Девушка, спасшаяся от преследовавшего ее пьяного солдата, понурив голову, шла к своему жилищу, стискивая у шеи разорванный в лоскуты ворот платья, чтобы прикрыть наготу.
– Благодарю вас, – шепнула она Луке.
И таким достоинством и гордостью веяло от ее худенькой фигурки, что Лука, преисполненный изумления, не нашелся, что ей ответить, но склонился перед ней низко, до самой земли, словно она была высокородной дамой-христианкой, а не презираемой еврейкой. Затем он развернулся и задержался на пороге синагоги.
Фрейзе спустился вниз с чердака и, балансируя на ручках тяжелых дубовых скамей для молящихся, тянул руки вверх, туда, где выглядывали из дыры в потолке ребятишки. Один из них, осмелев, нырнул в объятия Фрейзе и был благополучно спущен на пол.
Мужчины и женщины спешили к синагоге, окликая детей и жадно ловя их ответные крики. Кто-то сразу направился к дому раввина и уже выводил своих чад из потайной двери. Матери, выбравшись из других потайных убежищ, кидались навстречу сыновьям и дочерям, пылко целовали их, взъерошивали им волосы, торопливо ощупывали, проверяя, не поранились ли они, целы ли.
Ребятишки, сорвав печать молчания, наложенную на них родителями, трещали без умолку, расписывая подвиги Фрейзе: как он напугал их, неожиданно проникнув через потайную дверь в доме раввина, как приказал им сидеть тише воды ниже травы, как спрятался в глубине чердака, а затем грудью встал на их защиту, когда солдаты, топая сапогами, лезли на галерею в синагоге.
– Он швырнул скамью! – захлебывалась от восторга девчушка, прижимаясь к своему отцу. – Когда к нам залез плохой человек. Он разбил пол и всех их покидал вниз!
Раввин и его жена тоже пришли в синагогу.
– Это действительно сделали вы? – спросил раввин.
Фрейзе умоляюще посмотрел на Луку.
– Расскажи ему все, – попросил Лука друга. – Скажи ему правду обо всем, что тут произошло. Потому что я видел то, что объяснить не в силах.
– Это сделало Существо, – начал Фрейзе. – Считайте меня полоумным, но впервые я увидел его в Венеции. Оно было размером с ящерку и жило в стеклянном колпаке в доме алхимиков. Понимаю, звучит безумно, но так оно все и было. Мы отпустили его в канал, и оно поплыло, как рыба, как саламандра. И когда мы покинули Венецию, мне все время казалось, что оно следовало за нами – пока мы путешествовали, я всегда краем глаза замечал кого-то, похожего на мальчишку, конюшего.
Вы, конечно, решите, что я умом тронулся, – замялся Фрейзе, беспомощно глядя на всех троих – Луку, брата Пьетро и раввина, – или пьян и мне черти мерещатся.
– Почему ты ничего мне не сказал? – удивился Лука. – Даже не намекнул, что видел нечто подобное!
– Потому что не был уверен, что действительно что-то видел! – воскликнул Фрейзе. – Это же чистое безумие!
– Продолжай, – остановил их перепалку раввин. – Для меня это никакое не безумие.
– Вы слышали о подобных созданиях прежде? – спросил брат Пьетро.
– Да, – кивнул раввин. – А вы?
– Да.
– Ишрак видела Существо, когда оно было не больше ящерицы, – приободрился Фрейзе. – А затем наткнулась на него, когда оно уже вымахало в мальчугана. Я признался ей, что, как по-моему, так это та самая кроха, которую мы спасли в Венеции, и с тех пор мы глаз с него не спускали. И когда танцоры увели с собой Изольду, я снова столкнулся с ним – оно шло за мной по пятам.
– Зачем? – изумился Лука. – Зачем ему это?
Фрейзе огорченно развел руками.
– Я не знаю. И никогда не знал. Оно все время молчало. Никогда не отвечало, когда я гнал его прочь. И росло как на дрожжах. В этом-то и была загадка, не дававшая мне покоя. В общем, когда я пытался спасти Изольду, у меня ровным счетом ничего бы не вышло, если бы не Существо. Оно прокралось между танцорами, оно утащило Изольду, а когда я сам стал бить чечетку, то схватило меня за руку и поволокло за собой. Наши с Изольдой ноги упрямились, влекли нас в обратную сторону, но Существо, словно мудрый отец непослушных ребятишек, привело нас вначале к холму, затем – к деревне. Это оно прокричало таинственные слова, чтобы привратник открыл ворота.
– Слова прозвучали на идише, – объяснил Луке раввин. – Оно произнесло: «Во имя Бога одного и единого, откройте ворота!»
– На идише? – озадаченно переспросил Лука.
Раввин кивнул:
– Это язык нашей веры. Поэтому привратник повиновался беспрекословно.
– Но когда мы вошли в ворота и они захлопнулись за нами, когда мы почувствовали себя в безопасности, Существо исчезло. Ускользнуло.
– Исчезло? – переспросил брат Пьетро.
– Не знаю, – вздохнул Фрейзе. – Я держал Изольду, заклинал привратника не прогонять нас, затем подошел этот джентльмен, и мы решали, как снять с Изольды башмачки. Существа я не видел, да и не особо за него переживал. А еще эти оттоманы со скимитарами, пропавшая Ишрак, мы в этой еврейской деревушке, как в западне, ты, Воробушек, неизвестно где и как – в общем, я и думать забыл о Существе.
