по-амдарски отдала ему столько энергии, что после две секаны лежала в полном изнеможении, задыхаясь, как после долгого заплыва под водой. А у него в глазах плясали цветные пятна, сила переполняла его так, что хотелось вскочить и бежать куда глаза глядят, всю ночь напролет, до самого рассвета. А потом она заговорила. Рассказала, что для победы над Трианом в поединке ей самой пришлось прибегнуть к силе Пустоты. Она не общалась с ней, ни на что не соглашалась, взяла лишь заряженный ею нож, и неизвестно, остался ли на ней самой след этой силы, но рисковать она не хочет.
Ломенар вспомнил, как впервые сам подобрал подобный нож. Тогда полуэльф еще был Лоэном, студентом, почти выпускником Академии Магии. Нож внушал ему ужас, даже прикосновение к нему забирало силы у его амдарской сущности[36]. Воспользоваться Пустотой, выпустить эту силу он и подавно не решился бы. Сбежав из Ультуны, столкнувшись с Пустотой второй раз, он и вовсе погиб бы, если бы жизнь чудом не удержало подаренное Альмаро кольцо и не вернула в тело жертва Йорэна. Представить, что Эли испытала действие этой силы на себе, было для Ломенара чем-то совсем невероятным: жар, с которым не совладать амдару, шрамы, что он не может исцелить, кошмар, который не понять человеку. Вот что довелось пережить ей, пока его не было рядом. Эльдалин во время своего рассказа держалась как могла, но все же то и дело всхлипывала, замолкала, переводя дыхание, а под конец расплакалась уже навзрыд. Ломенар понимал, что слова тут ничем не смогут помочь, все, что он смог произнести, это: «Эли, о, Эли». Он сжимал ее в объятиях и тихонько гладил по волосам, пока всхлипы постепенно не затихли, а дыхание не выровнялось.
Затем он рассказал ей о том, что случилось на Эммере. О том, почему он, убийца из Ультуны, просыпается по ночам в холодном поту, почему едва не теряет сознание, лишь задев рукоять меча. Впервые с того вечера он выговорился и смог наконец спокойно уснуть безо всяких кошмаров.
Однако какое бы облегчение ни принес обоим вчерашний разговор, а положение лучше не стало. Амартэль говорил, что любому, кто имел дело с Пустотой, выход из мира закрыт, точнее, попытка выйти за пределы мира для такого – верная смерть. Этот запрет когда-то наложила сама Рэйна. Многие уже забыли о нем, и неудивительно, ведь для большинства этот мир и так был закрыт, отделен от всех прочих нерушимой границей, но теперь, когда связь будет восстановлена, запрет снова обрел прежнюю значимость.
Впервые Ломенар задумался: а что насчет него самого? Он не применял Пустоту к другим, но его ведь атаковали этой силой. Может ли это так же оставить отпечаток?
Конечно, стоило попытаться выйти, ведь шанс, что Эльдалин не «запачкалась» Пустотой, был, а если остаться, то их ждет верная смерть, но все оказалось еще сложнее. Утром Ломенар рассказал о своих тревогах Йорэну с Айнери. Другу следовало знать о том, что в другой мир Лоэн может и не попасть. Тогда после всех слов поддержки, высказанных эмоций и надежд Айнери передала то, что когда-то услышала от самого Альмаро. Якобы все те, кто погибнет в мире, поглощенном Пустотой, не умрут, но переродятся в нечто совершенно иное, лучшее, чем люди и эорини, – так сказал ей Темный Магистр Ультуны. Можно ли доверять его словам? Не превратятся ли оставшиеся здесь в то, кем стал Триан? На эти вопросы не было ответа.
Как тех, кто уйдет, встретят в другом мире, не убьют ли сразу, поняв, что они пришли из зараженного мира Рэйны, – тоже неизвестно.
Был еще один повод остаться: сделать то, что планировал Амартэль, отдать мир Пустоте до того, как Альмаро выпустит по другим мирам тысячи или десятки тысяч людей и эорини, несущих с собой заразу этого мира.
И оставалось совсем немного времени на то, чтобы принять решение.
Но до того – Виарен со всеми его улочками, где каждый поворот наполнен воспоминаниями.
Уже потянулись дома земледельцев, раскинувшиеся далеко за городской стеной. Многие оказались покинуты и заколочены: вероятно, хозяева бросили их, испугавшись вражеской армии. Но город все приближался, а путники не встретили ни одного воина – ни арденнца, ни сехавийца. Деревни сменились богатыми поместьями, тоже большей частью заброшенными. С одной стороны, путники были вольны выбирать себе ночлег где угодно – хоть в придорожном сарае, хоть в домике привратника; с другой – пустота и тишина угнетали. Лишь пару раз им удалось купить немного еды у бледных запуганных слуг в одном из поместий.
С этой стороны Виарена Ломенар еще не бывал, в прошлый раз они с Айнери и Эльдалин выехали через Западные ворота. На юге города находились Южные, или Зеленые, ворота – те самые, возле которых они когда-то встречались с Йорэном, за которыми раскинулся старый парк… Ломенар примерно помнил по карте, что до парка, а тем более до ворот еще неблизко, но все равно искал взглядом высокие резные створки. Однако увидел кое-что другое.
Длинная полоса пересекала южный тракт и уходила вдаль в обе стороны, насколько мог видеть глаз. Это походило на очень низкую стену с изломанным верхним краем. Однако городская стена находилась дальше и, само собой, была значительно выше. Чем ближе они подходили, тем больше убеждались, что это некое рукотворное строение, но его предназначение все еще оставалось загадкой.
