ы куба. Джонни Сталин отпрыгнул от окошка и спрятался от увиденного.
Иначе говоря, куб был почти три километра высотой.
Теперь пропорции мира восстановились: холмы покрыты струпьями домн и литеен, водоем – никакой не пруд, а огромное озеро, в центре которого высится Кершо. Кошмарное обаяние притянуло Джонни Сталина обратно к пейзажу. Тончайшие ниточки, связывавшие куб с берегами озера, оказались насыпными дорогами такой ширины, что по ним могли пробежать два комплекта рельсов; птички, порхавшие у граней куба, были вертолетами и авиатранспортами.
По насыпной дороге громыхал Суд Запыленных Колес. Гордые черные с золотом экспрессы пулями пролетели мимо, сотрясая поезд ударными волнами. Едва они разъехались, как Джонни Стали получил первый шанс разглядеть озеро. Оно, казалось, сплошь заросло маслянистой тиной, которая ненастойчиво пузырилась и дымилась. Тут и там мелькали хромовые островки, желтые и ржаво-красные, вдали масляный гейзер выбросил фонтан черной жижи, и поверхность озера размером с небольшой городок заклокотала, взбурлила зеленовато-желтым, разразилась каскадами кислотной грязи, разметав ее на сотни метров во все стороны. Всего в полукилометре от насыпной дороги вскинулся из пены полимеризованных пузырей гигантский объект будто из розового воска, сложная конструкция из шпилей и решетчатых каркасов, эдакий перевернутый собор, навсегда осыпавшийся и растворившийся под тяжестью собственного веса.
Джонни Сталин заскулил от страха. Он не выдерживал этого адского места. Потом он увидел вроде бы человеческую фигуру, странно одетую, шагавшую по дальнему берегу озера. Вид человеческого существа в химических джунглях его приободрил. Он не знал, да и не хотел знать, что это существо – Акционер Города Кершо, прогуливающийся по милым берегам Сюсса, отравленного озера, в слоновьих размеров респираторе и защитном костюме. Призматические цвета и радужный отлив озера, его свирепые гейзеры, извержения и спонтанные полимерные наросты Акционерами Кершо весьма ценились: меланхолический воздух Коричневатого залива, пропущенный через правильный респиратор и вдыхаемый очищенным, более прочих способствует размышлениям о любви и утрате любви; Зеленый залив, богатый нитратами меди, дарует ясность мысли и безмятежность, нужную для принятия управленческих решений; тошнотворно гниющий Желтый залив, благоухающий ароматом смерти, – любимчик самоубийц; Синий залив печален, раздумчив; Красный залив, обожаемый менеджерами Низшего Звена, агрессивен и динамичен. Менеджеры, что прогуливались по ржавым берегам, наблюдали за возвращением Суда Запыленных Колес, наблюдали странного полимерного химоида, что восстал из химического варева, и возбужденно болтали через микрофоны. Такие знамения считались благими, наблюдателям сулили удачу в любви, успех в бизнесе и хорошую будущность. Прибывающему в Кершо путнику они предвещали огромное счастье. Джонни Сталин, восемь дней проведший взаперти в охраняемом вагоне, ничего не знал ни о знамениях, ни о предвестниках. Он вообще ничего не знал о Корпорации «Вифлеем-Арес». Скоро узнает.
– Акционер 703286543, – сказали ему. – Не забудь. 703286543. – Чтобы забыть, ему пришлось бы побывать в какой-то грандиозной переделке. Номер красовался на выделенном ему пластиковом бейдже, на выделенном ему бумажном комби, на двери выделенной ему комнаты, а в этой крошечной комнатке без окон он имелся в виде штампа на всем подряд: столе, стуле, кровати, лампе, полотенцах, мыле, книге «К новому феодализму» под проштампованной тем же номером подушкой: Акционер 703286543. Каждое утро во время коридорной переклички толстая женщина в сером бумажном костюме менеджера низшего звена выкрикивала: «Акционер 703286543!» – и каждое утро Джонни Сталин поднимал руку и кричал в ответ: «Здесь!» Он шел сразу после Акционера 703286542 и непосредственно перед Акционером 703286544 и научился становиться в ряд согласно номерам, а не лицам. После переклички толстая женщина зачитывала короткий отрывок из «К новому феодализму», произносила лаконичное наставление о добродетелях индустриального феодализма и провозглашала сегодняшние нормы выработки, которые Акционеры повторяли; одновременно они делали сорок отжиманий и сорок приседаний и бегали на месте под более чем воинственный музыкальный рев из репродукторов. Потом все снимали бумажные кепочки, прикладывали их к сердцу и пели песню Компании. Пока смена «В» маршировала по коридору к гравибусу, толстая женщина объявляла курс акций Компании на мировых рынках. Такова политика Компании: всем Акционерам полагается ощущать личное удовлетворение своим малюсеньким вкладом в Корпорацию «Вифлеем-Арес». Потом толстая женщина усаживала смену «В» в гравибус поименно: Акционер блямблямблям, Акционер блямблямблям, Акционер блямблямблям. Двери закрывались, гравибус несся вверхвнизвпередназадвправовлево, и вся смена «В» корчилась от смеха, когда Акционер 703286543 изображал толстую серую женщину блямблямблям. Завалившись на бок так, что все падали на всех, гравибус прибывал на место назначения, двери с лязгом распахивались, смех и улыбки вырубались, как ночные радиопрограммы, и смена «В» маршировала на фабрику.
