Я коротко пересказал услышанный разговор, упомянув и о том, что ради Прокола нас могли бы запросто списать, и о том, что у Шелагиных к Вьюгиным существуют какие-то загадочные счеты.
— Ты уверен, что речь шла именно о Вьюгиных? — спросил дядя. — Может, как раз о Федоровых? Потому что первое, что я подумал после Вовкиного рассказа о твоем отце, — что он талантливый лицедей, потому что я даже не подозревал о его гнилой натуре. Э-э-э, прости, Илья, речь, конечно, о твоем отце, но тут уж лучше сразу правду говорить, чем обходиться недомолвками и экивоками.
Вступаться за отца я и не подумал. Вряд ли дядя Володя соврал, а это значило, что отец действительно вел себя непорядочно по отношению к принявшему Роду.
— Он сказал: «Окончательно портить отношения с Вьюгиными».
— Не знаю, что думать. Может, речь шла о неудачном устранении Евгения? Когда случайно под него попали твоя мать и бабушка?
— Судя по беседе княгини и тети Аллы — неслучайно…
— Ну так несколько факторов сошлось. Хотели уничтожить одного твоего отца, но влезла княгиня — и жертв получилось больше. Причем, похоже, Шелагины тогда откупились, если отец не хочет разбираться в том, что было.
Теория казалась стройной, только я был уверен, что мы не учитываем чего-то важного. Возможно, как раз того, из-за чего вообще понадобилось устранять несколько человек из нашего Рода.
— Ну, я реально не слышал, чтобы между нами и Шелагиными были какие-то разборки, — продолжал дядя. — Меня, конечно, до клановой политики по молодости не допускали, а потом я вообще старался держаться подальше от этого гадючника, по недоразумению именующегося семейством Вьюгиных, но такие вещи в тайне удержать почти невозможно. Не от нас, так от других бы вылезло.
— Дядя Володя может что-то знать, — предположил я.
— Вовка-то? Может. Вопрос, стоит ли в этом копаться? Иногда лучше не разрывать старые тайны.
— Из-за которых нам может прилететь?
— Прилететь нам может из-за новых, а старые разве что отношение к нам определили, — возразил дядя. — Нам сейчас нужно тихо отсидеться, чтобы уйти из зоны интересов Шелагина. Теоретически можно вообще княжество поменять, если прижмут. А то и вообще в Дальград рвануть. Основное-то у нас с тобой тут, — Он постучал по виску. — А это всегда с нами.
— Мне от Владика нельзя удаляться, пока блок не скину, — напомнил я. — Потом, да, потом лучше будет рвануть подальше.
«Рвануть, рвануть… Сговорились, — проворчал Песец. — Свое надо защищать. Все равно перед кем: перед этим вашим тухлым Владиком или перед князем».
«Скажи честно — за яблони переживаешь».
«Конечно. Где мы еще такие возьмем, ты подумал? Это идеальные сорта, выведенные лучшими умами того времени. Вы до них не доросли пока».
— Черт, про блок я совсем забыл, — стукнул себя рукой по лбу дядя. — Действительно же, уедешь далеко — силу потеряешь. Нет, нужно как-то пересидеть, пока модули не найдем и не сбросим все.
«Он забыл уточнить: все нужные модули, — ехидно заметил Песец. — Потому что только знание всех стихийных разделов делает мага настоящим магом».
«Или знание конструирования».
«Найти инфу по конструированию куда менее вероятно, чем найти все нужные модули. Посмотрим, что будет осенью. Но знаешь, в случае чего лучше быть не с полной силой, но живым. Знания потом можно будет добрать».
Дядя мрачно начал описывать доску объявлений перед упаковкой, делая кучу нужных и ненужных измерений. Впрочем, это мне они кажутся ненужными, а с учетом того, что археологам к этому объекту вскоре будет подступиться сложно, все эти измерения вполне могут оказаться не просто нужными — необходимыми.
Шелагин и его подручный вскоре Федю отпустили. Как тот рассказал, показывали ему фотографии людей, которых он раньше не видел и которые, как друг подозревал, были либо задержаны, либо пока просто подозревались в покушении на него.
Под его болтовню приготовление обеда прошло незамеченным. Но за обед сесть мы не успели, как неожиданно приехал Лихолетов. Вот его в лагерь не пропустили ни под каким предлогом, посчитали, что гражданских здесь больше, чем нужно. Или как вариант, что посторонним Федю видеть не надо.
Пришлось нам с дядей выходить за проходную. Оказалось, Лихолетов внял дядиной просьбе и решил дать на время свой артефакт для раскопок. Был он в точности похож на дядин, поэтому сразу встал вопрос, как они будут определять свой.
— А личные номера у них есть? — спросил я.
— На таких артефактах только номер серии, — трагически простонал Лихолетов. — Я думал, разрешат поприсутствовать на раскопках и я лично проконтролирую.
Вот и выяснилась причина его щедрости: хотел сунуть нос во все, что мы достанем здесь из земли. Лично пощупать каждую табличку — подозреваю, что, кроме них и камней, в этом месте ничего не сохранилось.
— Здесь такие строгости, Аристарх Петрович, что мы с племянником себя чувствуем арестованными, — ответил Олег, давая понять, что он не простил того, что начальство даже не попыталось его отбить. — Никаких лишних движений. Только на своем участке сидим, когда в лагере.