Потом Эорни воскликнул:
– Не может быть!
Все повернулись к нему, ожидая продолжения. Кто-то с тревогой, кто-то пока просто с любопытством, даже Йорэн, все еще безучастный к большинству разговоров, немного заинтересовался.
– Это же новая стена! – продолжал тейнар. – Ее достраивали, когда я приходил сюда последний раз, и уже закончили, когда я уезжал. Мы уезжали, – он указал на Дина и фейру, и те согласно кивнули. – Ее возводили даэны, она была выше старой. Между проемами ворот – сотни и тысячи ланов монолитного камня! Кто с ней это сотворил?
– Точно, именно здесь она и стояла, – подтвердила Айнери. – Что же тут случилось?
Ломенар, конечно, ни про какую стену не знал: когда он в последний раз уезжал отсюда, никто даже не высказывал идей о ее строительстве. Однако сейчас перед ним лежали руины. Стена была разрушена по всей длине, и то, что от нее осталось, не доставало и до колена по высоте: подойди и просто перешагни в любом месте. Ворота оказались снесены, створки лежали прямо посреди дороги.
За первой стеной виднелась прежняя, тоже изрядно порушенная, но все же заметно более целая. А вот за ней начинался кошмар.
Города, который знал Ломенар, больше не было. Почти все дома превратились в руины, улицы завалило обломками, то тут, то там в земле зияли провалы, из-за чего продвигаться вперед стало почти невозможно.
– Во имя Фраха! – вырвалось у Ломенара. – Это что, лошадники сделали?
– С ума сошел? – отозвался Йорэн, с ужасом в заметно оживших глазах озираясь по сторонам. – Человеку такое не под силу, да и ни к чему. Больше похоже на землетрясение.
– Не слышал, чтобы они случались в северной Арденне, тем более такие сильные. Впрочем, это лишний раз подтверждает мои слова. Мир рассыпается на части. Тут есть вообще кто живой? Дин, можешь спросить у киригалей, где Риолен?
Заклинатель огня вздохнул, стряхнул пыль с торчащего из земли обломка какого-то здания, присел на него и закрыл глаза.
В ожидании ответа Ломенар продолжал оглядываться и все больше поражался увиденному. Остальные так же смотрели по сторонам с потрясенным видом.
– Будто в Диамар вернулась, – ни к кому конкретно не обращаясь, произнесла Айнери. – Процветающая столица, обратившаяся в развалины. Там, правда, хоть призраки встречались, а тут неясно, остался ли хоть кто-то.
Ломенар слышал про древнюю и давно проклятую столицу Хаммара, но про каких призраков говорит Айнери, не имел ни малейшего понятия. В одном, однако, она была права: кроме них самих, поблизости не наблюдалось ни человека, ни эорини. Никакого движения, лишь ветер гонял сухую пыль. Пахло гарью и смертью.
Интересно, уцелела ли Академия Магии? Вдруг землетрясение не затронуло северную часть города?.. А квартал целителей? Работы у них сейчас, наверное, невпроворот… Как там трактир «Верный друг»?
– Что такое Ультуна? – послышалось позади, и полуэльф, вздрогнув, обернулся. Это спросил Дин, похоже, обращаясь к нему.
– Ну… – Ломенар задумался. – Если по-простому – подземный город под Виареном. А что, Риолен там? Он жив? Цел?
– Жив, про здоровье не спрашивал. И как попасть в эту Ультуну? – Дин не открывал глаз и болезненно хмурился.
– Смотря куда именно надо. Ультуна большая, способов туда проникнуть множество. И еще вопрос, во что она превратилась после того, что здесь произошло. Тебе придется спросить, какой из не заваленных входов ближе всего к месту, где скрывается Риолен.
Дин умолк и спустя еще какое-то время назвал нужное пересечение улиц.
С двумя лошадьми из трех они попрощались уже давно – такой большой компании легче продвигаться пешком, да и найти еще пятерых лошадей в нынешней Арденне было бы непросто, – но расстаться с Арелатом было выше сил Эльдалин. Она и так оставляла его в Риадвин, собираясь на войну, – не хотела терять коня на поле боя; и теперь он прошел с ними большую часть пути, безропотно неся на себе общую поклажу. Однако наконец пришло время прощаться.
– Скачи, друг. – Эльдалин расседлала Арелата и обняла его за шею, пряча в гриве повлажневшие глаза. – Поживи еще немного на воле. Вперед! – Отпустив коня, она шлепнула его по крупу.
Недоуменно оглянувшись пару раз, он потрусил вниз с невысокого холма, постепенно ускоряясь, и вскоре черное пятно затерялось среди травяной зелени, как капля туши, растворившаяся в чашке воды.
– Ты как? – коснулся плеча амдари Ломенар. – Нужно еще немного времени?
– Нет, все в порядке. – Она бледно улыбнулась. – Идем, не надо медлить.
Прежде Ломенар нашел бы указанное место даже с завязанными глазами, но теперь не то что отличить одну улицу от другой, но и вообще понять, где тут проходили улицы, оказалось совсем не просто. А когда он все же определял примерное направление, оказывалось, что пройти в нужную сторону еще сложнее. Приходилось огибать завалы, смотреть под ноги, чтобы не споткнуться, ступать осторожно: в некоторых местах земля готова была провалиться в любое мгновение.