я желаю лишь поражения людям и процветания амдарам, поэтому мои сторонники еще здесь. Стань моим генералом. Или, если хочешь, встань со мной рядом, как равный, и вместе мы сможем достичь нашей цели.
Он смотрел в глаза амдара, пытаясь увидеть там хоть тень сомнения в принятом решении, но взгляд Амолы выражал лишь презрение.
– Справлюсь без тебя, – только и ответил он.
Вспышка ослепляющей боли погасила сознание Триана.
Глава 14. Последний мостик к прошлому разрушен
Голоса меня зовут –
Пускай, не дано понять, их суть одна.
Меня обрекали, был обречен,
Прощен, хоть не просил,
Так в чем моя вина?
Застынут в вечной мерзлоте
Слова, не сказанные мной.
Скитаюсь слепо по земле,
Не находя себе покоя.
Ночь растает надеждой,
Услышав плач, стану другим.
Голос манит как прежде,
Но до него никак не дойти.
Снова встану у края,
Шагну вперед, а дальше земля.
Я вернусь, я обещаю.
И образ твой разбудит меня…
Дин чувствовал себя глупым подростком. Будто впервые влюбился и может лишь, сгорая от ревности, смотреть со стороны, как девушка весело щебечет с другим. Конечно, он не боялся выяснить с Ниарой все, что его волновало, но это она здесь из-за него, а не наоборот. Если надавить, она может в прямом смысле слова упорхнуть отсюда вместе с тейнаром, и вызволять Айнери придется одному. Дин не забыл, что изначально так и намеревался, к тому же где-то во Фредене должен находиться Йорэн, если его найти, он непременно поможет… И все же еще две пары рук и крыльев в таком деле отнюдь не лишние. Так что лучше пока Ниару не трогать, он обязательно выскажет ей все позже, когда разберутся с делом.
Только походило на то, что она каждый день все больше сближалась с этим Эорни. Если Дин продолжит делать вид, что не замечает этого, не остынет ли она к нему окончательно? Осложняло положение то, что себе он казался самым бесполезным в их компании. Вдвоем тейнар с фейрой добрались бы до места за день-другой, а из-за него, человека, приходится тащиться пешком да еще постоянно высматривать сехавийские патрули. На тех, кто бежал прочь от границы, в надежде укрыться за стенами еще не захваченных городов, скорее всего, и не обратили бы внимания. А вот к идущим в другом направлении у лошадников могли возникнуть вопросы.
Несколько раз в сумерках Эорни подхватывал Дина под мышки и проносил по воздуху сколько хватало сил, и это было еще унизительнее. В остальное время он беззаботно болтал с Ниарой, будто и не замечая соперника. Дин так не мог. Ниара обращалась и к нему тоже, но настроения беседовать с ней, как раньше, не было, да и темы для разговора на ум не шли. Не Айнери же с ней обсуждать, в самом деле. Вот и получалось, будто он здесь третий лишний, с какой стороны ни глянь.
Они опасались проситься на ночлег в попадавшихся по пути селениях, догадываясь, что туда могут наведываться сехавийцы. Жечь костры по ночам тоже не решались, чтобы не привлекать ненужного внимания. Поэтому выходило так, что по ночам Дин с Эорни ложились по обе стороны от Ниары, прижимаясь к ее горячим бокам, ведь фейры умели менять температуру собственного тела. Дина просто сводила с ума невозможность окунуться в ее жаркие объятия, находясь к ней так близко. Саму фейру это, похоже, вполне устраивало, она не выглядела смущенной или напряженной. Может, она была бы не против, даже реши он вдруг заняться с ней любовью прямо под боком у тейнара, но он, конечно, не смог бы так. Что при таких ночевках думал и чувствовал Эорни, оставалось только гадать.
Ну, по крайней мере сегодня Дин наконец перестанет быть бесполезным грузом. До Фредена осталось несколько дней пути, а с крыльями Эорни выйдет еще быстрее, и, значит, пришло время заглянуть на изнанку, узнать все подробности, расспросить киригали про Йорэна и Айнери. Где точно находятся, есть ли лошадники поблизости, если есть, то с какой стороны безопаснее подойти… Такие точные ответы придется ждать дольше обычного – если вообще получится дождаться, но это не страшно, время пока есть. Чем больше он выяснит, тем будет проще.