— А чего вы хотели? — грустно вздохнул Лихолетов. — Режимное же предприятие. Вот что. Я к своему артефакту привяжу носовой платок.
То, что он решил доверить нам свой артефакт, говорило в его пользу, как и следующие слова.
— Илья, ты все также собираешь коллекцию монет по одному тебе известному принципу?
— Собираю, Аристарх Петрович, — признал я.
— Один наш вернулся с раскопок, очень удачных на монеты. Он почти все собирается продать. Я привез, чтобы у вас была возможность первого выкупа. Цены у него фиксированные, не поменяет. Но он и не загибает, как некоторые. Смотреть будешь?
— Конечно, — с энтузиазмом согласился я.
Лихолетов вытащил несколько лотков из сумки, которая стояла в салоне. Открыл первый.
«Алхимия третьего уровня! — возбужденно завопил Песец прямо у меня в голове. — Бери обязательно».
Я вытащил модуль с нужной маркировкой.
«Целый», — обрадованно сообщил Песец.
«Больше ничего полезного?»
«Нет. Можешь закрывать».
— Вот эту я возьму, — сообщил я Лихолетову.
— Вот как он выбирает, Олег Васильевич? — обратился глава гильдии к моему дяде. — Сколько ни смотрю, не могу закономерность выявить. Столько красивых монеток, а выбирает какие-то странные серенькие.
— Признаться, я тоже не улавливаю закономерности в его выборе, — согласился дядя. — Может, на цену ориентируется?
— Да, это одна из самых дешевых, — неохотно признал Лихолетов. — Но коллекции по такому принципу не собираются.
— Я собираю по похожести, — ответил я. — У меня есть две близкого оформления, будет третья.
— Но здесь столько классных недорогих монет, — недоумевал Лихолетов.
Я пожал плечами и закрыл лоток, откладывая его в сторону. Открыл следующий. То, что лежало в нем, я бы и без Песца забраковал — начальные стихийные модули. У меня такие были все. В третьем нашлись модули второго уровня по магии Огня и магии жизни — с магией Огня второй уровень стихий у меня оказывался закрыт, что радовало. Кажется, я знаю, что буду учить сегодня на ночь.
«Не сегодня, — поправил меня Песец. — Через неделю, не раньше, если не хочешь в дебила превратиться».
Я не хотел, но с изучением этой магии можно было не торопиться. Проверил оба модуля — Песец подтвердил, что целые. Я их отложил к алхимическому. Закрыл лоток и перешел к следующему.
Из четвертого лотка я выудил модуль по магии металла второго уровня. Пятый оказался совершенно бесполезным. А вот в шестом… Я даже глазам своим не поверил. Целительский модуль второго уровня. Не битый, не просверленный с последующей замазкой.
«Целый! — радостно подтвердил Песец. — Но ты его все равно сегодня изучать не будешь. И не только потому, что нельзя после вчерашнего брать следующий, но и потому, что Целительство у тебя не докачено до нужного уровня».
«Докачать-то раз плюнуть. — Я завороженно вертел в руках неуловимую „монетку“. — Буду резать руку и залечивать, пока не докачается».
«В этом нет необходимости, — всполошился Песец. — У тебя самая малость осталась до потолка, само дойдет. А вот если будешь себя резать и кто-то заметит, дурка тебе обеспечена».
Глава 18
Со вторым артефактом дело пошло бодрее. Настолько бодрее, что дядя привлек нас с Федей к описанию добытых экспонатов. Были они пока трех типов: камни, плитка и таблички, так что «рыбу» дядя заготовил, от нас требовалось внести данные с диагностических артефактов и указать место, где это было выкопано. В результате за пару дней мы упахались так, что Федя перед сном пошутил, что я его вытащил потому, что моему дяде нужны были бесплатные рабы.
Когда Олег предложил ему завтра ничего не делать, Федя обиделся и заявил, что он тут со скуки помрет. Даже захудалый планшет не разрешили использовать. Но тут уж Шелагин был непреклонен — во избежание того, что Федя может где-то засветить свое местоположение, телефон ему не возвращали ни под каким предлогом, да еще и предупредили, что если кто-то из нас с дядей даст воспользоваться своим, то и мы останемся без средств связи с окружающим миром.
Средства связи нам были не лишними, потому что именно из них мы узнали, что кровати на складе, а заказанные контейнеры — в пункте выдачи. Зырянов же сидел в Горинске поскольку предложил свой приезд отложить на неделю, пока все не устаканится более-менее. Сказал, что новости есть, но не особо важные и нетелефонные. То есть заинтриговал, но без конкретики, и придумывать себе можно было все что угодно.
Еще нужно было выбраться на этой неделе на Полигон, иначе занятие пропадет — переносить абонемент никто не будет. А отрабатывать мне было что: новых приемов куча, но при пристальном наблюдении со стороны княжеских прихвостней отрабатывать их было неправильно, поэтому я ограничивался разминкой, каждый день — новой.
Короче говоря, дел в Верейске хватало, но при этом бросить Федю в одиночестве тут тоже было нельзя. Потому что Феде будет скучно, и в результате он может обнаружить что-то ненужное. Не уверен я, что Федя не начнет совать свой нос везде и что мы все хвосты прикрыли. Слишком много их, этих хвостов, за всеми не уследишь.