– Так я его и не увидел, – с сожалением покачал головой раввин. – Ни когда оно пришло, ни когда ушло. А как бы я хотел повидаться с ним.
Фрейзе передернуло.
– Я заметил его в окне и испугался, что не к добру оно пробралось к вам в дом, сэр, – Фрейзе повернулся к раввину. – Вот я и подумал, пойду предупрежу госпожу, то есть жену вашу, уж очень она была добра к нам. А она, оказывается, вовсе и не испугалась. Она сразу поняла, о ком я говорю, и провела меня к нему, на чердак, туда, где скрывались детишки.
– Это над синагогой, – пояснил раввин брату Пьетро. – Мы прячем там Тору и свитки со священными текстами.
– А затем, пока я провожал девушек и возвращался за тобой, Воробушек, я никак не мог выкинуть из головы ребятишек на чердаке, женщин, Существо – душа за всех ныла. Ну а когда я понял, что с тобой все в порядке и ты пытаешься убедить вояк лорда Варгартена покинуть деревню, я подумал – пойду проверю, как там ребятня. И оказалось, что солдаты выломали дверь в доме раввина и искали чем поживиться, оставив дверь открытой. Я вошел, прокрался по лестнице, открыл секретную дверь, ведущую в тайник, и поднялся на чердак. Существо словно в воду кануло. Остались только женщины да детишки – сидели, молчаливые, точно ангелы, и глядели на меня, как на своего спасителя.
Шмыгнув носом от переполнявших его чувств, Фрейзе обратился к раввину:
– Так нельзя! Лорд Варгартен не прав, дозволяя подобное. Может, ваш народ в чем и виноват, но ведь все это в далеком библейском прошлом. Так нельзя, это недопустимо. А детишки! Им каково: глаза распахнули, как блюдца, и слушают, как разрушают их деревню. У людей просто нет сердца! Как такое возможно?
– Что было дальше? – прервал его Лука.
– Я подумал, что мы здесь в безопасности, переждем, пересидим спокойно, но вдруг один малыш пискнул – слабо, еле-еле, но этого хватило, чтобы солдаты внизу совсем взбесились. И мы услышали, как они ломают потолок синагоги – бам! бам! – затем под нашими ногами провалился пол, и они полезли наверх. Я подскочил к проему, решил, что без боя не сдамся, хотя и понимал – у меня нет ни единого шанса, их ведь было человек двенадцать. Но, будь что будет, по крайней мере задержу их, и ребятишки успеют скрыться через другие лестницы, через дом раввина. Я такие передряги не люблю, я ведь не боец, ты знаешь, да и махать кулаками меня никогда не тянет, но я прокричал детишкам, чтобы они бежали вниз, и толкнул первого солдата, чья голова просунулась в дыру, но они продолжали лезть, и я уж подумал, нам с ребятней несдобровать, как Существо оттеснило меня в сторону своей могучей лапой, – Фрейзе снова передернуло. – Ручища у него – мощная, здоровенная, немыслимая; и оттеснило оно меня одним взмахом, словно котенка со стола смахнуло. Заняв мое место, оно выглянуло из дыры в полу, и – я глазам своим не поверил! – швырнуло того, первого солдата, оземь. Просто взметнуло его в воздух и – бумс! – вниз, пихнуло в грудь второго воина, затем схватило скамью, которую с трудом установила дюжина солдат, подняло ее, повернуло и кинуло вниз, на пол, словно это какая-то дощечка для нарезки овощей.
– Я тоже это видел, – кивнул Лука и обратился к раввину: – Я видел, как Существо это сделало.
– А потом? – нетерпеливо спросил раввин. – Куда оно потом делось?
– Не знаю, – признался Фрейзе.
– И я не знаю, – сказал Лука. – Я беседовал с лордом Варгартеном и не мог отвести глаз от упавших солдат.
– А я читал отходную молитву над усопшим, – пробормотал брат Пьетро.
– Оно просто ушло, – предположил Фрейзе. – Солдаты умчались, и оно ушло.
– Я сказал им, что Существо – это Ангел, вершащий Божий суд, покаравший их за то, что они коснулись Священного Писания, – улыбнулся Лука. – Не думаю, что они вернутся свести с ним счеты. Лорд Варгартен уверен, что видел христианского Ангела, я в этом не сомневаюсь.
– Я спрыгнул на галерею и помог выбраться детишкам, – закончил Фрейзе. – И Существа я больше не видел. Все, что здесь происходило, было ужасно. Шум, гам, драка – я думал, живым не выберусь. Повезло же нам, что оно было с нами.
– Вы ведь слышали о нем и прежде, оба? – Лука вопросительно взглянул на раввина и брата Пьетро.
– Да, – тихо произнес раввин.
– Я слышал, – ответил брат Пьетро. – Думаю, это был Голем.
Раввин с шумом втянул в себя воздух и благоговейно склонился в сторону ковчега – хранилища священных свитков Торы.
– Что такое Голем? – переспросил Лука.
– Среди нашего народа бытует легенда, что из глины и праха земного можно создать некое Существо, – тихо сказал раввин. – И вдохнуть в него жизнь.
Брат Пьетро кивнул.
– Наподобие того, как Бог сотворил Адама.
– Вот-вот, – пробормотал Фрейзе на ухо Луке. – Точно так же заявляли и те алхимики в Венеции. Они говорили, что хотят создать саму жизнь. Что владеют секретом изготовления золота – из грязи, а жизни – из пыли. А про то, как они творили золото, мы знаем не понаслышке.
И Фрейзе нащупал в кармане рубашки грошик, свою счастливую золотую монетку.