Дин протянул на изнанку руку, а затем погрузился туда и головой. Окружающий мир привычно померк, сменившись бархатной тьмой с плавающими в ней бликами. Брана видно не было – отстал, наверное. Дин не заглядывал на изнанку уже несколько дней, а продвинулись они за это время уже довольно далеко. Должно быть, знакомый киригаль обитает ближе к Виарену или вовсе решил вернуться в Бьёрлунд. Жаль, конечно, но для ответов на вопрос сойдет любой, в этом Дин уже успел убедиться. Заученное движение – и блик затрепетал в руке, от него в глубину тьмы ударил знакомый луч, высвечивая таинственные силуэты. Дин достаточно насмотрелся на них, чтобы не обращать особого внимания.
– Эй, ты кто? – спросил блик. Дин знал, что тот его заметил лишь после прикосновения.
Парень ослабил хватку, но блик не выпустил.
– Я жрец, зови меня Дин, – уверенно заявил он.
– Жрец? В самом деле? Ну хоть что-то интересное. В нынешнее время вас немного. Что тебе нужно?
– Хочешь сказать, ты видел других?
– Сам не видел, слышал вопросы издалека, через других киригалей.
– Ясно. Ну что ж, скажи мне вот что…
Дин четко и подробно изложил несколько вопросов подряд. Как только приходили ответы, уточнял что-то еще. Во время ожидания, чтобы скоротать время, расспрашивал киригаль о нем самом. В отличие от Брана, этот кое-что о себе помнил, хоть и немногое. Звали его Кейл, был он родом из Минтрелана, где и прожил всю жизнь, работая столяром. Рассказал про родню. А вот как давно умер, ответить не мог.
– При каком короле это было?
– При Вилларде.
– Не так уж и давно. Наверное, поэтому ты еще помнишь многое.
«Сколько, интересно, лет Брану?» – подумал Дин, но вслух не произнес. На столь неоднозначный вопрос ответы наверняка повалили бы сотнями.
Дин узнал, что Йорэн совсем недавно покинул Фреден, и выяснил, по какой дороге он идет и куда направляется. Также узнал, что Айнери угодила в плен к сехавийцам. Это его взволновало, но чего-то подобного стоило ожидать. Оставалось выяснить все подробности, а это требовало много времени. Насколько понял Дин из бесед с Браном, получив вопрос, киригаль имеет возможность заглянуть во внешний мир и оглядеться вокруг себя. Также вместе с вопросом киригали передают друг другу связанные с ним сведения, если они им известны. Например, о внешности Айнери, о том, где ее видели в последние сутки, и тому подобное. Чем больше нужно подробностей, тем обычно дольше ожидание. Дина начинало клонить в сон: он не собирался засиживаться до утра, силы ему еще понадобятся, но все же решил еще немного подождать. Последние вопросы ушли с полудолю назад; лучи от киригалей почти потухли, силуэты скрылись во тьме. Дин начал прикидывать, как лучше помочь Айнери с учетом полученных сведений. Задумавшись, он перестал замечать даже блики, изредка поглядывая лишь на Кейла.
И тут что-то бросилось Дину в лицо. Он дернулся было назад, но на изнанке не на что было опереться, и он остался на месте. Серое дымное щупальце ударило его в грудь, пронзив холодом. Дин попытался схватить его, оторвать от себя, но пальцы прошли насквозь, ощутив лишь тот же обжигающий холод. Парень опустил взгляд: щупальце уходило глубоко в его грудную клетку. Крови не было, боли тоже, он ощущал только ледяной холод, онемение, расползающееся по всему телу. Приближались голоса с ответом на один из последних вопросов. Дин не разобрал его, да и сам вопрос помнил с трудом, но от киригалей вновь потянулись вдаль лучи. В их свете он увидел дымный силуэт: большое и бесформенное нечто, меняющее очертания. Завораживающие фигуры на его поверхности напоминали гротескные лица, искаженные странными, плохо читаемыми эмоциями. Щупальце тянулось оттуда.
– Кейл, что это?! – прохрипел Дин, вновь пытаясь схватить щупальце непослушными уже руками.
– Один из киригалей, – ответил тот без эмоций в голосе. – Мы наконец дождались тебя.
– Что? Зачем?!
– Не бойся, скоро ты присоединишься к нам, избавишься от своего тела, как все мы когда-то.
Щупальце двинулось назад, вытаскивая из него что-то. Из-под кожи показалось такое же дымное бесформенное тело, но куда меньше по размеру. Оно сопротивлялось и упиралось, стараясь стать как можно шире, но продолжало медленно вылезать. В ужасе осознавая, что это его собственный киригаль, Дин попробовал затолкать это тельце назад, хоть и сомневался, что удастся вообще его коснуться. Не вышло: пальцы не слушались, да и руки едва шевелились. Накатила сонливость. «Это конец, – понял он. – Уже ничего не сделать. Я не в силах справиться даже ради Айнери».