Номера были и на машинах: машина номер 703286543 располагалась на конвейере между машинами 703286542 и 703286544. Акционеры занимали свои места, раздавался гудок, люк на конце конвейера открывался, и по серпантину линии сборки начинали поступать компоненты. С 09:00 до 11:00 (когда делался перерыв на чай) и с 11:15 до 13:00 (когда делался перерыв на обед) Акционер 703286543 брал кусок пластика, чуть напоминавший человеческое ухо, и кусок пластика, напоминавший букву «Р» с завитушками, и сваривал их горячей сваркой на монтажной установке. С 13:30 до 16:30 он опять сваривал уши и буквы «Р», потом смена «В» отмечалась на проходной и маршировала прочь с фабрики, встречая по пути смену «А», марширующую навстречу. Все опять садились в гравибус, тот опять несся по верхам и низам, в туннели и из туннелей, Акционеры смены «В» возвращались в родные коридоры. Наступал шумный, шутливый час-с-небольшим в коридорной купальне, потом ужин в трапезарии (до того похожем на фабричный трапезарий, что Акционеру 703286543 порой думалось, что это один и тот же трапезарий), после чего товарищи смены «В» шли в бар и наделывали там феноменальных долгов, покупая в кредит нелепое мороженое с дайкири и абсурдные напитки в основном из пюре шелковицы. По понедельникам, средам и пятницам они ходили в бар. По вторникам и четвергам они ходили в кино или на шоу, а по субботам они ходили танцевать, потому что лишь в Пале-де-Данс можно встречаться с девушками. Малый рост и юный возраст не позволяли акционеру 703286543 наслаждаться танцами. Его зубы оказывались в неуютной близости с сосками партнерши, а вот музыка ему нравилась, особенно новая музыка этого самого Гленна Миллера. Но и Бадди Меркс очень хорош. По воскресеньям был Пассаж Чудес, ну а вечером все ходили в принадлежащий Компании расслаблярий, где юный Акционер научился всяческим Мужским Утехам раньше времени.
Детям нельзя, говорили его товарищи, однако неделю за неделей брали его с собой, потому что не брать его значило нанести удар по солидарности смены. Солидарность смены в жизни производственной единицы – свет в океане тьмы. Либо ты со своими корешами, либо ни с кем. Так было, пока Джонни Сталин не понял, в чем смысл раскрашенного под тигра ящика для предложений.
Джонни Сталин вообще много чего понял в первые месяцы в корпорации. Он понял, как кланяться менеджеру и строить рожи за его спиной. Он понял, как угодить всем, угождая себе. Он понял извивы псевдонауки под названием «экономика» с ее иллюзорными законами и стал волочиться за ее дебильной ублюдочной дщерью – индустриальным феодализмом. Он пил и шутил с парнями ночью, а днем сваривал куски пластика в форме ушей с кусками пластика в форме «Р» и передавал их Акционеру 703286544, который сваривал их с куском пластика в форме толстяка. Шли недели и месяцы, унылые и бесцветные, как бумажные салфетки из коробки, и однажды в процессе сварки Джонни Сталин понял, что не знает, что происходит дальше с кусками пластика в форме «Р», ушей и толстяков и частью чего они становятся. Он сваривал два куска пластика двенадцать месяцев и теперь хотел знать, зачем. По ночам, лежа на пронумерованной кровати, он видел сны о пластиковых формах: те скапливались вокруг, сплавлялись в высоченные пластиковые горы, в пластиковые кордильеры, в пластиковые континенты, в сталкивающиеся пластиковые луны, ядром которых был кусок пластика в форме уха, приваренный к куску пластика в форме буквы «Р».
Как-то раз, симулировав легкий понос, Джонни Сталин по уважительной причине не стал отмечаться на проходной и укрывался в туалете, пока гравибус с гулом и лязгом не снялся со стоянки. Спокойно проскользнув в створчатые двери, Джонни Сталин не спеша прогулялся мимо молчавших как рыбы об лед Акционеров и дошел до начала линии, где компоненты выплывали из стены и отправлялись в сварочное путешествие. Он следовал вдоль извилистого конвейера, заглядывая через плечи Акционеров, пока они сваривали детали, прикручивали ручки, спрессовывали кожухи и футляры, спаивали электронику и приделывали финтифлюшки. Большинство, предаваясь делу Компании, Джонни Сталина игнорировало; тем немногим, кто бросал вопросительные взгляды, 703286543 строил менеджерскую гримасу (доведенную месяцами практики до совершенства) и бросал по-бригадирски: «Отлично, отлично, продолжайте». Он начал смекать назначение изделия – сочетания радио, заварочного чайника и прикроватной лампы, – но для чего нужны пластиковые ухо и буква «Р», по-прежнему не понимал. На конце конвейера радиочайниколампы уходили в дырку в стене и исчезали. Рядом с линией имелась дверь с табличкой «Вход Только Для Менеджеров». Распахнув ее, Джонни Сталин оказался в коротком коридорчике, который кончался другой дверью с табличкой «Вход Только Для Менеджеров». Вдоль стены собранные радиочайниколампы двигались по конвейеру к еще одной дырке в стене. Джонни Сталин распахнул вторую дверь с табличкой «Вход Только Для Менеджеров» и оказался в помещении, настолько похожем на только что покинутое, что мелькнула мысль, не ошибся ли он дверью. Однако, присмотревшись, Джонни Сталин понял, что здесь все совсем по-другому. Радиочайниколампы выходили из стены и двигались по конвейеру, и Акционеры Компании в бумажных спецовках с пластиковыми ид-бейджами разбирали изделие на составные части. Линия разборки, линия демонтажа. Оцепенев от изумления, Джонни Сталин нашел точку конвейера, в которой его коллега помещал пластиковые ухо и букву «Р» под радиолуч и разрывал соединявшие их связи. Номер Акционера был 345682307. На конце конвейера, в точке 215682307, поток пластиковых и хромовых компонент уходил в дырку в стене, рядом с которой имелась дверь с табличкой «Вход Только Для Менеджеров».